«Есть ли у тебя какие-нибудь идеи, где находится этот парень, которого они ищут?» — спросил он Скирио.
«Если его нет нигде, куда они уже пытались попасть, то он будет сходить с ума в клубе», — ответил Сцино.
Гревец задумался. Если с ними был Терран Мюррей, клуб не был секретом. В любом случае, не было похоже, что их интересовали дела фирмы; скорее, это было похоже на какую-то политическую чушь, в которую Гревец не хотел ввязываться. Возможно, просто играть прямо и открыто было бы самым быстрым способом заставить их оставить его в покое.
«Ладно, можешь отвезти их туда», — приказал он Сцино. «Если немец там, пусть они его заберут».
Сцирио положил трубку. Ничего не сказав Мюррею, он снова крикнул что-то в передний отсек. Голос подтвердил из решетки в перегородке.
Мюррей поднял брови и кивнул. «Это сработало, ребята. Мы на пути к гондоле».
В Народном суде Баумер наблюдал со стола обвинения, как обвинитель начал зачитывать свою роль свидетеля.
«В поддержку дела, выдвинутого против обвиняемого, я призываю религиозных учителей всех времен…» Через боковой вход в комнату вошла шеренга мужчин в мантиях, плащах, рясах, некоторые с бородами, несколько с длинными развевающимися волосами и с деревянными посохами в руках. «Я призываю величайших художников мира, его поэтов, его провидцев, его мистиков, всех тех, кто на протяжении веков пытался отвратить глаза человека от мирского и материального и открыть их для...
Голос обвинителя затих, когда адвокат защиты поднялся на ноги, махая рукой в нетерпеливом протесте. Рядом с ним был карлик, одетый как шут, который подпрыгивал от возбуждения в своем стремлении говорить. С причала с интересом наблюдали промышленник, инженер, ученый и философ.
«Если мне будет позволено, у меня есть один свидетель, который положит конец всему этому фарсу прямо сейчас, не тратя больше времени суда», — заявил защитник. «Я ходатайствую о прекращении дела».
«Кто этот дурак?» — потребовал секретарь суда, указывая на карлика со своего места под скамьей.
«Гремлин, которого обнаружили таящимся в подсознании главного инициатора этих разбирательств». Адвокат повернулся и ткнул пальцем в Баумера.
Баумер вздрогнул и выпрямился на своем месте. Этого не должно было случиться. Что-то шло не так.
По залу пронесся ропот. «Говорите», — приказал судья.
Адвокат защиты продолжил: «Короче говоря, все это дело сводится к обвинению разума и его проявлению в технологии. Но этот свидетель будет свидетельствовать, что мы все, теперь, каждый из нас, являемся творениями именно этих процессов и ничего более. Такова и вся реальность, в которой мы существуем. Другими словами, сам Обвинитель является продуктом того, что он хотел бы, чтобы мы отрицали. Поэтому, если бы он доказал свою версию, ни он, ни его версия не смогли бы существовать».
«Это правда?» — спросил судья, глядя на Баумера.
Баумер в растерянности поднялся на ноги. «Я не понимаю», — пробормотал он, уставившись на карлика. «Его здесь быть не должно. Как он сюда попал? Если он мой, я могу отказать ему. Действуй так, как будто его не существует».
«Но он существует», — прогремел голос. Это был JEVEX. Все выходило из-под контроля. JEVEX не имел права вторгаться таким образом…
Петля тока опустилась вниз, и Тракс почувствовал, как поток энергии коснулся его разума. Странные ощущения и чувство отрешенности пронеслись по его существу. Он увидел фрагменты изображений: фигуры в большом зале, некоторые сидели ярусами, другие стояли, и ряд того, что выглядело как трибунал судей за приподнятой скамьей. Затем мелькнуло совершенно другое место, крошечная келья, в которой он смотрел на потолок. Сила собравшихся монахов нахлынула вокруг него.
«Пора! Момент настал! Встань, Тракс!» — раздался голос Шинген-Ху.
Но внезапно все взорвалось в пандемониуме. С другой вершины, смутно очерченной через глубокое ущелье, огненные стрелы изогнулись сквозь тьму и взорвались среди скал, заставив монахов в тревоге разбежаться. В то же мгновение сверху с ужасными криками и режущими когтями спустились крылатые фигуры, заставив их искать укрытие. Когда захват сломался, поток тока изогнулся и перенаправился к другой вершине.
Грифон налетел на Шинген-Ху и Тракса, которые остались стоять одни. Шинген-Ху сразил его молниеносным дротиком, направленным сквозь палец, и он упал на землю, визжа и содрогаясь.
«Есть другая сила!» — закричал Синген-Ху. «Смотри, течение уходит. Мы не можем этому противостоять. Мы сбиты с толку!»
На соседней вершине Этендор радостно захихикал. «Ха, они погибли! Течение идет к нам! Теперь оно у нас. Поднимайся, Кейало! Жрецы, пошлите свои разумы вместе с ним. Хвала Вандросу. Дай силу твоим слугам!»
Кейало почувствовал, как мощные силы пронизывают его, неся его наверх. Река течения ярко и пульсирующе маячила перед ним, затем все стало светом.
«Смотрите, он поднимается!» — ликовал Этендор. «Он отдает свою сущность течению! Он уносится в ночь!»
Кейало был чистыми образцами энергии, бесформенной, необузданной. Чистое бытие. Космический ветер, пересекающий пустоту. Пустота сжималась, кружась и падая внутрь себя.
