— Генералы у нас разные, — сказал Сол. — Есть и такие, как «генерал Торстен». Только не в СБА.
— Думаю, по сценарию теперь я должен спросить, какого чёрта ты его ко мне подослал.
— Хотел проверить твою реакцию на некоторые раздражители.
— То, что он мне сказал про ментоскопирование — правда? После него на самом деле становятся дураками?
— Немногие, — сказал Сол. — Большая часть превращается в растения.
— Мило.
— Лёгкое ментоскопирование, которое пытались применить к тебе в Белизе, тоже не вполне безопасно, — сказал Сол. — Повторенное несколько раз, особенно в короткий промежуток времени, до года, оно сильно снижает мозговую активность на весь последующий срок жизни.
— Замечательно.
— После неоднократного тотального глубокого ментоскопирования шанс остаться нормальным человеком — примерно один на миллиард. Может, ещё меньше, потому что ты — первый, кому это удалось. Твой мозг сохранил все свои прежние качества.
— Я прямо-таки начинаю гордиться своим уникальным организмом.
— Думаешь, я должен перед тобой извиниться?
— Вряд ли ты это сделаешь, полковник. Скажи, ты больше чувствуешь себя учёным или военным?
— СБА — военизированная структура. Здесь штатских вообще нет.
Я расценил его ответ как немного уклончивый, но промолчал. Понятное дело, что он больше военный, чем ученый. Иначе его вряд ли поставили бы руководить столь важным проектом, как я.
— И как успехи в нелёгком деле исследования содержимого моей черепной коробки? — поинтересовался я.
— Сказать по правде, нас больше интересует не содержимое твоего мозга, а его устройство. Мы уже получили первые результаты, — сказал Визерс. — И они не радуют.
— Чем именно они вас не радуют?
— Пока не найдено никаких отличий. Никаких отклонений в строении твоей мозговой коры, на которые можно было бы списать феномен эйдетической памяти, стойкой к воздействию извне. Не утруждая тебя научными терминами, могу сказать, что твой мозг производит впечатление мозга вполне обычного человека. Я начинаю считать, что если отличия и есть, то они находятся на том уровне, до которого мы пока не можем добраться. Возможно, кленнонские ученые действительно могли бы сказать больше. Но я в этом не уверен.
— Кленнонцы действительно обогнали вас в этой области наук?
— Да. Генетические эксперименты над человеком официально запрещены на территории Альянса, и они же являются основой выживания Кленнонской Империи. Тут они нас здорово обошли.
Из чего можно сделать вывод, что кленнонцы на самом деле являются побочной ветвью человечества. Или мне опять врут.
— А зачем вам понадобилось подсылать ко мне Виолу с этими сказками про кленнонскую разведку? — поинтересовался я. — Тоже реакцию на раздражители хотели посмотреть?
— Вроде того.
— Наверное, есть и более лёгкие способы свести человека с ума, — заметил я. — Или с моим уникальным мозгом такие штучки не проходят?
— В том, что рассказала тебе Виола, было не так уж много бреда, — сказал Сол. — Только в той части, что она работает на Империю, она солгала. Ну и то, что в Альянсе тебя обязательно убьют, это тоже неправда. Всему остальному ты можешь верить. Кленнонцы — люди, и они были бы счастливы заполучить такой уникальный образец в свои руки.
— И у них действительно есть тайные агенты внутри СБА?
— Доподлинно это неизвестно, — сказал Сол. — Но полностью исключить такую вероятность мы не можем.
— Наверное, у СБА есть свои агенты внутри имперской разведки? — предположил я. — Поэтому вы не исключаете, что их агенты могут быть среди вас.
— Я не буду об этом говорить, — сказал Сол. — Единственное, в чём я уверен, — среди людей нет агентов Скаари. А у нас нет ни одного агента среди них. Разные формы жизни. Хотя я бы не отказался от возможности узнать, что творится в Гегемонии.
— Как у вас тут все сложно, — посочувствовал я. — Но вернёмся к нашим баранам. То бишь ко мне. Итак, результаты исследований неутешительны. Что будет дальше?
— Мы брали пункцию твоего головного мозга, но её анализ никаких положительных результатов не дал. За исключением того факта, что у тебя вполне здоровый мозг.
— Это уже радует, — сказал я. — Меня, по крайней мере.
— Есть мнение, что надо вынуть твой мозг из черепной коробки и рассмотреть его под микроскопом.
— А вот это совсем не радует.
— Есть также мнение, что подобный осмотр ничего принципиально нового не выявит, а вот засунуть мозг обратно в черепную коробку, оставив все в том же состоянии, мы уже не сможем. Что исключит возможность дальнейших исследований.
— То есть мозг таки решили не вытаскивать?
— Думаешь, если бы мы решили его вытащить, я бы тебе об этом сказал?
— Тоже верно. И что теперь будет?
Полковник Визерс вдруг сделался задумчив и стал рассеянно стучать пальцами по поверхности стола.
Похоже, руководство в недоумении. Хорошо это для меня или плохо?
Решив пока не делать никаких выводов, я уставился на Визерса, а он смотрел куда-то вдаль, как будто сквозь меня.
