На самом деле, возможно, нет никакой фундаментальной теории вообще. Хотя я стал физиком, поскольку надеялся, что такая теория есть, и соответственно надеялся, что мог бы однажды поспособствовать ее обнаружению, эта надежда может быть несбыточной, как я уже посетовал. Я нахожу утешение в заявлении Ричарда Фейнмана, которое я кратко изложил прежде, но хочу представить его здесь целиком:
Меня спрашивают: «Вы ищете окончательные законы физики?» Нет, не ищу. Я просто стараюсь узнать больше о мире, и если окажется, что существует простой конечной закон, который объясняет все, так тому и быть. Его было бы очень приятно обнаружить. Если мир окажется похожим на лук с миллионами слоев, и мы просто устанем смотреть на слои, значит быть по сему… Я интересуюсь наукой, чтобы просто больше узнать о мире, и чем больше я узнаю, тем лучше. Мне нравится узнавать.
Можно использовать этот аргумент дальше и в другом направлении, что также имеет значения для рассуждений, лежащих в основе этой книги. В мультивселенной любого из типов, которые мы обсуждали, может быть бесконечное число областей, потенциально бесконечно больших или бесконечно малых, в которых есть просто «ничто», и могут быть области, где есть «что-то». В этом случае, ответ на вопрос, почему существует что-то, а не ничто, становится почти банальным: есть что-то просто потому, что если бы не было ничего, то нас бы здесь не было!
Я признаю разочарование, присущее такому тривиальному ответу на то, что, казалось, таким глубоким вопросом на протяжении веков. Но наука говорит нам, что все глубокое или тривиальное может существенно отличаться от того, что мы могли бы предположить на первый взгляд.
Вселенная гораздо более странная и гораздо богаче, гораздо необыкновеннее, чем наше скудное человеческое воображение может себе представить. Современная космология заставила нас рассматривать идеи, которые даже не могли быть сформулированы век назад. Великие открытия двадцатого и двадцать первого веков не только изменили мир, в котором мы работаем, они произвели революцию в нашем понимании мира или миров, которые существуют или могут существовать просто у нас под носом: реальности, которая скрыта до тех пор, пока мы не достаточно храбры, чтобы найти ее.
Именно поэтому философия и богословие, в конечном счете, не в состоянии сами по себе решить поистине фундаментальные вопросы, которые мы задаем себе о нашем бытии. До тех пор, пока мы не откроем глаза и пока позволяем природе диктовать условия, мы обречены на близорукость.
Почему существует нечто, а не ничто? В конечном счете, этот вопрос может быть не более значительным или глубоким, чем выяснение, почему некоторые цветы красные, а другие синие. «Что-то» всегда может появиться из ничего. Это может быть обязательно, независимо от основополагающей природы реальности. Или, возможно, «что-то» может не быть очень особенным или даже очень обычным в мультивселенной. Так или иначе, действительно полезно не размышление над этим вопросом, а скорее участие в захватывающем путешествии открытий, которое как раз и может раскрыть, как вселенная, в которой мы живем, развивалась и развивается, и те процессы, которые в конечном счете, определяют наше существование. Вот почему у нас есть наука. Мы можем дополнить это представление размышлениями и обратиться к такой философии. Но только продолжая исследовать каждый закоулок Вселенной, который нам доступен, мы сможем дать реально полезную оценку нашему собственному месту в космосе.
В заключение, я хочу поднять еще один аспект этого вопроса, которого я не коснулся, но которого, мне кажется, стоит коснуться в конце. В вопросе, почему существует нечто, а не ничто, неявно подразумевалось солипсистское ожидание, что «нечто» будет продолжать существовать, что Вселенная почему-то «прогрессировала», чтобы обеспечить наше бытие, как будто мы были вершиной творения. Гораздо более вероятной, на основе всего того, что мы знаем о Вселенной, является возможность, что в будущем, может быть, в бесконечно далеком будущем, вновь будет царствовать ничто.
Если мы живем во Вселенной, в которой доминирует энергия ничего, как я отмечал, будущее действительно безрадостно. Небеса станут холодными, темными и пустыми. Но ситуация на самом деле еще хуже. Вселенная, где доминирует энергия пустого пространства — худшая из всех вселенных для будущей жизни. Любой цивилизации гарантированно исчезновение в такой вселенной из-за нехватки энергии для выживания. Через непостижимо долгое время некоторые квантовые флуктуации или тепловые колебания могут создать локальную область, где жизнь может развиться и процветать снова. Но это тоже будет не вечно. В будущем будет господствовать вселенная, в которой не будет ничего, чтобы оценить ее громадную тайну.
Или же, если материя, сотворившая нас, была создана в начале времен некоторыми квантовыми процессами, о чем я писал, нам практически гарантированно, что она тоже снова исчезнет. Физика является улицей с двусторонним движением, и начала и исчезновения взаимосвязаны. Далеко-далеко в будущем протоны и нейтроны распадутся, материя исчезнет, и вселенная приблизится к состоянию максимальной простоты и симметрии.
