– Мы украсим ее лентами.
– Теми лентами, что девушки заплетали в волосы? Как бы это не показалось гостям неподходящим украшением, – засомневался старик.
– В Рождество в дома приходят веселье и дружба, – сказала Серена, развешивая первые ленты по сосновым ветвям. – И все друг друга прощают.
– Да, я слышал об этом, – проворчал Фокси. Скоро сосенка была украшена. Серена отступила на шаг, любуясь своей работой.
– Наверху чего-то не хватает. – Она задрала голову, разглядывая деревце. – Придумала! У нас нет звезды, но вместо нее мы поставим на самый верх свечку!
Фокси принес красную свечу и небольшой подсвечник. Им пришлось потрудиться, чтобы установить их на верхушке сосны.
– Ну, теперь уже немного похоже, что наступает Рождество. – Она покопалась в сумочке и протянула Фокси немного денег. – Купи нам гуся, Фокси, ну и все остальное. Завтра у нас должен быть хороший рождественский обед.
Фокси ушел, а Серена с легкой грустью рассматривала наряженное деревце. Она вспоминала родителей. Что бы они сказали, узнав о предстоящем суде и ее дурной славе! Она вздохнула и вышла из комнаты.
В Рождество Серена проснулась поздно. За окнами падал густой снег, но ветра почти не было. Настоящая рождественская погода!
Дрожа от холода, она быстро оделась и поспешила на кухню греться. Сегодня Она решила забыть обо всех проблемах и просто радоваться жизни.
Фокси, занятый приготовлением праздничного обеда, был на ногах с раннего утра. На столе остывали два тыквенных пирога.
– Тыквенные пироги! Где ты достал тыкву, Фокси?
– Их выращивают в долине Карсон.
Кухню наполнял чарующий аромат жареного гуся. Серена с наслаждением втянула воздух и налила себе кофе. Пока она завтракала, ей вновь вспомнилась ферма в Иллинойсе. До войны, пока для Фостеров не настали тяжелые времена, у них всегда было чудесное Рождество, со столом на шесть персон и непременными подарками. Она быстро смахнула подступившие к глазам слезы и, завернув подарки, положила их под сосну. Обед был назначен на два. Серена немного прибралась в доме, хотя и без того было чисто, затем нагрела воды, искупалась и переоделась в самое красивое платье.
Первым пришел Спенсер Хард. Серена терпеливо ждала, пока он отряхивал с себя снег и вытирал ноги. В руках он держал завернутый подарок. Улыбаясь, Хард направился к ней, но по пути остановился, чтобы толкнуть кресло-качалку.
– Скоро я стану суеверным с этим треклятым креслом!
– Вы же неверующий, судья! Человек логического ума становится суеверным? – насмешливо спросила она.
Судья торжественно поднял палец:
– Никогда, юная леди, не шути с богами. Вот, это тебе, – грубовато сказал он, вручая ей сверток. – С Рождеством!
– Спасибо большое, судья! – Она прижала сверток к груди. – Вы не должны были...
– Ты же не знаешь, что в нем? Может быть, стопка книг по праву. Так, для общего развития.
– Уверена, что нет. Но я люблю открывать подарки одновременно.
– Ладно, пойдем откроем вместе. Нет такого закона, чтобы запретить тебе это.
– Нет, – решительно сказала она. – Мы не будем открывать подарков, пока не придут Рори и... – Тут она запнулась.
– Кэт Роган. Так ее зовут, Серена, – закончил Спенсер Хард, закрывая дверь.
– В общем, мы откроем подарки, когда они придут. – Она поманила его за собой: – Пойдемте в гостиную, и я вам покажу, что у меня есть!
Спенсер Хард замер, едва переступив порог комнаты.
– Рождественское деревце! Боже всемогущий! – Он подошел ближе, рассматривая украшения, и расхохотался. – Это ленты, которыми девушки убирали волосы, верно?
– Верно, – засмеялась Серена.
Задыхаясь от смеха, Хард с трудом проговорил:
– Дорогая, ты просто гениальна! Хетти бы гордилась тобой!
– Фокси сделал рождественский пунш из яиц с ромом. – Серена указала на маленький столик под сосной. – Или вы предпочитаете виски?
– Пожалуй, все-таки виски. – Он. скорчил гримасу;– Пунш – это для неженок.
Судья успел только пригубить виски, когда пришли Кленденнинг и Кэт Роган.
Серена увидела, что Кэт на несколько лет старше Рори, однако она прекрасно выглядела, и у нее были бесподобные рыжие волосы. Серена подумала, что, возможно, модное зеленое платье было куплено специально для сегодняшнего дня.
Кленденнинг немного неловко представил их друг другу, и они осторожно пожали руки.
– Я наслышана о тебе и твоих злоключениях, Серена. И счастлива наконец познакомиться. Кленденнинг постоянно говорит о тебе. А рассказывал ли он обо мне, сумасшедшей хозяйке конюшни?
– Сумасшедшей хозяйке конюшни? – смущенно переспросила Серена.
– Да, думаю, именно так меня за глаза называют в городе. Так, Кленденнинг?
Кленденнинг нервно поправил воротник.
– Она сама себя так зовет. А вообще ее очень уважают в городе. И никто не считает сумасшедшей.
– А вы что скажете, судья Хард? Часто ли вы видели меня в платье? – Кэт повернулась к нему. – Скажите спасибо Кленденнингу – он уговорил.
