«О, это невозможно!» — воскликнул один из слушателей.
«Серьёзно. Чисто из чувства неповиновения. Тогда кто знает, что бы мы увидели сегодня? Возвращение могло бы никогда не произойти, и Англия могла бы, предположительно, доминировать на Ирландских островах. Тогда Америка могла бы быть основана каким-то протестантским, пуританским, моногамным культом. Тогда где бы были все свободы, которые мы принимаем как должное сегодня?»
Джина в изумлении уставилась на говорящего. Это был Уинстон Черчилль, одна из ее любимых исторических фигур.
Мужчина с хмурым лицом и густыми бакенбардами, сидевший на диване напротив огня и разговаривавший с двумя женщинами, был Людвигом ван Бетховеном.
Потрясенная, Джина повернула голову, чтобы рассмотреть остальных. «Нет. Это не совсем правда, vat zey say. Только две идеи я выдумала в своей жизни, unt vun off zem vass неправильные». Альберт Эйнштейн разговаривал с Марком Твеном.
«Не поймите меня неправильно. Я ненавижу войну так же, как и любой другой человек, — подозреваю, даже больше, чем большинство. Но реальность такова, что существуют злые люди, которых можно сдержать только уверенностью в возмездии…» Эдвард Теллер, физик-ядерщик.
«Давайте посмотрим правде в глаза. Большинство важных решений принимаются людьми, которые не знают, о чем говорят». Айн Рэнд, обращаясь к человеку, похожему на Менкена.
Другой голос раздался совсем рядом с ней. «Прекрасно видеть тебя снова, Джина. Несомненно, ужин будет на обычном уровне». Она обернулась, чувствуя себя сбитой с толку. Это был Бенджамин Франклин, которого было легко узнать даже в его темном современном костюме и галстуке. Он наклонился ближе и прошептал: «Расскажи секрет. Чем ты удивишь нас на этот раз?»
«Э-э, оленина». Джина обнаружила, что у нее есть полный набор псевдовоспоминаний: решение меню; консультации с кейтеринговыми службами; планирование рассадки. Картина столовой была ясна в ее сознании.
«Замечательно. Одна из моих любимых. И мои поздравления с новой книгой. Она наверняка вызовет несколько насмешек, но кто-то должен был это сказать. Нет ничего более очевидного, чем то, что люди не равны. Они различаются по размеру, форме, скорости, силе, интеллекту, способностям и склонности к самосовершенствованию. Конечно, возможности для всех должны быть одинаковыми. Но требовать равенства результатов как права абсурдно. Поскольку невозможно, чтобы что-либо выросло за пределы своего внутреннего потенциала, единственный способ добиться этого — срубить все деревья до размера самого низкого».
Удивительно, но Джина точно знала, о чем он говорит. «Я рада, что ты согласен», — сказала она, выдавив из себя тонкую улыбку.
Франклин снова наклонился вперед и прикрыл рот рукой. «Айн в ярости, что не написала этого. Тебе следует попытаться найти способ ее утешить».
«Я буду иметь это в виду», — пообещала Джина, наконец надувшись и выдавив из себя заговорщическую улыбку.
«Хорошо… А как ваши мужья? Ну, я надеюсь?»
Мужья?
Улыбка Джины застыла, когда развернулся новый гобелен воспоминаний. «В последний раз, когда я видела...» Она замялась. Образ мужчины, которого она отвезла в аэропорт, в ее сознании был лицом Вика Ханта.
«Да, который из них? Англичанин?» — любезно поинтересовался Франклин.
«ВИЗАР, что это значит?»
"Кому ты рассказываешь."
Головы повернулись к двери. Джина проследила за их взглядом. Гибкая, спортивная фигура, великолепная в смокинге и вечернем платье, появилась и сияла, глядя на компанию, широко раскинув руки. У него были пронзительные голубые глаза, висячие усы и волосы, которые ниспадали желтыми волнами на плечи. «Мы благодарим всех вас за то, что вы пришли. Ужин будет всего через несколько минут. А пока наслаждайтесь. Почувствуйте, что этот дом — все ваши дома». Послышался одобрительный шепот вокруг.
Джина уставилась на него со смесью недоверия и замешательства. Он подошел к ней, уверенный, уверенный, насмешливый за смеющимися глазами, и предложил руку. «Извините нас. Могу ли я вернуть свою жену?» — сказал он Франклину.
«Ну конечно». Франклин наклонил голову и отступил. Они отошли.
«Что ты здесь делаешь, Ларри?» — прошипела Джина.
«Ты привел меня сюда. Я просто оказываю услугу».
«Я тебе не верю».
«Тогда верь себе».
«Почему ты всегда ведешь себя как придурок?»
«Зачем ты вышла замуж за придурка?»
«Это было давно. Между нами все кончено уже много лет».
«Только потому, что ты сделал это таким».
«Мы не подходили».
«Неправильно. Мы могли бы повеселиться. У тебя было любопытство, но ты не знал, как с ним справиться. Поэтому ты превратил проблему во что-то другое».
«Я не понимаю, о чем ты говоришь», — сказала ему Джина.
«О нет? Да ладно, тебе же неинтересно слушать эту компанию всю ночь. Давай перенесем ночь».
Приемная и гости исчезли. Ларри доминировал над ситуацией, как всегда. Джина начала бунтовать, как всегда. Почему всегда должно было быть так, как он хочет?