Возможно, математически красивая, но лишенная вещества. Как написал Гераклит Эфесский в несколько ином контексте, «Гомер был не прав, восклицая: „Пусть исчезнет борьба из жизни богов и людей!“ Он не понимал, что он призывал к уничтожению Вселенной, ибо, если бы его призыв был услышан, мир бы перестал существовать.» Или, как это иначе сформулировал Кристофер Хитченс: «Нирвана есть ничто».
Может оказаться неминуемым более радикальный вариант этого возможного отступления в небытие. Некоторые струнные теоретики, основываясь на сложных математических вычислениях, утверждают, что такая Вселенная как наша, с положительной энергией пустого пространства, не может быть стабильной. В конце концов, она должна распасться в состояние, в котором энергия, связанная с пространством, будет отрицательной. Наша Вселенная вновь сожмется в точку, возвращаясь к квантовому туману, из которого, возможно, началось наше собственное существование. Если эти доводы верны, наша Вселенная, вероятно, исчезнет так же внезапно, как и возникла.
В этом случае ответ на вопрос: «Почему существует нечто, а не ничто?» будет простым: «Так будет не долго».
Эпилог
Установление факта, полученного опытным путем, как среза истины является абсолютной причиной и главной движущей силой, которая продвигала нашу цивилизацию, начиная с эпохи Возрождения.
Я начал эту книгу с другой цитаты Джейкоба Броновски:
Мечта или кошмар, но мы должны жить нашим опытом, каков он есть, и мы должны жить проснувшись. Мы живем в мире, насквозь пронизанном наукой, целостном и реальном. Мы не можем превратить его в забаву, просто принимая чью-то сторону.
Как я также утверждал, мечта одного человека — кошмар другого. Некоторым может показаться, что Вселенная без цели или руководства делает саму жизнь бессмысленной. Других, в том числе меня, такая Вселенная бодрит. Это делает факт нашего существования еще более удивительным, побуждает нас искать смысл наших собственных действий и максимально использовать наше краткое существование под солнцем, просто потому что мы здесь, наделенные сознанием и возможностью это делать. По мнению Броновского, однако, это в действительности не имеет значения, в любом случае, и наши желания в этой Вселенной не имеют значения. Все, что случилось, то случилось, и случилось это в космическом масштабе. И все, что случится в этом масштабе, будет происходить независимо от наших симпатий и антипатий. Мы не можем повлиять на произошедшее и вряд ли повлияем на последующее.
Однако то, что мы можем сделать — это попытаться понять обстоятельства нашего существования. Я описал в этой книге одну из самых замечательных исследовательских экспедиций человечества, когда-либо предпринятую в его эволюционной истории. Это эпическое стремление изучить и понять космос в масштабах, который был просто неизвестен еще век назад. Это путешествие расширило пределы человеческого духа, совместив готовность следовать за доказательствами туда, куда они могут повести, с мужеством посвятить всю жизнь изучению неизвестного, с осознанием того, что усилия могут пропасть зря, и, наконец, потребовав смеси творчества и настойчивости в решении зачастую нудных задач перебора бесконечных уравнений или бесконечных экспериментальных проблем.
Меня всегда привлекал миф о Сизифе, и я время от времени уподоблял научные усилия с его вечной задачей толкать камень в гору, только для того, чтобы тот падал обратно каждый раз, прежде чем он достигнет вершины. Поскольку Камю представлял Сизифа улыбающимся, таковыми должны быть и мы. Наше путешествие, каким бы ни был его исход, само по себе награда.
Феноменальный прогресс, которого мы добились в прошлом веке, приблизил нас к грани, где ученые оперативно решают глубокие вопросы, которые существовали с момента, когда мы, люди, сделали наши первые робкие шаги, чтобы понять, кто мы, и откуда мы появились.
Как я описал здесь, сам смысл этих вопросов развивался вместе с нашим пониманием Вселенной. «Почему есть что-то, а не ничто?» — следует понимать в контексте космоса, где смысл этих слов не такой, как был раньше, и само различие между чем-то и ничем начало исчезать, где переходы от одного к другому в различных ситуациях не только распространены, но обязательны.
Таким образом, сам этот вопрос стал второстепенным по мере нашего стремления к знаниям. Вместо этого мы стремимся понять процессы, которые управляют природой, что сможет позволить делать прогнозы и, по возможности, влиять на наше будущее. При этом мы обнаружили, что мы живем во Вселенной, где пустое пространство, которое ранее могло считаться ничем, имеет новую динамику, определяющую нынешнюю эволюцию космоса. Мы обнаружили, что все признаки указывают на Вселенную, которая могла и, вероятно, возникла из глубокого ничего, включая отсутствие самого пространства, и которая может однажды вернуться в ничто через процессы, которые могут быть не только доступны для понимания, но также и процессы, которые не требуют какого-либо внешнего контроля или управления. В этом смысле наука, как подчеркнул физик Стивен Вайнберг, не лишает возможности верить в Бога, а скорее позволяет не верить в Бога. Без науки все является чудом. С наукой есть вероятность, что никаких чудес нет. Религиозная вера в этом случае становится все менее и менее необходимой, а также все менее и менее адекватной.