– По-моему, чудесное платье, – растягивая слова, проговорил Спенсер Хард. – Смею утверждать, что если ты и сумасшедшая, то самая прелестная сумасшедшая в Вирджиния-Сити. И предлагаю выпить за это!
Кэт наморщила лоб, словно сдерживая непрошеные слезы.
– Вы настоящий джентльмен, судья! – Она подбежала к нему и поцеловала в губы.
Это немного разрядило обстановку. Хард проворно наполнил кружки пуншем. Они пили и непринужденно болтали, найдя общий язык. Серена чувствовала, что ей начинает нравиться Кэт Роган.
Серена раздала подарки. Затем стала открывать подаренное ей. Первым был подарок Кэт. Прелестная голубая тамбурной вышивки шаль. Она заколебалась, чей подарок вскрывать следующим. Ей хотелось открыть сверток Рори последним, но, подумав, что это будет не очень дипломатично, развернула его. От восхищения у нее перехватило дыхание. Внутри лежала изящная брошка с камеей. Она подождала, пока другие откроют подарки. Ей было страшно интересно, что же подарит Кленденнинг Кэт, но она старалась не выдать своего любопытства.
Кэт получила серебряный, украшенный эмалью браслет. Она была в восторге и тотчас же надела его на запястье. Наконец Серена развернула самый большой сверток, подарок от судьи, и не удержалась от радостного восклицания. Внутри лежал длинный, подбитый мехом плащ. Она развернула его и подняла, чтобы все видели.
– Я подумал, может пригодится, – тихим, смущенным голосом проговорил судья. – Ты ходишь легко одетой, так недолго и простудиться. Здесь гораздо холоднее, чем в Сан-Франциско.
Серена набросила плащ на плечи и, подойдя к Харду, крепко его обняла.
– Вы чудесный человек, судья! И если бы вы не были таким старым распутником, я бы вышла за вас замуж.
– Старым? – Он приподнял бровь. – Все остальное, кроме этого слова, мне нравится.
Все дружно засмеялись. Они выпили еще немного, а потом Фокси позвал их в столовую.
Праздничный обед был великолепен. Золотисто-коричневый гусь получился на славу и издавал восхитительный аромат. Украшенные кремом тыквенные пироги заслужили одобрение всех присутствующих.
Спенсер Хард откинулся на спинку стула с удовлетворенным вздохом:
– Ничего лучше я не ел в жизни! Включая пирог.
– В честь Рождества вы можете выкурить одну сигару, не спрашивая моего позволения, судья. Пусть даже она будет очень длинной, как те, что я вам подарила, – сказала Серена.
– Я с удовольствием воспользуюсь этим. – Он достал из коробки сигару и закурил.
Вскоре Кэт и Рори засобирались домой. Прощаясь, Рори проговорил:
– Охранник придет сегодня, но попозже. Я сказал ему, чтобы он сначала отпраздновал Рождество в кругу семьи.
– Ничего страшного, молодой человек, – успокоил его Хард, – я побуду здесь до его прибытия.
Кленденнинг и Кэт молчали всю обратную дорогу. Роди был расстроен и, когда они пришли домой, спросил:
– Скажи, зачем ты разыгрывала перед ними весь этот спектакль с «сумасшедшей хозяйкой конюшни»? Почему ты так вела себя?
Кэт повернулась к нему, сверкая зелеными глазами:
– Почему? Ты спрашиваешь почему? Ты же спал с ней, так, Кленденнинг?
Он отступил назад, пытаясь подыскать слова.
– Я... Откуда ты знаешь?
– Я все-таки женщина, Кленденнинг. Мне достаточно было увидеть вас рядом. Так что можешь не врать мне.
– Я не собирался врать тебе, Кэт, – защищаясь, сказал Рори. – Я хотел сказать тебе. Но не знал, как это сделать, чтобы не причинить тебе боль.
– Не причинить мне боль? Думаешь, сегодня ты этого не сделал? – Зеленые глаза наполнились слезами. Она сжала кулаки, потом со всей силы швырнула что-то об стену. Это был медальон, подаренный Сереной.
Дав выход своему гневу, Кэт начала успокаиваться.
– Да, мы так и договаривались, что у нас нет никаких обязательств друг перед другом. Просто это произошло так внезапно. Я понимала, что рано или поздно это случится, – она горько усмехнулась, – но надеялась, что это произойдет не так скоро.
– И что мы теперь будем делать?
– Я скажу тебе одно, Кленденнинг, – я никогда не соглашусь делить тебя с другой женщиной.
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Ушел? – Кэт задумалась на мгновение. – Да, думаю, это лучший выход. В любом случае спать вместе мы больше не будем. А если ты останешься здесь, это может случиться. Я всего лишь слабая женщина, даже более слабая, чем я думала.
– Хорошо, я пойду ночевать в меблированные комнаты, – сказал он и несчастным голосом добавил: – Но я хочу, чтобы ты знала...
– Нет! – Она остановила его жестом. – Только не говори мне, что ты сожалеешь и извиняешься. Не хочу этого слышать.
Он беспомощно взглянул на нее:
– Хорошо, Кэт. А что мы будем делать с компанией? Мы остаемся партнерами? Все, как и было?
– Думаю, да. То, что происходит, к делу не относится. И кроме того, мы не сможем заниматься им в одиночку.
Кленденнинг кивнул. Ему было неловко и хотелось найти подходящие слова. Но в конце концов он только неуклюже проговорил: