– Это может сделать только тапризиот. Контракт с Досади запрещает тапризиотов.
– Но если Досади будет уничтожена…
– Контракт бессрочен, Макки.
– Ты не можешь мне помочь?
– Ты хочешь совет от Фэнни Мэй?
– Да.
– Фэнни Мэй может поддерживать контакт с Макки, пока он находится на волне Досади.
Быть в постоянном трансе? Макки был потрясен.
Она это уловила:
– Транса не будет. Точка связи Макки известна Фэнни Мэй.
– Не думаю. Здесь я не могу позволить себе отвлекаться.
– Это неудачный выбор.
Она была явно раздражена.
– Можешь ли ты снабдить меня личным люком перескока в…
– Не с концом узла, близкого к концу досадийской волны.
– Фэнни Мэй, знаешь ли ты, что говачины делают здесь, на Досади?
– Контракт, Макки.
Ее недовольство было очевидным. Договор калебана нерушим. Досадийский контракт, несомненно, запрещал разглашение сведений о том, что происходило на Досади. Макки был не на шутку обеспокоен. Ему захотелось немедленно покинуть планету. Фэнни Мэй поняла это:
– Макки может покинуть волну Досади. Скоро Макки не сможет покинуть свое собственное тело/узел.
– Тело/узел?
– Ответ запрещен.
Запрещен!
– Я думал, что ты мой друг, Фэнни Мэй!
Он ощутил волну тепла.
– Фэнни Мэй обладает дружбой с Макки.
– Тогда почему ты не хочешь мне помочь?
– Ты хочешь немедленно покинуть волну Досади?
– Нет.
– Тогда Фэнни Мэй не может помочь.
Разозленный Макки решил прервать контакт.
Фэнни Мэй спроецировала в его сознание свою растерянность и боль.
– Почему Макки отказывается от совета? Фэнни Мэй хочет…
– Мне надо идти. Ты же знаешь, что сейчас я нахожусь в состоянии транса. Здесь это опасно. Мы поговорим в следующий раз. Я ценю твое желание помочь и просветить, но…
– Это не просветление, это всего лишь узкий доступ к пониманию – у людей нет других измерений!
Фэнни Мэй была по-настоящему несчастна, но прервала контакт. Макки пришел в себя. Руки и ноги дрожали от холода. Контакт с калебаном замедлил обмен веществ до критического уровня. Он открыл глаза.
Над ним нависала странная фигура появившегося из бронированного экипажа говачина в желтом одеянии; на заднем плане рокотала какая-то машина, окруженная облаками сизого дыма. Потрясенный Макки вскинул голову.
Говачин приветливо кивнул:
– Вы больны?
Мы, сотрудники Бюро Саботажа, являемся законниками особого рода. Мы знаем, что избыток законности разрушает общество. То же самое бывает при недостатке таковой. Нужно искать равновесие, баланс. Мы подобны уравновешивающей силе, которая управляет сообществом говачинов: не надеясь достичь небес в обществе смертных, мы желаем недостижимого. Каждый агент совестлив и знает, чему он служит. Это ключ к пониманию нашей деятельности. Мы служим смертной совести ради бессмертной цели. Мы делаем это, не надеясь на похвалу и даже на успех.
Трия и шестеро ее тщательно отобранных спутников – молодых мужчин – вышли на улицы, как только сгустились вечерние тени. Чтобы настроить своих провожатых на нужный лад, Трия нанесла на одежду мускус и повела их в темные переулки, где были уничтожены шпионы Броя. Все ее маленькое войско было вооружено до зубов, как и подобает диверсионной группе, отправившейся на вылазку.
Там, куда они шли, часом ранее вспыхнул мятеж, не настолько мощный, чтобы выдвигать крупные армейские соединения, но достаточно тревожный: в человеческом анклаве был убит мелкий говачинский чиновник. После такого своеобразного восстановления видового равновесия обитатели кварталов уже наверняка ожидали появления подобной группы. Едва ли Трия и шесть ее спутников могли ожидать нападения. Никто из мятежников не хотел, чтобы в этом районе провели настоящую карательную операцию.
На улицах физически ощущалось приглушенное затаенное ожидание.
Они пересекли мокрый перекресток, прошли мимо сточных канав, заполненных красной и зеленой жижей. Гнилостный запах говорил о том, что был вскрыт гралуз, а его содержимое вылито в сточную канаву.
После таких действий последует возмездие. Очень скоро будут убиты человеческие дети. Старый, до боли знакомый сюжет.
Отряд теперь шел по тем местам, в которых действовали мятежники, отмечая точки, где падали убитые, и стараясь определить потери. Все тела были убраны. Стервятникам будет нечем поживиться.
