в, она показалась довольно глупой надеждой.
Затем, внезапно, полная изоляция ее затруднительного положения дала о себе знать. Она почувствовала, как ее решимость ускользает, а страх берет верх вопреки ей самой. Внезапно ей снова захотелось вернуться в Сиэтл, среди своих вещей, зная, что за стенами лежат знакомые места и сцены. Она подняла одеяло и накинула его на плечи, зная, что в комнате не особенно прохладно, но и неспособна согреться. Вот вам и любопытство и интересная жизнь. Если после этого она вернется в порядке, решила она, то с этого момента она вступит в местный женский клуб и получит все волнение, в котором она нуждалась, от мыльных опер.
Заключенный, тогда чей? Это могла быть только организация Jevlenese, какой бы она ни была, с которой был связан Баумер. Теперь стало ясно, что он действовал по их указаниям, когда звонил ей. Знал ли он их точные намерения или цели, не имело большого значения. Она уставилась на дверь и вспомнила бесчисленные сцены из фильмов, которые она видела, в которых говорилось, что делать в такой ситуации: ждать за ней, пока охранник не войдет с подносом еды, застать его врасплох и одолеть, а затем придумать побег. Просто. Ничто не могло показаться более нелепым.
Затем, словно вызванная самой мыслью об этом, дверь открылась. На мгновение Джина задумалась, не находится ли она в мире, созданном VISAR, по какой-то причине. Не было бы никакого способа заметить разницу.
Но вошедший человек не был охранником с подносом. Это была женщина в свободном зеленом брючном костюме, собранном на щиколотках и закрепленном посередине широким поясом. Черты ее лица были свободными и мясистыми, а волосы были тронуты сединой и туго завязаны на затылке. С ней был невысокий мужчина в прямом пальто серого цвета с синей отделкой, о котором Джина не могла знать, что это была помощница Эубелеуса, Идуана.
Они стояли, с любопытством глядя на нее несколько секунд. Она смотрела на них с тем, что она надеялась, было сносной имитацией вызывающего безразличия; внутри, что-то в ее груди проворачивало сальто назад.
«Итак, вы снова с нами», — сказала женщина. Ее манера была деловая, бесстрастная. «Перезагрузка краткосрочных нейронных цепей. Ничего, о чем вам стоило бы беспокоиться. Вы просто теряете несколько неважных воспоминаний. У некоторых людей реинтеграция занимает больше времени, чем у других». Слова вырывались из ее уст. Джина поняла, что она говорила на своем несовершенном английском с акцентом, естественно.
«Как-» У Джины пересохло в горле. Она с силой втянула слюну в рот и попробовала снова. «Как долго я здесь?»
«Недолго. Меньше дня, немного».
Слишком пассивно, сказала себе Джина. Она уже начала реагировать покорно. «Ты не имеешь права держать меня здесь хоть какое-то время», — сказала она, набравшись твердости и выпрямившись. «Я требую...»
«О, пожалуйста, не тратьте время на театральность», — сказала женщина. «Это не перенасыщенные законом США. Права на Евлене гибкие. И в любом случае, мы решаем, какими они будут».
«А кто именно такие «мы»?»
«Мы те, кто задает вопросы». Женщина придвинула стул и села напротив Джины с дальнего конца комнаты. Мужчина остался стоять. У Джины сложилось впечатление, что он не говорит по-английски. Женщина продолжила. «И первое, что мы хотим знать, это кто именно вы?»
«Я писательница», — ответила Джина. «Я пишу книги. Тебя это устраивает?»
«А зачем вы приезжаете в Евлен?»
Джина читала, что единственная безопасная стратегия в ситуации допроса — это не говорить вообще ничего с самого начала и придерживаться этого. Но каким-то образом теперь давление реальности сделало это невозможным. Ей нужно было что-то сказать, чтобы снять напряжение. «Если это касается тебя, я изучаю книгу о агентах-евленезе, которые были внедрены на Землю на протяжении всей истории».
«Да, это очень интересно. Но теперь расскажите нам о настоящих причинах».
Джина покачала головой и попыталась выглядеть озадаченной. «Какие настоящие причины? Вот и все… Я не знаю других причин».
«О, да ладно. Ты считаешь нас дураками только потому, что тюрьенцы выключили наш компьютер? Тебя послали к Баумеру в качестве шпиона. Ты притворился, что согласен с тем, во что он верит, чтобы заставить его говорить. И ты думаешь, что мы не проверим книги, которые ты пишешь? Ты презираешь все то, во что он верит».
Джина сглотнула. «Ты с ума сошел. На кого, черт возьми, я буду шпионить?»
«Ну, вы ведь работаете с группой из UNSA, не так ли?»
«Вы имеете в виду ученых?»
«Конечно, ученые».
«И что с того? Я же американец, ради Бога. Они с одной планеты: собратья. Мне нравится быть среди себе подобных. Разве в этом есть что-то смешное?»
«Ах да, все верно... Но что они делают на Джевлене?» — спросила женщина. Она подняла руку. «Прежде чем ты заговоришь, я спасу тебя от траты нашего времени. Эта история, которую они рассказывают о том, как они приехали посмотреть на ганимейскую науку, — всего лишь прикрытие. Мы это знаем. Они приходят, потому что они друзья Гарута и ганимейцев, которые поставлены во главе Джевлена. Они приходят сюда, чтобы что-то сделать для них. Что это? И какую роль они отводят тебе в этом?»
