Personal Courage).
Сравним с бессмертным суворовским: «Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву». Эти солдатские качества великий полководец не отрывал от профессиональных обязанностей, ибо все «Словесное поучение» фактически и представляет собой изложение солдатских обязанностей в разных видах боевых действий, но перечислением качеств, которым должен соответствовать солдат, он указывал идеал, к которому последний должен был стремиться. И если солдату порой чего-то и не хватало по части знания обязанностей, это с лихвой покрывалось его рвением по воспитанию у себя простых, понятных и привлекательных качеств, которых от него требовал любимый начальник. Это создавало удобные условия для проявления инициативы и ответственности в исполнении воинского долга, которыми сильны были суворовские войска.
Не следует думать, что и американцы отказываются от компетенций. Стоит отметить, что, согласно уставу, с воспитания лидерских качеств все только начинается, ибо американский военный руководитель воспитывается под девизом «БЫТЬ, ЗНАТЬ, ДЕЛАТЬ». Уровни ЗНАТЬ и ДЕЛАТЬ как раз и отвечают за формирование соответствующих компетенций (сравним с отечественными уровнями «знать», «уметь», «владеть»). Но формированию характера, безусловно, придается первенствующее значение, ибо совершенно очевидно, что военный руководитель работает прежде всего с людьми, а не с техникой, которую эксплуатируют и обслуживают его подчиненные. Мало того, военный руководитель противостоит на поле боя человеку, воли и стремлению к победе которого он обязан противопоставить свою, более сильную волю и более упорное стремление к победе. Недаром М. И. Драгомиров полагал, что «военное дело более волевое, чем умовое». Мы же пока бьемся над тем, как бы выпустить прежде всего технического специалиста, а не всесторонне развитого, интеллигентного и волевого организатора.
Все вопросы, касающиеся формирования и поддержания в бойцах духа воинственного оказались сосредоточенными в «Боевом уставе по подготовке и ведению общевойскового боя» в главе с несколько претенциозно звучащим названием «Всестороннее обеспечение». Задачи, решаемые морально-психологическим обеспечением (МПО), были по сути тождественны тем, что содержались в советских уставах в главе «Политическая работа в боевой обстановке», вот только изложены они тяжелым, невыразительным языком. Чего стоит одно «наращивание духовного и эмоционального состояния военнослужащих»[142]. А ведь под этим имелась в виду одна из задач культурно-досуговой работы, заключающаяся в организации концертов, лекций, самодеятельности и других форм отдыха солдат и офицеров, получивших широкое распространение еще в годы Великой Отечественной войны.
Ненужная занаученность свойственна и «Боевому уставу артиллерии» (2005). К чему, спрашивается, было определять понятия «боевые действия артиллерии» и «огневое поражение противника», целью которого, к тому же, посчитали снижение «боевого потенциала (боевых возможностей) противостоящего противника» [14, с. 21]. Что такое потенциал, известно любому элементарно военнограмотному человеку, к чему же выставлять читателей идиотами, поясняя очевидное? Виды огневого поражения, согласно уставу, «планируются и осуществляются в неразрывном единстве» [14, с. 21]. В последнее словосочетание надо бы еще добавить «диалектическом», чтобы убедиться, что минимум по философии науки авторами устава сдан был успешно.
Новым словом в отечественной военной науке стали основные принципы применения артиллерии, к которым в главе «Основы боевого применения артиллерийских подразделений» отнесли в том числе «твердое, устойчивое и непрерывное управление подразделениями» [14, с. 16]. Но ведь это пересказанные сто раз в предыдущих уставах требования к управлению, которые с добавлением эпитетов «оперативное» и «скрытное» повторилось в главе устава, которая так и называется: «Управление артиллерийскими подразделениями».
Музыкой для неискушенного уха звучат обязанности командира дивизиона, которому в первую очередь следует «в установленные сроки организовывать выполнение поставленных старшим начальником задач, добиваться их неуклонного выполнения» [14, с. 29]. Или: «Организационно-техническую основу управления подразделениями составляет система управления, представляющая собой совокупность функционально связанных между собой органов управления (командиров), пунктов управления и средств управления» [14, с. 34]. Так про мудрых КД, бравых комбатов и строгих СОБов никто еще не выражался и к ОРГАНАМ их не причислял. Но есть и повод для гордости: пехотные швондеры остались далеко позади артиллерийских.
К перлам МПО можно отнести изобретение самого длинного слова, когда-либо употребленного в отечественных боевых уставах за всю их историю: «киновидеофотообслуживание» [личного состава]. 25 букв! Как видно, если нам чего-то и не хватает по части немецкой педантичности и аккуратности в работе, то по длине изобретаемых терминов мы вплотную приблизились к немецкому языку. Хотелось бы все же надеяться, что когда-нибудь перейдем на «великий, могучий, правдивый и свободный» русский. Свободный – от мусора и хлама, которым мы так склонны забивать наши речи, маскируя убожество нашей мысли. А там, глядишь, и блоху подкуем.
Боевые уставы 2012–2014 гг.