— Думаю, нам надо прогуляться, — вдруг сказал он.
Полковник подошёл к стене, в которой внезапно обнаружился шкаф. Чёрт побери, а в прошлый раз это был монитор, который показывал мне всякие ужасы про скаари и кленнонцев…
— Одевайся, — с этими словами полковник швырнул мне какие-то тряпки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся футболкой и неким подобием штанов.
— Ты меня пугаешь, Сол, — сказал я. — Что будет, когда я это надену?
— Небольшая экскурсия. И не задавай лишних вопросов.
— Я тут только и делаю, что не задаю вопросов, — вздохнул я и натянул шмотки прямо поверх того, что на мне было.
Штаны оказались чуть длиннее, чем надо, но отлично сидели на поясе, хотя никакого подобия молний, пуговиц или заклёпок на них не обнаружилось. Швов, впрочем, тоже. Вот они, высокие технологии будущего…
— Теперь надень вот это. — Полковник вручил мне нечто очень похожее на его собственный комбинезон, причём даже со знаками различия.
Интересно, какое теперь у меня звание?
Напоследок полковник одарил меня милитаристского вида ботинками, удивительно угадав с моим размером ноги. Или у них тут вся обувь по ноге подстраивается…
— Куда пойдём-то? Или это тоже лишний вопрос?
— Тоже лишний, — Сол нацепил себе на левое запястье здоровенные часы, превосходившие размером самый большой спортивный хронометр «Casio G-shock», который мне доводилось видеть, раза в два. — В своё время ты всё узнаешь.
— И когда уже наступит это моё время… — театрально пробормотал я.
Полковник посмотрел на хронометр.
— Пойдём.
И мы пошли.
Коридор, типовой, серый, ничем не примечательный.
Ещё один коридор. Двери, светильники, какие-то плакаты на стенах… Или мониторы, изображение на которых меняется очень редко.
Полковник шёл быстрым, размашистым шагом, и у меня не оставалось достаточно времени для осмотра достопримечательностей.
Изредка нам встречались люди. На большинство из них полковник не обращал внимания, некоторым коротко кивал.
Ему кивали все. Видимо, мы находились в подведомственном ему отделе. Или его тут просто все хорошо знают. Или питают пиетет к любому полковнику, встреченному на дороге… Или… Вариантов может быть множество.
Поворот, ещё один коридор, что-то очень похожее на лифт и небольшая очередь перед ним. Мы в эту очередь не встали, прошли мимо. Похоже, экскурсия ограничится одним этажом. Не очень она познавательной получается, если честно.
И вот тут я почему-то стал нервничать.
Вроде бы особых предпосылок к этому не было, а всё равно на душе сделалось неспокойно.
Я путешествовал по внутренностям штаб-квартиры СБА в сопровождении одной из местных шишек, и непохоже, что впереди меня ждала какая-то неприятная медицинская процедура. Обычно на процедуры меня доставляли несколько иным способом, без личного участия руководителя проекта.
Но всё же что-то в происходящем было не так.
Посреди следующего коридора нас встретил пост охраны. Небольшая рамка, напоминающая магниты-металлоискатели при входе в московские кинотеатры, и двое молодчиков в футуристического вида бронежилетах… Тьфу, пора научиться мыслить другими категориями.
Двое молодчиков в современного вида бронежилетах. И при весьма современных пушках, покоящихся в кобурах.
Один из молодчиков посмотрел на встроенный в рамку «металлоискателя» монитор и кивнул другому молодчику. Другой молодчик сразу же преградил нам путь.
— В чём дело? — резко спросил Сол. — Вы загораживаете мне дорогу, солдат.
— Вы можете пройти, сэр. Никаких проблем. Но ваш спутник…
— Что не так с моим спутником?
— Это объект 12–74 3А87, — сообщил молодчик. — Его передвижение ограничено пределами зоны 3А.
— Если вы вдруг этого не знаете, — сказал Визерс, особо напирая на слово «вдруг», — я являюсь руководителем зоны 3А, и мне прекрасно известно, кто рядом со мной. И нам нужно пройти.
— Это против правил, сэр.
— Разве сфера безопасности СБА ограничивается исключительно зоной 3А? — вкрадчиво поинтересовался полковник. — И, пройдя мимо вас, мы попадём на неохраняемую территорию?
— Нет, сэр. Но есть правила…
— А ещё существует такая вещь, как прямой приказ, солдат, — сообщил молодчику Визерс. — И вы его сейчас получите. Немедленно освободите дорогу.
В приключенческой литературе существует штамп, неизменно преследующий людей, наделённых властью.
Когда они отдают приказы низшим по званию, в их голосе обязательно должна «прозвучать сталь».
На самом деле мне сложно представить, как именно «звучит сталь», но похоже, что из голоса полковника Визерса можно было делать гвозди. Столько в нём было металла.
— Я немедленно доложу о происходящем начальнику внутренней охраны, сэр, — в голосе охранника стали не было. В нём были интонации человека, привыкшего исполнять идиотские приказы старших по званию и ничего хорошего от доклада своему непосредственному начальству не ожидающего.