Лимузин остановился на темной узкой улице на одной стороне закрытой площади. Рядом было припарковано несколько других автомобилей, некоторые из которых были большими и роскошными по оценке Ханта, хотя его опыт в оценке стандартов евленцев был ограничен. Было мало признаков жизни, и несколько видимых фигур суетливо пробирались сквозь тени, занимаясь своими делами. Хант и его два спутника вышли первыми, пара телохранителей последовала за ними, а Скирио вышел последним. Двое мужчин впереди остались в машине.
Они прошли немного по одной стороне площади, а затем свернули в проход со слабыми верхними фонарями и прочно сконструированными дверными проемами с интервалами по обеим сторонам, все закрытые. В конце был еще один переулок, идущий поперек, несколько лестниц вели наверх с одной стороны, и отверстие в еще более темный проход с другой. Они вошли в проход и остановились у двери, очертания которой Хант едва мог различить в тени. Кто-то, должно быть, нажал кнопку или что-то еще, потому что через несколько секунд из скрытого динамика раздался голос. Один из телохранителей, крупный мужчина со стальными глазами и серым подбородком, как у броненосца, которого Хант мысленно окрестил «Дредноутом», ответил. Голос сказал что-то еще, и на этот раз Скирио ответил. Прошла секунда или две, а затем над дверью загорелся прожектор, осветив шесть фигур снаружи. Свет снова погас, и дверь открылась.
Внутри было почти так же темно, как и в коридоре. И так же голо. Они находились в том, что казалось маленьким фойе. Вдоль одной стены тянулось сиденье, а в стене напротив была дыра, обрамляющая стол регистрации, с дверью рядом. Пара двойных дверей вела сзади. Скирио постучал в дверь рядом со столом, которая тут же открылась изнутри. Он вошел, оставив Ханта, Каллена и Мюррея с двумя телохранителями, которые развалились у стены и смотрели в пространство. Через отверстие над столом доносились звуки нескольких голосов.
«Вы сказали, что знаете это место?» — спросил Хант у Мюррея.
«Я знал, что он здесь, я посылал туда людей. Но я никогда им не пользовался. У меня и так достаточно привидений в голове. Мне не нужно такое дерьмо».
«Тогда почему вы не могли привезти нас сами, без всего этого представления?» — спросил Каллен.
Мюррей покачал головой. «Когда ты приходишь сюда, никто ничего не видит; никто не знает, кто ты. Ты хочешь знать, находится ли этот парень, которого ты так хочешь найти, в одной из кабинок? Ты никак не сможешь узнать об этом без разрешения босса».
Затем Скирио вернулся в сопровождении человека в темной куртке, которого Хант принял за управляющего. Скирио быстро заговорил с Мюрреем, кивком указав на Ханта и Каллена и жестом на дверь, из которой он только что вышел.
«Войди внутрь», — перевел Мюррей.
Хант и Каллен последовали за менеджером обратно, в то время как Мюррей и Сцирио ждали прямо за дверью. Это был небольшой офис, в котором в кресле в углу сидел еще один человек, а над пультом у одной стены висело несколько экранов. Менеджер сел за пульт и вывел изображение на один из экранов. На нем были изображены люди, сидящие за столами и на сиденьях в нишах, другие за стойкой бара, в основном поодиночке, но несколько парами и одна небольшая группа разговаривающих. Освещение, очевидно, было довольно слабым, поскольку Хант мог сказать по качеству, что изображение улучшалось.
«Попробуйте найти его где-нибудь там», — сказал Мюррей.
Хант внимательно изучил изображение, затем покачал головой. Менеджер поработал с пультом управления, чтобы выделить каждого из присутствующих мужчин по очереди для крупного плана. Затем он сместил вид, чтобы вывести на поле разных людей, и повторил процесс. Баумера там не было.
Менеджер сказал что-то на еврейском, и Сцирио ответил. «Они собираются попробовать кабинки», — добавил Мюррей.
Другой экран активировался, чтобы показать фигуру женщины, отдыхающей в нейросцепном кресле в стиле Тьюриен, расположенном в небольшой кабинке. Менеджер переключился на следующий, на котором был изображен мужчина с белой бородой. «Нет», — сказал Хант. Следующие две попытки были снова мужчинами, отрицательными, затем еще одной женщиной. Хант перестал отвечать после первых полудюжины или около того, позволив менеджеру просто пройти по списку в своем собственном темпе, останавливаясь на секунду или две, когда субъектом был мужчина, и переходя сразу к следующему, если это была женщина.
Должно быть, им было где-то лет двадцать, когда Хант внезапно вытянулся вперед, поманил Каллена пальцем и воскликнул: «Это он!»
Менеджер приблизил лицо, но сомнений уже не было. Фигура в сцепке была Гансом Баумером.
«Как нам его вытащить?» — спросил Каллен. Менеджер уже что-то говорил Сцирио.
«Они пойдут за ним, и мы уйдем, ладно?» — сказал Мюррей. «Мы забываем, откуда мы его взяли». Хант кивнул. Незаконные сцепки в JEVEX его не волновали. Менеджер позвал в комнату сзади, из которой появился еще один человек в темном костюме. Мужчина в кресле встал, и все трое вышли в фойе, их шаги направились в сторону двойных дверей сзади. Мгновение спустя они появились на первом экране, пересекая комнату, в которой находились люди и бар.