«Я не знаю, о чем ты говоришь. Я приехал сюда самостоятельно».
«Но вы уже общаетесь с представителями UNSA в Вашингтоне».
«За помощь с моей книгой, конечно. Но были осложнения. Они мне отказали».
"Но разве не они поместили тебя в Вишну? Ты пришел сюда ради них, переодетый".
«Чушь. Я решил, что если они не собираются помогать, то я добьюсь желаемого собственным путем. Я сам все организовал. Я связался с учеными только после того, как мы покинули Землю. Я уже встречался с одним из них».
«Так зачем они сюда приезжают?» — снова спросила женщина. «Почему UNSA отправляет их в Евлен?»
«Я рассказал вам все, что знаю».
«Я тебе не верю. Зачем ты солгал Баумеру?»
«Слушай, мне это уже надоело. Мне не нужно с тобой разговаривать. Кем ты себя возомнил, чтобы ходить и хватать людей на улице? Какое тебе дело, почему я делаю то, что делаю?»
Мужчина и женщина обменялись невнятными фразами на еврейском языке. (Хотя мужчина и не понял слов, он, похоже, понял суть. Женщина вздохнула и потерла брови. Джина начала чувствовать себя увереннее, убеждая себя, что у нее не так уж и плохо. И тут дверь открылась. Джина подняла глаза, и ее рот открылся, когда она узнала высокую фигуру с желтыми волосами и ледяными голубыми глазами, одетую в зеленую мантию с откинутым на плечи капюшоном с бордовой подкладкой. Это был «Избавитель» Оси Света, Эубелей.
«Ты провела слишком много лет на Земле среди этих русских, Анна», — сказал он женщине, обращаясь к ней на еврейском языке, но используя ее перенятое земное имя. «Привычки, которые ты приобрела там, не поддаются уничтожению. Я предупреждал тебя, что так ты ничего не добьешься». Он взглянул на Джину. «Но, к счастью, это не имеет большого значения. Проведи ее».
Слабая, самодовольная улыбка застыла на лице Джины. От его тона и движения, которое он сделал головой в направлении, откуда появился, тяжесть, казалось, упала в ее животе.
«Значит, ты не хочешь поговорить как хорошие друзья», — сказала женщина, вставая со стула. «Это неважно, потому что теперь мы переходим к более эффективным способам». Она прочла опасения на лице Джины и рассмеялась. «О, тебе не о чем беспокоиться. Может быть, ты слишком много читаешь книг. Эти вещи старомодны и не очень приятны. Сегодня все очень безболезненно. Ты ничего не помнишь».
Эубелеус отодвинулся от двери, и Джина впервые увидела двух мужчин, ожидающих снаружи. Евленская женщина оглянулась на нее. «Единственный вопрос в том, будешь ли ты сотрудничать сейчас и пойдешь с нами, или нам придется сделать это недостойно?»
Хотя Джина знала, что она бессильна что-либо изменить, инстинкты взяли верх. Она отпрянула к краю кушетки, схватилась за край и молча покачала головой. Двое служителей вошли в комнату. Идуан озвучила команду активировать резонатор кома-волн, наведенный на кушетку из углубления в потолке... и это было последнее, что Джина узнала о чем-либо, пока не прошло несколько часов.
Она не осознавала, что ее перевели в другую комнату, где находился нейросоединитель; не осознавала мягких контуров кресла, в котором она лежала; не осознавала, что бестелесные, ищущие пальцы проникают в ее разум...
«Она мошенница, как и подозревалось», — объявил голос машины.
Будучи штаб-квартирой Оси, Храм в Шибане всегда мог опираться на основную часть JEVEX, которая осталась работать. «Ее встреча с Хантом на борту Vishnu была задумана так, чтобы ее последующая связь с группой UNSA казалась более естественной. Ее первоначальный подход к UNSA в Вашингтоне был таким, как она его описала. Колдуэлл увидел в этом возможность заручиться ее помощью в своих собственных целях, и Хант сделал ей предложение до ее возвращения в Сиэтл».
«Какова была его цель?» — резко спросил Эубелеус. «И насколько много ей об этом было раскрыто?»
«Гарут связался с Хантом напрямую, в частном порядке. Женщина из Марин оказалась там в то время. Ганимеец не смог справиться с менталитетом евленцев и знал, что программа реабилитации терпит неудачу. Он обратился за помощью к тем, с кем он успешно общался в прошлом. Их миссия состояла в расследовании. Женщина должна была быть доступна, чтобы задавать вопросы, которые показались бы неуместными со стороны ученых».
Пока он обдумывал это заявление, Эубелеус безразлично смотрел на бессознательное тело Джины, как на образец на лабораторном столе для вскрытия. «Зачем идти к Ханту?» — спросил он. «Почему не по надлежащим политическим каналам? У Гарута были связи и в этих областях».
«Он им не доверял. Он подозревал, что готовятся маневры по прекращению его администрации Евлена, но он хотел завершить задачу, которую он принял».
«А как насчет Баумера? Как они на него вышли?»
Машина ответила. «Он был под подозрением уже некоторое время. Терран Каллен знал, что Баумер взял отчет Обайина».