, с оглядкой на неизбежные потери. Ведь не постеснялись же американцы вписать в свой устав FM 3–0 «Основы ведения операций» очень прагматическое соображение: «Сухопутные войска действуют в условиях жесткой и не прощающей промахов обстановки и несут потери как среди личного состава, так и военной техники. В то же время личный состав является самым важным ресурсом Сухопутных войск и чрезмерные потери способны затруднить выполнение задач» [130, с. 77]. Как видим, американскими военными движет не ложно понятое человеколюбие, а простое суворовское соображение, что «солдат дорог», и что если в каждом бою воевать «до последнего человека», то к концу войны человеков может и не хватить. Этот урок мы могли бы выучить со времен Великой Отечественной, когда наша затратная стратегия первого периода войны породила у немецких штабистов, хорошо умевших считать, надежду, что после взятия Сталинграда русским просто некем будет воевать. Да и нарком обороны тов. Сталин отдавал себе в этом отчет, иначе бы не появились в приказе № 227 строки о лживости разговоров, что земля наша велика и обильна и проч.
Наименьшие потери – как показатель умения воевать – прежде всего результат умелого управления боем командирами. Но даже в БУ ВДВ-83 умелое управление занимает последнее место в списке условий успешного выполнения поставленной задачи[137], к тому же, единственное (!) из всех до этого перечисленных условий, которое далее никак не растолковывается, как будто упомянули о нем по ошибке.
Этот же недостаток характерен и для «Боевого устава войск противовоздушной обороны» (1983). Здесь, хоть умелое управление и стоит на почетном втором месте, но также не детализируется, от чего оно зависит и что под собой подразумевает. А ведь подразумевать оно должно не только отличное знание техники, но и тактики действий противника и своих войск, и умения организовывать деятельность подчиненных, чья психика испытывает серьезные нагрузки, неверный или недостаточный учет которых может повлечь срыв выполнения задачи. И все это надо на примерах разъяснять, надо учить командиров искать пути полной реализации возможностей не только техники и вооружения – тут как раз все более или менее ясно, а «человеческого фактора», если понимать под этим безобразным термином живых людей с их достоинствами и недостатками.
О достоинствах подчиненных, пусть даже и выраженных в требуемых от них качествах, к сожалению, в уставе не упомянуто. Все поглотило внимание к боеготовности, освоению боевой техники и мастерству его применения. Безусловным достоинством БУ ПВО-83 является то, что в главе «Политическая работа в боевой обстановке» не упоминается о воспитании ненависти. И правда, трудно испытывать жгучую ненависть к отметке на экране или планшете.
Последний цикл советских уставов 1989 года увидел свет уже при М. С. Горбачеве, вошедшем в историю не только как первый и последний президент СССР, но и как активный борец за мир и снижение уровня военной угрозы. Сейчас редко вспоминаемое новое политическое мышление советского руководства было настоящим прорывом в международных отношениях. К сожалению, годы холодной войны сделали свое дело, и гуманистическая концепция политики Горбачева не повлекла немедленной перестройки отношений с основными соперниками Советского Союза на основе обоюдного альтруизма. Поначалу новый курс советского руководства вызвал на Западе вполне прагматическое желание воспользоваться ослаблением Советов. После распада СССР это послужило поводом для скептицизма в России, лишившейся прежней военной мощи и имперского величия.
А ведь мы при Горбачеве были очень искренни. Искренни настолько, что «Боевой устав Сухопутных войск» (1989) начали с выписки из Военной доктрины, которую определили как систему официально принятых основополагающих взглядов на предотвращение войны, военное строительство и подготовку к отражению агрессии. В формулировке не было ни словом упомянуто, что целью доктрины является разработка способов ведения войны, что является естественным для документов такого рода.
В доктрине мы ясно прописали принципы нового политического мышления, пообещав ни при каких обстоятельствах первыми не прибегать к войне как средству разрешения международных конфликтов и никогда не применять первыми ядерного оружия. Десятилетний кровавый опыт Афганистана также вписал свою страничку – Советский Союз пообещал исключить прямое использование своих вооруженных сил в локальных конфликтах, непосредственно не связанных с обороной страны.
Демонстрируя верность указанным принципам, БУСВ-89 начинал с главы об обороне – довольно необычное начало для боевого устава. Однако не зря А. В. Суворов решительно отвергал всякую демонстрацию даже как тактический прием, полагая ее бесполезной в качестве военной хитрости и вредной для морального духа войск. Усиленная демонстрация миролюбия утвердила вчерашних вероятных противников в нашей слабости, а у собственных военнослужащих породила неуверенность в своем политическом руководстве и привела к опасной дезориентации в сугубо военных вопросах.
История войн на протяжении тысячелетий учила: «От обороны играть нельзя». Нет, конечно, известны примеры успешной оперативной и даже стратегической обороны. Дело не в этом. Важно, что принцип игры от обороны, официально принятый и документально закрепленный, лучше всего убивает в армии дух воинственный, который питает военное мышление командования и стремление сражаться войск. Военный никогда не должен ощущать себя жертвой агрессии – только охотником, навязывающим врагу свою волю, владеющим с первой секунды боя инициативой и твердо направляющим дело к победе.
