Еще одним экзаменом для Зубковской стала «Раймонда» Александра Глазунова. Раймонда – одна из сложнейших балеринских партий с множеством вариаций. Зубковская была невероятно хороша в этом спектакле! Казалось, что ее изумительная внешность специально создана для роли благородной принцессы Раймонды. Сама она вспоминала: «Когда мы танцевали, нам ничего не разрешалось менять. Педагоги говорили: “Не можешь – не танцуй”. И примеры были – великолепные! Танцевали лучшие из лучших, и нужно было вписываться в это общество». Это сейчас мы можем позволить себе менять движения, например, там, где поставлено вращение в одну сторону, делать его в другую, исполнять более удобные прыжки, а поколение Зубковской точно сохраняло редакцию спектакля. Во многом благодаря тому поколению до нас дошел истинный текст спектаклей, поставленных Мариусом Петипа или Михаилом Фокиным.
Когда Зубковская станцевала Никию в балете «Баядерка» – это было открытием! Три акта балета в ее исполнении воспринимались как три разных спектакля. В первом акте, где Никия – храмовая танцовщица – встречается с воином Солором, она танцевала гимн любви. В нем были певучие позы, радость, выраженная всем существом, эмоциональный взрыв в конце. Во втором акте, где ее возлюбленный предает любовь, она танцевала высокую трагедию. А в третьем акте, в знаменитой «Картине теней», где из загробного мира Никия спускается к любимому, она воспевала прощение и прощание.
«Баядерка» – заветный балеринский спектакль. После того как Зубковская исполнила роль Никии, она осознала, что ее привлекают спектакли, где есть серьезная драматургия, выраженный конфликт, где есть пространство для выражения своей индивидуальности как актрисы. На ее счастье, это понимали и балетмейстеры, работавшие в то время в Ленинграде. Леонид Якобсон поставил на Зубковскую партию Фригии в балете «Спартак». Это было невероятное взаимопроникновение хореографа и балерины. Якобсон нашел именно то, что было нужно, – чуткое выразительное тело, скульптурность поз, над которыми Зубковская кропотливо работала перед зеркалом. Главный эффект «Спартака» Якобсона – прием ожившего барельефа. Вся партия была поставлена на полупальцах, балерина танцевала в сандалиях, и это было новаторством, экспериментом и для Зубковской, и для балетного театра. Классической балерине непросто снять пуанты, надеть сандалии и стать послушным материалом в руках хореографа-творца. Однако текст спектакля невероятно увлек Зубковскую: она буквально прожила свою роль. Ее Фригия в финале, стоявшая над телом мертвого Спартака, производила неизгладимое впечатление. Дивное лицо, обрамленное распущенными волосами, глаза, обращенные в зал, вскинутые вверх выразительные руки – никто не мог остаться равнодушным.
Зубковская наслаждалась хореографией Якобсона и, безусловно, стала его балериной. Она вспоминала: «Многие жаловались: дескать, с Якобсоном трудно. Называли его “неистовым”. А я не жаловалась, я понимала – пусть во время репетиции он скажет в запале что-то оскорбительное, но это его характер. Я хорошо знала его и с другой стороны». У них установились очень теплые дружеские отношения, и общались они не только в репетиционном зале.
У Якобсона Инна Зубковская станцевала девушку-птицу Сиюмбике в спектакле «Шурале», миниатюру «Вечный идол» со Святославом Кузнецовым, который стал ее вторым мужем. По стати, благородству и красоте это был идеальный дуэт. Когда бы они ни появились на сцене вместе, они источали любовные флюиды, восхищение друг другом. Казалось, партнеры дышат в унисон.
Именно этому дивному дуэту и на сцене, и в жизни Галина Сергеевна Уланова передала свой знаменитый номер «Танец с шарфом» на музыку Шопена, поставленный Вахтангом Чабукиани. А еще эта немыслимой красоты пара снялась в фильме-опере «Алеко» по одноименной опере Сергея Рахманинова, созданной по поэме А. С. Пушкина «Цыганы». Кузнецов играл молодого цыгана, а Зубковская – роковую красавицу Земфиру. (В фильме за них поют оперные певцы.) Кузнецова можно также увидеть в фильме-балете «Галатея» вместе с моим отцом Марисом Лиепой. Кузнецов играл роль полковника Пикеринга, а отец танцевал профессора Хиггинса.
И Зубковская, и Кузнецов выходили за рамки балетного амплуа. Инну приглашали в кино, и она соглашалась. Выступала и на драматической сцене – сыграла даже Клеопатру. А когда Юрий Григорович ставил балет «Легенда о любви» в Кировском театре, он предложил Инне Зубковской партию царицы Мехменэ-Бану. И Зубковская получила еще одну СВОЮ роль – не только танец, но РОЛЬ, потому что партия Мехменэ-Бану наполнена драматизмом. Несмотря на то что в Ленинграде эту партию танцевали потрясающие балерины – Моисеева, Осипенко, Шелест, – Зубковская нашла свою тему в этом спектакле. Не тему ревности, не тему царского величия или власти – это была тема жертвенности. По сюжету Мехменэ-Бану отдает свою красоту для спасения смертельно больной сестры Ширин. Зубковская выстраивала роль так, будто знала наперед, что Ферхад – человек, которого она, укутанная в вуаль, полюбит всем сердцем, – никогда не поднимет взгляд на ее обезображенное лицо. Словом, Инна Зубковская станцевала Судьбу, и сделала это очень тонко.
