Дима готов был взять на себя часть вины, лишь бы Рита успокоилась.
— Ты виноват!
— Ну, может быть.
— Ты сломал мне жизнь!
Дима внимательно посмотрел на нее. Неужели все так серьезно?.. Судя по ее виду, похоже на то… Как бы в петлю баба не полезла…
— Прости!
Он действительно готов был раскаяться, лишь бы Рита благополучно пережила этот трагический момент.
Она долго смотрела на Диму, ничего не говоря. Потом вздохнула и отвернулась к окну.
Дима подвез ее до дома, вышел из машины, открыл дверь. Рита оперлась на его руку.
— Зайдешь ко мне?
— Мне уже пора, — оттянув левый рукав, он выразительно посмотрел на часы.
— Ненадолго. Выпьешь кофе, и все.
— И все?
Он не хотел чего-то большего. Не было настроения. И кофе он мог попить дома.
— Мне так нужно.
— Зачем?
— Если ты меня бросаешь, оставь хотя бы иллюзию…
— Иллюзию чего?
— Как будто ты со мной…
— Я с тобой, — кивнул он и повел Риту в дом.
Она точно не в себе, как бы чего не вышло. Четвертый этаж — это высота, с которой можно свернуть себе шею.
Он уже переступал порог, когда его вдруг пронзила страшная мысль. Что, если Рита заманила его в ловушку? Сейчас появится Иван и начнется…
В квартире было тихо и темно. Рита включила светильник в прихожей, он помог ей снять пальто, но сам раздеваться не спешил. Она прошла на кухню, он — в спальню. Зажег люстру. Никого. И в гостиной — ни души.
Рита стояла у раковины и молча смотрела в пустоту. Вода из крана лилась в переполненную турку.
— Давай я сам.
Рита кивнула. Он забрал у нее турку, вылил воду. Рита вышла из комнаты. Вышла и пропала. В ванной.
Дима в очередной раз ставил турку на огонь, когда Рита вышла из ванны. Он обернулся на звук и слегка обалдел. Она стояла перед ним без ничего. Волосы распущены, глаза и губы ярко накрашены, плечи расправлены, грудь приподнята… А грудь у нее и без того высокая и упругая, как у всякой молодой и бездетной женщины. Талия тонкая, бедра тугие, в меру широкие…
— Ты еще не уехал? — спросила она.
— А нужно было?
Рита пропустила вопрос мимо ушей. Она подошла к нему, обвила руками шею и смело посмотрела в глаза.
— Я знаю, что веду себя как последняя шлюха…
— Нет, просто ты любишь меня. — Он готов был оправдать ее в благодарность за столь смелую и эффектную выходку.
— И всегда буду любить.
— Ты меня не испугаешь, — усмехнулся он.
— И ты должен меня любить!
Она сняла с него пиджак, рубашку. Дима позволил оставить себя без штанов. Она усадила его на стул, села к нему на колени…
— Мы всегда будем вместе!
Их желания уже вошли в резонанс, когда Рита вдруг схватила лежавший на столе нож и двумя руками сверху вниз вдавила острие в его шейную мышцу. Дима понял, что это все…
А ведь он догадывался, что Рита сходит с ума…
Глава 4
Голова гудела, как неоновая лампа на фонарном столбе. Во рту гуляли пустынные суховеи. А еще майор Платон Табачный имел представление о том, как пахнет смешанная с песком верблюжья моча. Но раскаяния в содеянном не было — повод вчера был действительно уважительный. Шутка ли, он возглавил криминальную полицию и стал заместителем начальника городского УВД. Не за горами очередная звезда на погоны…
Но как бы ни болела голова, работать надо. Родной уголовный розыск так и остался в его подчинении, а там завал. Утешало одно: за прошлые сутки ни одного убийства. За первые сутки в новой должности. Хороший знак.
Но покушение на убийство было. Пострадавший в больнице, в тяжелом состоянии. Личность установлена, но где он получил ранение, пока не понятно…
— Возможно, в машине ножом ударили… — пожал плечами Егор Патрикеев. — Но это вряд ли…
— Почему?
— Нож вошел под шею с левой стороны. Если бы он вошел под углом от шеи к сердцу, тогда бы его могли ударить справа. Или сзади. А так получается, что его ударили слева, со стороны водительского окна.
— Может, в открытое окно?
— Картину составить надо, посмотреть…
— Сам потерпевший что говорит?
— Пока ничего. От наркоза еще не отошел.
— Куда?
— Ну, в мир иной отходить ему еще рано, тридцать четыре года всего.
— Молодой.
— Генеральный директор Крюковского сахарного завода. Кривичев Дмитрий Валерьянович.
— Это серьезно.
— Возможно, кто-то его заказал.
— Или попытка ограбления… Вышел из машины, на него напали, ударили ножом, но убить не смогли. Кривичев сумел сесть за руль и уехать…
— А потеряв сознание, врезался в столб… — кивнул Патрикеев. — И как далеко он уехал?
— С камерами поработай, может, что-то найдешь…
— Да, конечно.
— Значит, от наркоза, говоришь, не отошел, — Табачный поднялся со своего места.
Генеральный директор сахарного завода сам по себе личность заметная, возможно, покушение на его жизнь, а тем более убийство вызовет общественный резонанс. И тогда со всех сторон посыплются вопросы, на которые нужно будет иметь четкий ответ. Табачный решил сам отправиться в больницу и, по возможности, поговорить с потерпевшим.
