Туда, где дух не знает боязни, и голова поднята высоко,
Туда, где сознание свободно,
Туда, где мир не был сжат между узкими стенами,
Туда, где светлое течение разума не заблудилось
Окончательно в иссушенной пустыне повседневности,
Туда, где дух идет вперед в непрерывном распространении мысли и действия… -
Туда мы шествуем среди бурь, руководясь нашими созвездиями…1
1 Рабиндрават Тагор, "Гитанджали".
Декабрь, 1928.
ПРИЛОЖЕНИЕ К ВСЕЛЕНСКОМУ ЕВАНГЕЛИЮ ВИВЕКАНАНДЫ
Примечание I О мистической интроверсии (самосозерцании) и ее научном значении для познания Реального
Интуитивные действия "религиозного" духа (в том очень широком смысле, какой я придаю этому слову во всем этом труде) недостаточно изучались психологической наукой современного Запада, а если изучались, то нередко такими наблюдателями, которые, будучи сами лишены всякого "религиозного" предрасположения, мало подготовлены к такому изучению и невольно склонны обесценивать внутреннее чувство, отсутствующее в них самих. {Я исключаю из этого некоторые прекрасные новейшие исследования, посвященные научной реабилитации великой интуиции, более или менее связанные с динамическим Порывом Бергсона, и в первую очередь проникновенный анализ Эдуарда Ле-Руа.}
Один из лучших трудов, посвященных этой основной теме, это – Опыт исследования Мистической Интроверсии Фердинанда Мореля, {Essai sur l'Introversion mystique: йtude phychologique de Pseudo-Denys l'Areopagite et les quelques autres cas de mysticisme. Genиve. Kunding, 1918, w 8®, 338 p.
Согласно указаниям автора, термин интроверсия (самосозерцание) был впервые применен в смысле, придаваемом ему научной психологией, д-ром К. Г. Юнгом из Цюриха.} который, прочно основываясь на принципах и методах патологической психологии и психоанализа Фрейда, Жане, Юнга, Блейлера и др., с величайшей тщательностью приступает к психологическому изучению некоторых характерных представителей великого эллино-христианского мистицизма. Особенно интересен его анализ Псевдо-Дионисия, {Вторая часть труда, посвященная "некоторым другим случаям мистицизма", к сожалению, стоит гораздо ниже и в отношении восточного мистицизма ("сорока веков интроверсии", как говорит автор), охарактеризованного лишь на нескольких страницах, по сведениям из третьих рук, и в отношении западного христианского мистицизма, представленного совершенно произвольным и неполным выбором типов: там можно найти, наряду с типичными больными, вроде m-me Гюйон и Антуанетты Буриньон, лиц высшего порядка, владеющих всеми своими способностями, здоровых, как Св. Бернард и Франциск Сальский, образ которых, однако, искажен неточной характеристикой, лишающей их всех могущественных элементов энергии и социальной деятельности, столь тесно связанных у этих великих людей с мистическим созерцанием.}где описание дано, вообще говоря, верно, но в заключающей и комментирующей его оценке автор не смог отрешиться от предвзятых теорий научной патологии своего времени.
Не имея возможности в пределах этого примечания заняться детальным обсуждением выдвинутых Морелем положений, которого они заслуживают, я хотел бы хоть вкратце указать на их слабые, по моему мнению, пункты и дать более реальное объяснение, которым следовало бы их заменить.
Почти все упомянутые психологии {Нужно сделать исключение для прекрасной школы педагогической психологии в Женеве, группирующейся вокруг Института Жан-Жака Руссо и Международного Бюро Воспитания. Один из руководителей этой группы, Ш. Бодуэи, как раз в последние месяцы выступил против неправильного употребления термина регрессия, который применяется без разбора ко всем разнообразным и подчас совершенно различным явлениям отступления в психологии (ср. Journal de Psychologie. Париж, ноябрь-декабрь, 1928 г.).} находятся под влиянием теории Регрессии, созданной, повидимому, Рибо; будучи без сомнения правильной в ограниченной сфере его психопатологических этюдов о нарушении психологических функций, она была неправильно распространена на всю область деятельности духа, нормального и ненормального.
Рибо установил, что "психологические функции, наиболее легко подвергающиеся заболеванию, – это те, которые наиболее поздно сложились, являясь последними в эволюции индивидуума (онтогенезе), повторяющей в основных чертах эволюцию рода (филогенез)". Жане, Фрейд и их "суррогаты" распространили это наблюдение на все неврозы, а затем на совокупность всей душевной деятельности. Отсюда им оставалось сделать лишь один шаг до заключения, что действия, имевшие место наиболее недавно и быстрее всего прекратившиеся, стоят на наиболее высокой ступени, и возврат к другим действиям представляет собою регрессию в дурном смысле слова – падение духа, но, по нашему мнению, это шаг ложный.