В балете Григоровича «Каменный цветок» она была Хозяйкой Медной горы. А Сергеев поступил совершенно неожиданно: на эту немыслимую красавицу поставил комичную Кривляку в «Золушке». И Зубковская сыграла ее мастерски.
Но своей любимой партией Инна Борисовна считала Китри в балете «Дон Кихот». Это была ее последняя работа в театре, и она показала себя зрелым мастером. Сулико Вирсаладзе создал для нее изысканные костюмы: первый – красно-пунцовый с черной подкладкой, дерзкий и яркий; во втором акте красавица Зубковская появлялась в кабачке в черном, а на плечи спадала бирюзовая мантилья; потом была дивная розовая пачка в сцене дриад, вся расшитая крупным жемчугом; и, наконец, в третьем акте для свадебного гран-па художник нарядил темноволосую Зубковскую в белоснежную пачку. Это был настоящий парад красоты – красоты балерины и красоты спектакля, подлинное произведение искусства.
Инна Борисовна Зубковская всю жизнь танцевала в полную силу, но она и жила в полную силу. В ее гостеприимном доме часто собирались друзья, она была радушной хозяйкой. Ей повезло стать главой балетного клана Зубковских. От первого брака с Николаем Зубковским у нее родилась дочь, которая тоже выбрала профессию балерины, танцует и внук Зубковской, названный в честь деда Николаем, – он прекрасный характерный исполнитель.
Инну Зубковскую и Святослава Кузнецова часто можно было видеть на Невском, они жили на пересечении с Фонтанкой, у Аничкова моста. Прохожие засматривались на красивую пару, даже оборачивались вслед. Инна Борисовна всегда была безупречно одета и в любом возрасте притягивала взгляды. Это тоже талант и большое искусство.
Ее счастливая сценическая жизнь нашла продолжение в работе с ученицами: в 1965 году, закончив карьеру балерины, она стала педагогом. Зубковская прививала своим ученицам вкус, которому не изменяла никогда. Из ее класса вышли замечательные танцовщицы Алтынай Асылмуратова, Лариса Лежнина, Эльвира Тарасова, Вероника Парт.
Инна Борисовна Зубковская ушла из жизни довольно рано. Как жаль, что до обидного мало ее танец снимали на пленку, но остался хороший фотоархив. Она не искала славы, слава сама нашла ее – имя Инны Зубковской вошло в число самых красивых балетных легенд.
Раиса Стручкова(1925–2005)
Раиса Степановна Стручкова – балерина московской школы, хотя училась она у выдающейся балерины и педагога Елизаветы Павловны Гердт, которая представляла другую школу – петербуржскую. Москва придает налет особого артистизма, легкости и выразительности, а петербуржская школа всегда тяготела к чистоте танца. Объединив эти два подхода, Раиса Стручкова предстала эталоном балерины – она была невероятно артистичной и одновременно очень академичной.
Мой рассказ – не только о замечательной балерине, но о человеке, которого я очень-очень любила. С ней много танцевал мой отец. Она оставила по себе невероятно теплое ощущение в Большом театре. Каждый, кто соприкасался с ней в репетиционном зале, в коридорах, в театральном буфете, на спектаклях, выносил из общения ноту оптимизма. Не припомню, чтобы она о ком-то плохо отозвалась, хотя в жизни Раиса Степановна была очень темпераментна и принципиальна, могла отстаивать свои интересы. Само ее существование на сцене было лучезарным и оптимистичным. А театру она отдала всю свою жизнь: «Я жила в романе с Большим театром». Так прожить может только гармоничный человек, который не плетет интриги, а занимается творчеством и служит бесконечно любимому искусству.
Раиса Стручкова родилась 5 октября 1925 года в рабочей семье. По семейному преданию, в момент ее рождения пошел первый пушистый снег, будто сама природа решила внести ноту сказочности в это волнующее событие. Маленькому существу дали имя в честь великомученицы Раисы Александрийской. Это были первые годы советской власти, и тем не менее девочку окрестили. Зерно веры, заложенное в семье, пройдет с ней через всю жизнь, помогая в трудные минуты.
Стручковы жили в типичном поленовском дворике, в доме ютились двадцать девять семей. Маленькая Рая еще в нежном возрасте познала горькие потери. Рано ушел из жизни любимый дедушка, потом оставил семью отец. Мама и бабушка много работали. Отчим Раисы с войны вернулся инвалидом и прожил недолго.
Рая любила играть во дворе с мальчишками, ни в чем не уступая им. А еще она очень любила танцевать. Это приметила бабушка, которая и отвела девочку на приемные экзамены в хореографическое училище. Было отглажено белое ситцевое платьице, куплены новые лакированные туфельки, и вот она входит в зал балетного училища. Перед ней – строгая дама, которая сказала: «Ну-ка, девочка, встань вот так!» И как-то сразу махнула рукой: «Нет, спасибо, не надо». Что могло случиться на приемных экзаменах? Но Рая Стручкова все-таки поступила, а потом пеняла своему любимому педагогу, Елизавете Павловне: «Вы не хотели брать меня в училище!»