Макки остановился перед сферой и теперь внимательно следил за этой суматошной деятельностью; он чувствовал на щеке прохладные брызги, принесенные утренним ветром с моря. На планету он прибыл через люк перескока в квартире Фурунео, оставил инструкции подчиненным, а потом прилетел сюда на самолете.
Порт сферы, как сразу заметил Макки, был открыт. Вокруг него толпились охранники, патрулировавшие порученные им участки. Некоторые из них следили за входом, другие несли свою нелегкую службу внутри мячика.
На Сердечности стояло раннее утро, но стандартное время, подумал Макки, сильно отличается от местного. В Главном Центре Бюро была ночь, в Совете тапризиотов, где по-прежнему спорит Билдун, сейчас вечер… И только вечная вселенная знает, который теперь час на планете, на которой Эбниз строит свои козни.
Уже слишком поздно, позднее, чем все они полагают, подумал вдруг Макки.
Он протолкался сквозь ряды охранников, подошел к порту, воспользовался помощью одного из исполнителей, который подсадил его, и проник в сферу. Там царил все тот же пурпурный полумрак и было заметно теплее, чем на берегу моря, хотя и не так жарко, как прежде.
– Не говорил ли с вами калебан? – спросил Макки одного из караульных – рослого лаклака.
– Я бы не назвал это разговором, но это было довольно давно.
– Фэнни Мэй, – позвал Макки.
Молчание.
– Ты здесь, Фэнни Мэй? – спросил Макки.
– Макки? Твой вопрос о присутствии, Макки?
Макки показалось, что он ощутил слова глазными яблоками, прежде чем они достигли слуховых центров мозга. «Голос» калебана стал намного слабее.
– Сколько бичеваний она перенесла за прошедший день? – спросил Макки лаклака.
– За местный день? – уточнил солдат.
– Какая разница?
– Я думал, что вам нужна точная дата, – с обидой в голосе ответил лаклак.
– Мне просто надо знать, сколько раз на нее нападали за прошедшие сутки, – примирительно произнес Макки. – По-моему, она сильно ослабла за то время, что меня здесь не было.
Он посмотрел на гигантскую ложку, где угадывалось отсутствие присутствия калебана.
– Нападения были, не очень частые и не очень успешные, – ответил лаклак. – Мы собрали целую коллекцию бичей и рук паленки, но, насколько я понимаю, в лабораторию они так и не были переправлены.
– Макки запрашивает присутствие калебана, называющего себя Фэнни Мэй?
– Я приветствую тебя, Фэнни Мэй, – сказал Макки.
– На тебе заметны новые соединения, Макки, – произнес калебан, – но твой рисунок остается неизменным. Это ты. Я приветствую тебя, Макки.
– Контракт с Эбниз все еще приближает всех нас к окончательному разрыву непрерывности? – спросил Макки.
– Интенсивность приближения, вот что главное, – ответил калебан. – Мой работодатель желает говорить с тобой.
– Эбниз? Она хочет говорить со мной?
– Правильно.
– Она могла бы в любое время вызвать меня через тапризиотов, – сказал Макки.
– Эбниз передает требование и просьбы через мою самость, – сказал калебан. – Она просит соединить ее через мои промежуточные узлы соединения. Это соединение состоится под наименованием «сейчас». Ты усекаешь это, Макки?
– Усекаю, – ответил Макки. – Пусть говорит.
– Эбниз требует, чтобы ты отослал своих спутников и прекратил их присутствие.
– Она хочет, чтобы я был один? – спросил Макки. – С чего она взяла, что я соглашусь с таким требованием?
В сфере, между тем, стало жарче. Макки вытер со лба заструившийся по нему пот.
– Эбниз говорит о свойстве человека – оно называется любопытство.
– У меня тоже есть условия для нашего с Эбниз обмена мнениями, – сказал Макки. – Передай ей, что я соглашусь на встречу только в том случае, если за это время не будет нападения ни на тебя, ни на меня.
– Я могу дать гарантию.
– Ее даешь ты?
– Гарантия со стороны Эбниз… неполная. Очень приблизительная. Гарантия моей самости прочна… сильна. Она прямая? Так? Да, возможно.
– Почему ты даешь свои гарантии?
– Работодатель Эбниз выказывает сильное желание говорить. Контракт покрывает такую… такое… такую поставку? Это очень сходный и подходящий термин. Да, пусть будет поставка.
– То есть ты гарантируешь нашу безопасность, так?
– Интенсивная страховка, не более того.
– Во время разговора не должно быть нападения, – настаивал на своем Макки.
– Того требует узел соединения, – произнес калебан.
За спиной Макки насмешливо фыркнул лаклак:
– Вы что-то понимаете из этой тарабарщины?
– Берите своих людей и уходите отсюда, – приказал Макки.
– Сейр, у меня приказ…
– Я отменяю этот приказ! Я действую как чрезвычайный агент БюСаба, и имею полномочия от его высшего руководства! Уходите!
– Сейр, – стоял на своем лаклак, – во время последнего бичевания девять моих солдат сошли с ума, несмотря на прием гневина и других веществ, которые, как мы надеялись, защитят нас. Я не могу отвечать…
– Ты будешь отвечать за метеостанцию на ближайшей пустынной планете, если не подчинишься моему приказу, – ледяным тоном произнес Макки. – Я позабочусь о том, чтобы ты сильно скучал – после военного суда…
– На меня не действуют ваши угрозы, сейр, – хладнокровно возразил лаклак. – Но я должен поставить в известность Билдуна.