Именно так трактует инициативу американский устав FM 3–0 – как навязывание своей воли противнику, ограничение его свободы решений и действий, постоянное доминирование над ним не только на поле боя, но и на подходе к нему. Американцы категоричны: «Во-первых, добиться успеха можно только за счет ведения наступательных действий. Во-вторых, начинать боевые действия необходимо на наших условиях – по времени, месту и способам применения вооруженных сил, а не по намерениям противника. Мы должны решительно добиваться успеха… Инициатива в ходе сражения или операции должна быть направлена на то, чтобы лишить противника возможности выбора вариантов действий или значительно ограничить их количество» [130, с. 10, 83].
И здесь бы нам поучиться, ибо мы, в отличие от американцев, в уставном порядке предписывая всем военнослужащим проявлять инициативу, к тому же обязательно разумную, фактически сужаем поле их боевой деятельности поиском лучших способов исполнения замысла старшего начальника, не более. Слов нет, и это важно, но неизмеримо важнее, чтобы каждый солдат и офицер стремился навязать свою инициативу врагу, всеми силами подавить его волю, превзойти его мышление. Даже если на первых порах подчиненный в своей инициативе и перейдет границы «разумного» с точки зрения начальника, то что ж, он имеет право на ошибку, тем более что эффект этой ошибки с точки зрения подавления противника агрессивной напористостью может превзойди дивиденды от разумного сидения на месте в ожидании приказа. А то у нас с инициативой подчиненных получается как в сказках «1001 ночи»: «Наступило утро, и Шахерезада прекратила дозволенные речи». Такие подчиненные удобны в мирное время, но военное требует совсем других, «отчаянных и злых», а не послушных середнячков, привычно берущих под козырек при каждом слове начальника.
Разумна ли была «инициатива» командира Козловского мушкетерского полка Ивана Бибикова, украсившего в 1795 г. налобники гренадер собственным вензелем, вместо вензеля императрицы? Но это не мешало ему геройствовать, – получив рану при штурме Праги, оставаться в строю «до одержания победы»; недаром именно его выбрал А. В. Суворов, чтобы отвезти П. А. Румянцеву реляцию о выигранном сражении. Известная поговорка «наши недостатки суть продолжение наших достоинств» как нельзя лучше подходит к этому случаю. Ивану Бибикову повезло – тогда еще не вышли известные правила о солдатской осанке и благопристойности воина, а фельдмаршал был, очевидно, с ними незнаком или не ставил их ни во что.
И где, собственно, пролегает граница между разумной и неразумной инициативой? Не в субъективном ли мнении начальника? В книге А. А. Свечина «Искусство вождения полка» упоминается эпизод Первой мировой войны, когда в 1915 году наступающие русские войска разгромили немецкий полк и захватили его артиллерию. «Прапорщик К. был избран мной (для награждения знаком ордена св. Георгия. – С. З.) на том основании, что он первым оказался у немецких орудий и был естественный кандидат на высшую награду, – пишет А. А. Свечин. – Если бы я лучше разбирался в людях (курсив мой. – С. З.) и более основательно изучил полк, я конечно воздержался бы от того, чтобы выдвигать К. в главные герои. Его партизанские тенденции, нежелание действовать регулярно, под командой непосредственного начальника, были неисправимы. Первое, что сделал этот младший офицер I батальона, когда его рота углубилась в лес, это отбился в сторону – не случайно, а с дюжиной спевшихся с ним полуразведчиков-полупартизан. Эта группа, избегая столкновения с немцами, перебралась на северную опушку леса, увидела в стороне немецкую цепь – около взвода – перестреливавшуюся с нами, и открыла огонь ей во фланг. Немцы бежали, группа К. бежала наравне с ними, в 200 шагах сбоку, – настоящее параллельное преследование, очень стеснявшее немцев. Немцы не имели возможности остановиться, не допустив К. еще дальше им в тыл. В этом беге немецкий взвод понес тяжелые потери, задохся и расстроился. Вправо от К. оказались отступающие немецкие батареи. Он открыл по ним огонь, стреляли помимо него и еще 2–3 кучки из состава I батальона и 9-я рота, но когда немцы бросили орудия, К. оказался первым у немецких орудий» [139, с. 73].
Это свидетельство сникавшего известность своими теоретическими трудами офицера поистине парадоксально. Успех боя был обеспечен небольшой группой стрелков, возглавляемой прапорщиком, продемонстрировавшим незаурядную храбрость, тактическое мастерство, соединенное с широкой личной инициативой. Тем не менее, командир ставит ему в вину именно проявление инициативы, нежелание действовать по плану начальства, придерживаться уставом и приказом предписанных действий. Догматизм и предвзятость мешают А. А. Свечину правильно учесть присущие прапорщику К. сильные стороны и, возможно, сопряженные с ними слабости, чтобы реально оценить боевы