В 1934 году генерал Арисуэ был военным атташе у «двора» Муссолини. Поэтому он тесно сотрудничал с руководителями итальянской СИМ, которую американцы будут восстанавливать по вышеописанному сценарию после войны.
В 1943 году генерал Сугияма, начальник штаба, вызвал Арисуэ Сейдзо из Северного Китая и назначил его «директором военной разведки Императорской армии». После 1945 года у того останется лишь одно желание: воссоздать с помощью Уиллоуфби военную силу, достойную Японии…
В свою очередь Хаттори, который был адъютантом генерала Тодзо (шефа токийского Кемпейтай, ставшего премьер-министром в 1941 году и начальником генерального штаба армии в 1944 году), создал свое собственное агентство, частную разведслужбу Хаттори Кикан. В 1949 году у него появляется желание работать совместно с ЦРУ. Однако Компания выделяет средства только для троих агентов в Токио и Маккартур, который считает своим долгом поддерживать гегемонию Г-2, закрывает им доступ в Фар Ист Комманд. Таким образом трио предстоит действовать вполне самостоятельно.
В 1951 году агентство Хаттори Кикан вошло в историю: оно организовало похищение писателя Ватару Кадзи. Этого интеллигента-коммуниста переправят в ЦРУ, которое в течение года держит его в полной изоляции, дабы заставить его признаться, что он советский шпион. Серьезное нарушение суверенитета, который Япония себе вернула. Все указывает на то, что США ведут свою игру!
Некоторое время спустя вместе с четырьмя другими офицерами разведки Арисуэ создает агентство КАТОХ, также специализирующееся на борьбе с коммунистами. В скором времени расцветают и другие агентства. Под покровительством Дональда Э. Аллена, преемника Уиллоуфби (Г-2 ЮС ГШ Фар Истерн Комманд) и первого шефа ЦРУ в Токио Н. Сейера начинает свою деятельность Антикоммунистическая лига за свободу Азии (АПАКЛ), связанная с Мировой антикоммунистической лигой (УАКЛ) на Тайване и в Сеуле. В течение сорока лет ее органы будут являться основным каналом пропаганды против красных в собственном регионе. АПАКЛ руководит в Японии ветеран Кем-пейтай Тохио Накато. И конечно, эта организация действует в тесном контакте с Дальневосточным отделом ЦРУ, начиная с Рея Клайна, главного резидента в Тайване.
С той тревожной и смутной поры, когда американцы «сгоняют в свое стадо» японские разведслужбы, разбирательство досье Команды окажет решающее влияние на политическую и экономическую жизнь Японии в течение нескольких десятилетий.
А кто же такой Кодама Ёсио? Сирота, освоившийся в ультранационалистических кругах Токио. Вернемся в 1926 год. Ко-даме пятнадцать лет. Очень скоро молодой человек становится членом нескольких секретных обществ. Одно из них, Общество «Темный Океан» (Гэнё Са), основанное в прошлом веке, свидетельствует о наличии связи между ее воинствующими экстремистами-националистами и гангстерами «Якудза».
С 1934 года Кодама участвует в заговоре с целью убить премьер-министра. После провала покушения и своего первого пребывания в тюрьме он пробует свое счастье в Маньчжурии и в Китае бок о бок с японским экспедиционным корпусом, где его ценят как замечательного секретного агента.
В качестве компенсации за его вклад в действия экспедиционного корпуса Кодаму назначают главным поставщиком японского военно-морского флота, особенно военно-морской авиации. Этот огромный черный рынок он организовал к концу 30-х годов, начав деятельность в отеле «Шинь-Азия» в Шанхае. И сколотил на нем баснословное состояние, спекулируя на стратегических металлах для армии и на опиуме.
Более того, вместе со своим агентством Кодама Кикан он становится тайным советником Кемпейтай и финансирует ее многочисленные операции. Эта секретная полиция, имеющая штаб-квартиру в Бридж-Хаусе в Шанхае, насчитывает тысячу штатных членов и 500 внештатных помощников. За зверства, которые они совершили, их руководители, генерал-майор Нооми, а затем генерал-лейтенант Киносита Эйичи, попадут на скамью подсудимых как «военные преступники».
В августе 1945 года Кодама Ёсио, известный проныра, становится советником при правительстве, уполномоченном после представления принцем Хигасикуни, и основателем Народной партии Японии (Нихон Кокумин). Но в следующем году его арестовывают американцы. Он оказывается за решеткой в тюрьме Сигумо, где полным-полно бывших палачей Кемпейтая, его друзей.
Полковник Р. Э. Рудизилл из КИК/Г-2 дает оценку деятельности Кодама: «В итоге Кодама представляется опасным вдвойне. Проявляя фанатизм, он долгое время участвовал в деятельности ультранационалистов — включая насильственную — и его умение увлекать за собой молодежь делает его человеком, который, если его выпустить на свободу, будет представлять определенно серьезную опасность для общества» (рапорт от 24 мая 1947 года).
И тем не менее, в следующем году Кодаму освобождают. Это делается по желанию вездесущего Уиллоуфби, который знает, что можно извлечь пользу из человека, который должен быть посредником между бывшими националистами, туманной вселенной японской разведки, и «парящим миром» кварталов удовольствий, которыми заправляют могущественные банды «Якудза». Гангстеры, как и их корсиканские «коллеги» в Марселе той поры, в рамках американских специальных операций готовы на все, лишь бы затем получить вознаграждение.