Вскоре после этого они покинули кварталы и прошли через ворота, охраняемые говачинами – подчиненными Броя. Через какое-то время они вошли в другие ворота, у которых стояла человеческая охрана – все люди Гара. Трия понимала, что Брой очень скоро узнает, что она была здесь, но она скажет, что направлялась в кварталы. Сейчас она проходила по аллее, ведущей к зданиям второго уровня. Серый цвет сплошных стен без окон оживляла лишь ажурная металлическая решетка ворот. За воротами начинался тускло освещенный проход. За безликим фасадом скрывалась следящая аппаратура и стволы автоматических орудий. Жестом остановив своих спутников, Трия принялась в темноте изучать вход в расположенное напротив здание. Ворота были закрыты на простой замок. В амбразуре слева от двери, за воротами, был смутно виден единственный часовой. Охрана здания была готова прийти на помощь часовому по его сигналу или по сигналу следящей аппаратуры в стенах.
Агенты Трии донесли, что здесь расположено тайное убежище Джедрик. То есть не в глубине кварталов. Умно, ничего не скажешь. Но у Трии в этом здании был свой старый агент – да и не только в этом. Обычная предосторожность. Теперь все зависело от скорости. Агент в здании получил приказ устранить охрану и наблюдателей на пульте следящей аппаратуры. Останется только часовой у входа. Трия ждала подходящего момента.
На улице воняло канализацией: трубы были вскрыты. Случайность, несчастный случай? Результат мятежа? Трии не нравилось это место, его аура. Что за игру ведет Джедрик? Нет ли в этом охраняемом здании каких-нибудь сюрпризов? Джедрик наверняка знает, что ее подозревают в организации мятежа, да и в других столь же опасных деяниях. Но чувствует ли она себя в безопасности здесь, в своей крепости? Ведь люди склонны чувствовать себя в безопасности среди своих. Сил у Джедрик наверняка немного, однако она затеяла какой-то заговор, и Трия пока не могла по достоинству и в полной мере оценить масштаб этого заговора. Вероятно, будут переговоры. Вероятно, Джедрик появилась здесь так открыто только для того, чтобы привлечь Трию. Такая возможность приятно щекотала нервы.
Вместе мы будем непобедимы!
Да, Джедрик полностью соответствовала образу идеального агента. При должной организации вокруг нее…
Трия взглянула налево, потом направо. Улица была пустынна. Она посмотрела на часы: время пришло. Движением руки она отправила двоих своих солдат в обход, а одного вперед, к воротам. Когда все трое были на месте, она сама скользнула вперед под прикрытием оставшихся солдат.
Часовой оказался человеком с седыми волосами и бледным лицом, которое отливало желтизной в свете уличных фонарей. Веки тяжело опускались под действием наркотика, которым агент Трии опоил охрану.
Трия открыла ворота, увидев в руке часового тревожную кнопку – что ж, ожидаемо. Солдат ухмыльнулся и наставил кнопку на нее. Она понимала, что часовой узнал ее, теперь многое зависело от добросовестности агента.
– Ты хочешь умереть за лягушек? – спросила Трия.
Часовой знал о мятеже, о беспорядках на улицах. И он был человеком, верным своему человеческому долгу, но он также знал и то, что Трия работает на Броя, на говачина. Нужно посеять в нем нерешительность. Не перебежчик ли она? Он помнил о своем человеческом долге, он фанатично ценил свое положение, которое помогло ему вырваться из бездны нищеты и прозябания. Кроме того, его связывала наркотическая зависимость: все часовые были пристрастны к каким-то наркотикам, но этот принимал средство, которое притупляло чувства. Солдату было трудно удерживать в уме несколько мыслей одновременно. Он не имел права принимать наркотик на службе, и теперь это не на шутку его тревожило. Нужно было так много обдумать, и Трия задала очень правильный вопрос. Он не желал умирать за лягушек.
Она указала пальцем на кнопку сигнализации, задав немой вопрос.
– Это сигнальная кнопка, – сказал часовой. – Не бомба.
Она замолчала, вынудив его сосредоточиться на своих сомнениях.
Часовой с трудом сглотнул: в горле у него пересохло от волнения и страха.
– Присоединяйся к нам или умри.
Он перевел взгляд на спутников Трии. Такие вещи частенько случались в кварталах, но реже здесь, на склоне, который вел наверх. Этот часовой был не единственным в охране, кто точно знал, что и кого он охраняет. Ему были даны четкие инструкции и тревожная кнопка, чтобы оповестить о нападении. Другие были снабжены более изощренными средствами и имели право принимать более значимые решения. Он же оставался самым слабым звеном в обороне здания.
– Присоединиться к кому? – спросил он.
В его голосе прозвучала деланая воинственность, и Трия поняла, что он у нее в руках.
– К своему виду.
В опьяненном наркотиком мозгу часового вновь проснулись прежние страхи. Он понимал, что ему надо сделать: разжать руку. Тогда сигнализация не сработает. Он мог сделать это по собственной воле и избежать смерти.
Рука разжалась, но сомнения остались, и эти сомнения вызвали страшное подозрение. Может быть, устройство в его руке не просто тревожная кнопка, а детонатор. Он уже давно раздумывал над этим.
– Мы будем хорошо с тобой обращаться, – пообещала Трия.
Она дружески положила руку на плечо часовому, дав ему понюхать мускус, а вторую руку раскрыла, показывая, что у нее нет оружия.
– Передай эту штуку моему спутнику и покажи, как с ней обращаться.
Один из солдат Трии сделал шаг вперед.