Прежде всего посмотрим, что они разумеют под "высшим действием" духа. Это то, что Жане называет функцией реального и что он определяет как внимание к настоящему, действие в настоящем, наслаждение настоящим. Ниже этого он ставит "бескорыстную мысль и действие", которые не принимают во внимание реальной действительности; и, наконец, всего ниже – "мнимое представление", то есть всю область воображения и сна. Фрейд, с присущей ему энергией, объявляет, что со" и все, что с ним связано, является пережитком первоначальной стадии эволюции. И все они согласно противопоставляют, подобно Блейлеру, "функцию нереального", имеющую сродство с чистой мыслью, так называемой "функции реального", которая якобы представляет "тонкое острее души" (если так можно выразиться, употребляя в обратном смысле знаменитое выражение Франциска Сальского, которое он прилагает – о ирония! – к диаметрально противоположному понятию). {По той же неосознанной иронии великий "самосозерцатель" вроде Плотина искренно жалеет "людей, устремившихся ко внешнему", этих "блуждающих вне самих себя" (Эннеады, IV, III, 17), которые кажутся ему утратившими "функцию реального".}
Подобная классификация, ставящая на высшую ступень "корыстное действие" и на низшую – сосредоточение мысли, говорит, по-моему, сама против себя, с точки зрения практического и нормального здравого смысла. Такая недооценка наиболее необходимых для деятельного духа действий: сосредоточение в себе, чтобы грезить, воображать – рассуждать, судить и думать, граничит чуть ли не с патологической абстракцией. Так и хочется непочтительно сказать: "Врачу, исцелися сам!".
Мне думается, что некоторому сомнению не было бы неуместно подвергнуть и высокое значение, которое придает наука идее эволюции. Не оспаривая ее нерушимости и универсальности, не знающей исключений, мы, однако, должны признать, что она является фактически всего лишь констатированием непрерывного (а иногда и прерывного) ряда изменений и диференциаций в живой материи. Этот биологический процесс не имеет никакого права претендовать на значение догмата, принуждающего нас созерцать где-то вверху и впереди, точно на мачте с призами, какое-то таинственное высшее "Осуществление" живого существа, – в этом случае не более сверхъестественное, чем "Осуществление" позади и книзу (или в глубине), предполагаемое религиями, с их разнообразными мифами о первобытном Эдеме. В конце концов жизненная эволюция неизбежно ведет к уничтожению рода путем истощения. В какой определенной стадии можем мы решить, идет ли кривая еще вверх или уже спускается по другом склону?.. Я с таким же правом мог бы утверждать, что из различных действий и отправлений духа наиболее важны те, которые исчезают последними, ибо они являются основами Бытия, тогда как то, что столь легко разрушается, относится к поверхностным слоям существования.
Великий эстетик, являющийся одновременно и человеком науки и художником-творцом, то есть совершенным человеком – разум и интуиция – Эдуард Моно-Герцен сказал именно это:
"Следует различать влияния Космоса, предшествующие существованию данного индивидуума, субстанция которого еще носит в себе их следы, и влияния ему современные, оставляющие на ней след ежедневно. Первые - врожденные свойства индивидуума и создают его наследственность. Вторые - свойства приобретенные, создают его приспособляемость…"
Чем же "свойства приобретенные" выше, в иерархическом смысле, "свойств врожденных"? Они могут быть выше лишь хронологически. И, – продолжает Э. Моно-Герцен, – "состояние индивида в данный момент представляет сочетание обеих групп свойств". {Science et Estйuque. Principe de Morphologie gйnerale, .19.27, Париж" Готъе-Виллар, t. II, гл. V. Живая Материя.}
Для чего же их разделять? Если это делается для нужд научного исследования, то не лишне заметить, что, по самому смыслу определения, "врожденные" или первоначальные свойства еще меньше страдают от этого разделения, чем "свойства приобретенные", – именно потому, что последние явились позднее и необходимо предполагают наличие тех, которые появились раньше.
Как пишет Ш. Бодуэн, стремясь внести поправку в тенденцию психоанализа недооценивать психологические "явления отступления" на пути эволюции:
"Нельзя представить себе эволюцию, которая игла бы or рефлекса к инстинкту, от инстинкта к высшей психической жизни, не прибегая к последовательным задержкам и связанным с ними интроверсиям. Нужно, чтобы на всякой ступени имели Место новые задержки, не дающие энергии немедленно разрядиться моторными путями, и интроверсии, обращения энергии внутрь, которые мало-по-малу заменяют задержанное действие мыслью… Мысль (как показал Джон Дьюэй) может быть рассматриваема как результат задержанных действий, которым субъект не дает дойти до полного осуществления. Наши рассуждения - это попытки, осуществляемые в виде образа… Было бы неправильно поэтому смешивать интроверсию с чистой регрессией, поскольку последняя обозначает возврат назад по линии эволюции