Их перенесли наверх, в главную спальню. Пиджак и галстук Ларри висели на стуле, а он стоял рядом с ней. Другая его жена лежала, откинувшись на подушки на кровати. Она приветливо улыбнулась, ее грудь и ноги были видны сквозь тонкий белый халат, контрастирующий с ее темными волосами. Ларри вызывающе ухмыльнулся Джине. Вопреки себе, она почувствовала, как внутри нее нарастает волнение.
Женщина протянула руку. «Это всего лишь сон, Джина. Мы можем делать все, что захотим. Разве ты не была всегда любопытна ко всему?»
Это был Сэнди.
Джина почувствовала, как рука Ларри обвила ее талию. Она отстранилась. «Нет, я этого не хочу».
«О, но ты это делаешь», — раздался откуда-то издалека голос ВИСАР.
Сэнди начала развязывать пояс своего халата.
«Заберите меня отсюда!»
А Джина снова оказалась в кабинке для сцепки. Она вырвалась из кресла и выбежала в коридор. Дальше она прошла мимо Алана и Кейта, которые как раз выходили из бара; она их даже не увидела. Они обменялись озадаченными взглядами, пожали плечами и продолжили свой путь.
Десять минут спустя ее грудь все еще колотилось, когда она сидела на кровати, покуривая транквилизатор. Да, подумала она. Она довольно хорошо представляла, что могло свести с ума целую планету евленцев. Неудивительно, что половина из них, похоже, потеряла связь с реальностью.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
В каменистой впадине под склоном горы Тракс стоял перед Скалой Решения, глядя на каменный столб, который возвышался почти до уровня его головы, и концентрируя свою внутреннюю энергию в руке, которую он держал перед собой. С одной стороны Мастер, Шинген-Ху, бесстрастно смотрел, в то время как трое других посвященных школы сидели, наблюдая сзади, а монахи стояли в молчаливом кругу, проецируя симпатические мысленные лучи.
«Верь сейчас», — сказал ему Шинген-Ху. «Не должно быть никаких сдерживающих факторов. Пусть ни одна часть тебя не сомневается».
Это должен был быть момент полной веры. Фракс сосредоточил все усилия, которые он научился собирать. Его рука светилась, затем засияла внутренним светом.
«Сейчас!» — приказал Мастер.
Тракс прижал руку к твердой скале. Скала поддалась, и его рука прошла сквозь нее. Он держал ее неподвижно внутри столба, чувствуя странное ощущение направленной энергии, текущей сквозь него, и восторг от того, что материя подчиняется его воле.
Сила начала убывать. Если бы он сейчас дрогнул, камень снова материализовался бы со всей сокрушительной силой, которая связывала его частицы вместе. Собрав оставшиеся силы, он медленно провел рукой вбок, заставляя камень раздвигаться перед ним и восстанавливаться позади, протекая по нему, как вода, пока его рука не появилась невредимой с другой стороны столба. Свечение мерцало и погасло. Измученный, но восторженный, Тракс стоял, пока Шинген-Ху повесил ему на плечо пояс с эмблемой пурпурной спирали. Затем он двинулся, чтобы занять свое место среди новых адептов на одной стороне круга.
Позже, когда обряды были закончены, новые адепты сели лицом к Мастеру через очаг из камней, в котором был зажжен огонь. С ночного неба сверху Ниеру посмотрел вниз на свое собственное. Несколько нитей токов проложили свои линии к нему — Тракс к этому времени научился их видеть. В прежние времена, говорили монахи, которые были старше, для глаз адепта вся панорама небес извивалась и скручивалась в фантастических узорах светящихся токов.
«Что мы найдем в Гиперии?» — спросил Мастера один из послушников. Шинген-Ху видел видения, переносимые потоками.
«Это произойдет внезапно», — ответил Шинген-Ху. «Ты появишься как новое существо, существо, рожденное для путей Гиперии. Все будет новым и странным».
«Правда ли, что безумие подстерегает неосторожных?» — спросил другой.
«Существуют риски. Тебя будут проверять. Существо, которым ты являешься, должно подчинить себе существо, которым ты стремишься стать. Безумие действительно поджидает тех, кто плывет по течению, но чье обучение не завершено. Остерегайтесь тех, у кого раздвоенные умы, в ком бушует конфликт. Ищите силы у Ниеру, когда надвигаются неприятности».
«Что?» — спросил Тракс. «Значит, Ниеру существует и в мире за пределами Варота?»
«Ищи его знак пурпурной спирали», — ответил Шинген-Ху. «Ибо это будет знак, под которым соберутся его последователи. Знай же, что они — твой род, и пусть это будет источником твоей силы».
«А они научат нас гиперийской магии?» — спросил следующий.
«Гиперия научит тебя своей собственной магии».
«Магические законы?» — спросил Тракс. «Артефакты, которые повторяются? Предметы, которые вращаются?»
«Артефакты, превосходящие самые смелые ваши представления», — ответил Мастер. «Везде? Так что, магия Гипера распространяется на весь мир?»
«Весь мир… и места далеко за его пределами, и сквозь пустоты между ними. Гиперийцы путешествуют среди множества магических миров».
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Аюлта, лидер культа джевленцев, который называл себя Спиралью Пробуждения и использовал в качестве своей эмблемы пу