– Ставь, только поскорее! Снаружи как раз есть тапризиот.
– Отлично. – Лаклак козырнул и выполз из сферы. Его солдаты остались наблюдать и время от времени бросали тревожные взгляды на Макки.
Все они мужественные сознающие существа, подумал Макки, исполняющие свой долг перед лицом страшной, неведомой опасности. Даже лаклак выказывал невероятное мужество – своим упорством. Но это было слепое выполнение приказов, не допускающее ни тени сомнения.
Задержка страшно злила Макки, но он терпеливо ждал.
Его вдруг неприятно поразила неожиданная мысль: если все сознающие существа умрут, то энергетические станции немедленно встанут. Это было странное ощущение – сведение конца света к остановке механических машин и краху коммерческих предприятий.
Везде станут господствовать зеленые растения – деревья с кронами, отражающими золотистый дневной свет. Время от времени будут издавать негромкие звуки безымянные металлические конструкции, изделия из стекла и пластика. Но некому будет слышать эти звуки.
Собако-кресла тоже умрут, потому что некому станет их кормить. Заводы по выращиванию искусственных белков тоже перестанут работать и начнут постепенно разрушаться.
Он подумал о разложении собственной плоти.
Плоть вселенной будет гнить и распадаться.
В космических масштабах все это может случиться через ничтожное мгновение.
Сумасшедший пульс жизни оборвется от дуновения маленького ветерка.
В проеме показался вернувшийся лаклак:
– Сейр, мне приказано подчиниться вам, но мы должны остаться снаружи и вести наблюдение за вами, чтобы по первому вашему сигналу немедленно вернуться.
– Если это лучшее, что мы можем сделать, то выполняйте полученный приказ, – сказал Макки. – Живее!
Не прошло и минуты, как Макки остался в сфере наедине с калебаном. Ощущение собственной уязвимости не покидало его. Вдоль позвоночника пробежал противный холодок, спина зачесалась. Он понимал, что риск непомерно велик.
Но положение было отчаянным, и надо было действовать, невзирая на риск.
– Где Эбниз? – спросил Макки. – Кажется, она хотела поговорить.
Стремительно открылся люк перескока слева от ложки калебана. В люке показались голова и плечи Эбниз, окрашенные в темно-розовые тона свечения сферы. Света, однако, было достаточно для того, чтобы Макки заметил неприятные изменения во внешности Эбниз. Не без удовольствия он отметил, что у дамы смятенный и утомленный вид. Из тщательно уложенной прически неопрятно выбивались пряди волос. Глаза покраснели, на лбу резко обозначились морщины.
Ей не мешало бы посетить мастеров красоты.
– Ты готова сдаться? – спросил Макки.
– Это глупый вопрос, – ответила она. – Ты почти у меня в руках.
– Ну не совсем так, – усмехнувшись, заговорил Макки. – Здесь есть…
Он осекся, заметив кривую ухмылку Эбниз, тронувшую ее губы.
– Ты еще не заметил, что Фэнни Мэй закрыла порт своей резиденции? – издевательским тоном осведомилась Эбниз.
Макки метнул взгляд влево и тут же понял, что вход действительно был закрыт. Что это – предательство?
– Фэнни Мэй, – окликнул он калебана. – Ты заверила меня…
– Это не атака, – ответил калебан. – Это приватность.
Макки живо представил себе, что сейчас творится возле пляжного мячика, представил растерянность и ужас охраны. Они не смогут теперь проникнуть в сферу. Он не стал ничего говорить, приняв неизбежное. В сфере стояла мертвая тишина.
– Да-да, приватность, – согласно сказал Макки.
– Так-то лучше, – проговорила Эбниз. – Нам надо достичь соглашения, Макки. Ты сильно меня раздражаешь.
– И даже более того, не так ли?
– Да, можно сказать и так.
– Между прочим, тот ваш паленки, который пытался меня зарубить, тоже сильно меня раздражал. Даже больше, чем просто раздражал. Теперь, когда я это вспоминаю, я понимаю, что он заставил меня страдать.
Эбниз заметно вздрогнула.
– Между прочим, – продолжал как ни в чем не бывало Макки, – мы знаем, где вы.
– Ты лжешь!
– Нет, не лгу, это правда. Видишь ли, ты находишься не там, где тебе кажется, Млисс. Ты думаешь, что совершила скачок назад во времени, но это не так.
– Говорю тебе, ты лжешь!
– Я очень хорошо высчитал твое местоположение, – сказал Макки. – Место, где ты сейчас находишься, было построено из узлов твоих соединений – из воспоминаний, сновидений, желаний… возможно, даже из тех вещей, что ты описывала вслух.
– Какой вздор! – в голосе Млисс сквозила тревога.
– Ты просила найти место, в котором можно безопасно пережить апокалипсис, – сказал Макки. – Ведь, естественно, Фэнни Мэй предупредила тебя о разрыве непрерывности. Может быть, она даже продемонстрировала тебе свою силу, показала тебе различные места, соответствующие узлам соединения – твоим и твоих сообщников. Именно тогда тебе и пришла в голову блестящая идея.