Последняя на сегодняшний день серия боевых уставов вышла в 2013–2014 годах. К сожалению, и им присущи многие серьезные недостатки.
«Боевой устав артиллерии» (2013) в первом же пункте делает заявление, буквально валящее читателя с ног обнаженной правдой жизни: «Применение артиллерийских подразделений в войнах и вооруженных конфликтах осуществляется их участием в боевых действиях» [13, с. 3]. И далее, не позволяя перевести дух: «Целью огневого поражения противника является снижение боевого потенциала его группировки до требуемого (установленного) уровня и создание условий своим войскам для выполнения поставленных задач с минимальными потерями» [13, с. 3]. То, что применение осуществляется участием, уже ставит крест на надеждах, неосмотрительно высказанных в предыдущем параграфе. По поводу следующей фразы так и подмывает спросить ее авторов: а кем, собственно, устанавливается приемлемый уровень боевого потенциала группировки противника? Неужели неизвестными простому смертному наставлениями, строго взыскивающими с противника за то, что он превысил отпущенные ему квоты по боевому потенциалу? Воображение невольно рисует сидящих в штабах генералов противника, краснеющих при мысли о допущенной ими бестактности, или смущенно переминающихся с ноги на ногу в окопах его солдат и офицеров, не имеющих и вовсе никаких оправданий, в ожидании неминуемой взбучки от наших славных артиллеристов.
И как, наконец, сопоставить фразы: «Боевые действия артиллерийских подразделений включают огневое поражение противника и маневр»[143] и «При ведении боевых действий артиллерия осуществляет маневр огнем и подразделениями»[144]? А ведь в тексте их разделяет всего несколько строк.
Принципы применения артиллерии из БУА-2005 трансформировались в принципы тактики артиллерии в БУА-2013. При этом принцип управления лишился эпитета «твердое». О правильности принимаемых командиром решений ни в том, ни в другом уставе нет ни слова. Сплошная забота о своевременном их принятии и настойчивом проведении в жизнь.
«Основные вопросы» взаимодействия, всестороннего обеспечения и управления уступили место соответствующим «основам»[145]. Но ведь с этого слова обычно начинаются названия учебников, а не крохотных, в 7–8 строчек параграфов устава.
Солидная «академичность» проглядывает и в подробном изложении содержания всех пунктов боевого приказа командиров артиллерийских подразделений до взвода включительно. Так людей и в пехоте не изнуряют. Очевидно, что пишутся эти приказы для утверждения начальником, ибо представить, что лейтенант-взводный будет грузить головы своих ошарашенных подчиненных грозными «решил» и «приказываю» при всем желании невозможно. Но как же в таком случае командиру взвода ставить задачу непосредственным исполнителям его несгибаемой командирской воли – сержантам и солдатам? Не только артиллерийские, но и вообще все наши уставы об этом умалчивают. И в этом они грубо нарушают настоящие, а не высосанные из пальца для вящего наукообразия принципы – принципы «Науки побеждать», не забывавшей говорить с солдатами «их языком».
На страницах «Боевого устава Сухопутных войск» (2013) совершенно не ощущается дыхание боя. Ни содержание, ни стиль не создают у читателя представления, с чем ему придется столкнуться на войне. ПЕРЕД НАМИ ОБЫЧНЫЙ ДОКУМЕНТ МИРНОГО ВРЕМЕНИ, десятки тысяч которых ежедневно наполняют папки делопроизводителей, а немного погодя – корзины для бумаг в разнообразных воинских присутствиях.
Боевой устав не освещает вопроса, какие требования современный бой предъявляет к военнослужащим – какие качества офицеров, сержантов и солдат обеспечивают превосходство над неприятелем и в конечном счете – победу. Как следствие, устав легко обходится без самого военного понятия – победа. Наступление ведется исключительно в целях разгрома неприятеля; под этим понимается «нанесение противнику такого ущерба, при котором он частично или полностью теряет свою боеспособность» [58, с. 68]. Суворовский завет «Оттеснен враг – неудача. Отрезан, окружен, рассеян – удача», таким образом, устав необоснованно предает забвению. Ибо боеспособность всегда можно восстановить, это всего лишь вопрос времени, а вот сокрушить волю противника к сопротивлению, морально потрясти его, для чего лучшие средства – указанные Суворовым, – значит обеспечить не только сиюминутный успех, но победу на долгосрочную перспективу. Даже в не самом удачном, как можно было убедиться, «Боевом уставе по подготовке и ведению общевойскового боя» под разгромом понимали «нанесение противнику такого ущерба, при котором он теряет способность к сопротивлению» [52, с. 176]. Это все-таки ближе к истине. Все выдающиеся победы российского оружия обеспечивали стране мир на многие десятилетия. Война ведется для достижения прочного, выгодного для страны мира, а не ради достижения частных успехов, не решающих в конечном счете ничего. Полезно было бы помнить английскую пословицу, что Британия может потерпеть поражение во всех битвах, кроме последней, и что череда побед Наполеона в 1813 году закончилась взятием союзными войсками Парижа.