Стабильно тяжелое состояние… Звучит примерно как «здоровый покойник». Все нормально, только один пустяк портит общую, в общем-то, благополучную картину. Сердце не бьется, а так все хорошо, прекрасная маркиза…
А маркиза, которой сказали о стабильном состоянии мужа, действительно прекрасная. Во всяком случае, на внешность. Но как там, в душе, не ясно?..
— Поверьте, мы сделали все, что в наших силах. Операция прошла успешно, все теперь зависит от организма и… — врач поднял глаза, выразительно глянув на потолок.
— Но шансы есть? — бледная как полотно спросила Кривичева.
Судя по ее виду, она очень переживала за мужа. Но женщины — актрисы от природы, вопрос лишь в том, в какой степени развит талант. Возможно, перед ним гениальная актриса.
— Шансы есть, — кивнул врач. — Будем надеяться… Извините, мне нужно идти.
Он ушел, а Кривичева осталась в холле перед реанимационной. Табачный подошел к женщине.
— Кто там у вас, муж? — спросил он, кивком головы показав на дверь.
Женщина неприязненно глянула на него и отвернулась к окну. И носик брезгливо наморщила.
Ее можно понять. Вид у оперативника сегодня неважный, и мускатным орехом прет подозрительно сильно.
— Извините, я вчера немного перебрал…
Женщина пожала плечами. Ей не было до него никакого дела, и все равно, что там было с ним вчера.
— Должность новую обмывали… Заместитель начальника ГУВД майор Табачный.
Кривичева обернулась, взгляд ее немного потеплел.
— Так бы и сказали, что из полиции.
— Так и говорю… Понимаете, вчера первый день в новой должности, а тут с вашим мужем происшествие. Может, это смешно звучит, но для меня случившееся — как знак на будущее. Или я раскрываю это дело, или больше не расту…
— Ну почему же смешно? Нет, не смешно. — Она глянула на него без тени иронии.
— Вы согласились с тем, что гражданин Кривичев — ваш муж.
— Да, я его жена. Кривичева Виктория Денисовна.
— А то мало ли, вдруг любовница… — Табачный нарочно изображал простака.
Это у него называлось тактикой дуракаваляния. Собеседник должен был получить чувство легкого превосходства над ним, настроиться на снисходительное общение. Тогда острые вопросы и каверзные замечания будут восприниматься как глупые шутки, на которые не стоит обижаться…
— Любовница? — нахмурилась женщина.
— Я уже здесь давно, никого, кроме вас, не было… — совершенно серьезно сказал он. — Или у вашего мужа нет любовницы?
— Ну, знаете!.. — Вика попыталась возразить, но волна возмущения захлестнула ее.
— Так есть или нет? — наседал Табачный.
— Нет у Димы любовницы!
— Вы в этом уверены?
— Мне кажется, вы превышаете свои служебные полномочия!
— Виктория Денисовна, ну что вы так нервничаете? — Он сделал движение, будто собирался взять ее за руку.
Для этого нужно было приблизиться к женщине как минимум на два шага, но Платон на это не решился.
— Мы же с вами на одной стороне, мы должны друг друга понимать… Или вы не хотите, чтобы мы нашли преступника?
— Как это не хочу? Хочу!.. С чего вы взяли, что не хочу?
— У меня есть глаза, Виктория Денисовна. И уши, — мило улыбнулся Табачный. — Я смотрю на вас, слушаю и делаю выводы… Может, вам лучше не подавать поводов для неправильных выводов?
— Это вы верно заметили, выводы у вас неправильные, — сказала она, пытаясь подавить в себе возмущение. — Конечно же, я хочу найти преступника… А насчет любовницы… Дима мог от меня скрывать, что у него есть любовница… Просто я не понимаю, почему вас интересует этот вопрос?
— Может, потому, что ваш муж поступил в больницу поздно вечером, в начале одиннадцатого. Когда он обычно возвращается домой?
— Ну, когда как… Когда рано, когда поздно…
— Поздно, это когда задерживается на работе?
— Да, на работе…
— Мы, конечно, узнаем, когда ваш муж отправился домой с работы…
— Это не трудно, — кивнула Кривичева. — Я могу позвонить секретарше…
— Ну, если мы с вами в одной лодке, то почему бы и нет? — благодушно улыбнулся Табачный.
— Хорошо.
Кривичева достала из сумочки айфон, набрала номер.
— Василиса Олеговна?.. Да, это я… Когда Дима уехал с работы?.. Без пятнадцати шесть?.. Потом, потом!..
Она отключила телефон, опустила его в сумочку.
— Дима уехал в семнадцать сорок пять, — в раздумье сказала она.
— А в больницу попал в двадцать два десять… Может, он заезжал домой?
— Нет, не было его.
— А что будет потом?
— Когда потом? — не поняла Кривичева.
— Ну, вы сказали секретарше — потом, потом.
— А-а, это… Василиса спрашивала про Диму. На заводе уже знают…
— Ну, позвоните, скажите.
Табачный зевнул в кулак и направился из холла. Через коридор хирургического отделения он вышел на лестничную площадку, там достал телефон и позвонил Патрикееву. Егор приятно его удивил. Оказывается, он уже отправил Плошникова на завод.