Так, человек осведомленный в этом деле, лейтенант Фрэнк О’Нилл, предсказывает: «Через десять лет Кодама станет в Японии крупным лидером!»
Ничего нельзя было предсказать точнее! Начиная с 1955 года, когда слились воедино Либеральная и Демократическая партии, Кодама будет два десятилетия тайным советчиком Либерально-демократической партии (ЛДП), постоянно находившейся у власти. В это время он играет роль посредника между Г-2 (затем ЦРУ), крайне правыми и «Якудзой».
Тем не менее в 1977 году этот мощный альянс потерпит поражение. В том году начался ряд скандальных дел, которые периодически обрушиваются на ЛДП вплоть до наших дней. В ходе расследования дела «Локхид» Кодама Ёсио был обвинен в том, что, как оказалось, он, действуя через филиал этой компании — «Марубени Корпорейшн», щедро одарял многих политиков, высших чинов и влиятельных лиц в авиационной промышленности, поддерживая с ними связи, часто напоминающие те, которые он имел в пору работы в Кемпейтай в довоенном Шанхае.
Рождение КГБ
Желание ликвидировать сталинское прошлое после смерти «отца народов» было не единственным, что занимало людей из советских спецслужб. В первые месяцы 1954 года наблюдается серия дезертирств, которые нанесли сильный ущерб МВД, находящемуся под началом Сергея Никифоровича Круглова. Его заместитель, генерал Серов, тот, который арестовывал Берию, делает спешный вывод: ускорить переустройство того, что русские называют «Органы».
В январе Юрий Растворов, резидент в Токио, обращается в ЦРУ с просьбой предоставить убежище.
В феврале настает очередь Петра Дерябина. После смерти Сталина, у которого он служил телохранителем, Дерябин становится шефом контрразведки в Вене. Благодаря ему, — о его смерти в Вирджинии будет объявлено в 1992 году, ЦРУ смогло получить первое общее представление о функционировании советских спецслужб. Хотя после бегства Дерябина на Запад их структуры перетерпят изменения, способы их разведки за рубежом и персонал останутся прежними.
Только в 1966 году совместно с Фрэнком Гибни Дерябин опубликует свою повесть «Полицейский Сталина». А вот Владимир и Евдокия Петровы, которые сбегут в Австралию через месяц после Дерябина, не станут тратить время понапрасну. Их книга «Империя страха» (1957) обретет мощное звучание, как бы развернув третье панно антикоммунистического триптиха, уже включившего в себя «Ни родины, ни границы» Яна Валтина (издание 1941 года при содействии американской военно-морской СР) и «Я выбираю свободу» Кравченко.
Книга наделает много шума еще и потому, что агенты МГБ попытаются силой репатриировать мадам Петрову под объективами фотоаппаратов множества журналистов, встревоженных происходящим. Петровы расскажут тогда о том, как, работая над шифром НКВД в Китае, они встретились и познакомились перед отправкой в Швецию в 1942 году. Их задание там — следить за послом Александрой Коллонтай, единственной женщиной из номенклатуры, которая хоть как-то сопротивлялась Сталину.
О чем не вспомнит эта пара, так то об одном атташе посольства в Канберре, который стал мишенью австралийской контрразведки АСИО, сумевшей прибрать его к рукам. Только в 1991 году благодаря советской прессе станет известно настоящее имя этого перебежчика, умершего в приюте для престарелых в Мельбурне: Афанасий Шорохов.
Пальма первенства за самое утонченное дезертирство принадлежит Николаю Хохлову, бежавшему двумя месяцами раньше. И по той причине, что он принадлежал к отделу (9-й отдел первого управления МВД), занимающемуся «мокрыми делами», иначе говоря убийствами. И в нем как раз вели дела перебежчиков…
И в ходе выполнения задания подобного типа Хохлов и совершил измену. Он был выбран полковником Студниковым, начальником отдела, для ликвидации Георгия Околовича, одного из вдохновителей эмигрантской антикоммунистической организации НТС.
Благодаря этой «массовой измене» ЦРУ и его союзники смогут раскрыть целые группы агентов даже прежде, чем окончательно сформируется само КГБ.
Добавим, что в той запутанной игре, какой является шпионаж, Советы, благодаря их лазутчикам, активизировавшимся в ходе войны, знают, что их замыслы известны западной контрразведке. Но благодаря Вальтеру Кривицкому (убит в 1941 году, см. том 1, стр.?456) и измене Виктора Гузенко через четыре года, часть уцелевшей англо-американской и французской контрразведки нападет на серьезный след советских агентов, внедренных на Западе и глубоко засевших в его странах.
Все перебежчики. — Структуры штаба и обучение/инструктаж агентов.
Вклад перебежчиков в фонды западных спецслужб.
Те в этом сомневаются. Особенно после исчезновения Гая Бургесса и Доналда Маклина в 1951 году. У западных спецслужб была уверенность, что эти два бывших воспитанника Кембриджа бежали в Москву. И это — благодаря Петровым, которые расскажут в АСИО и в английской МИ-5 (до того как раскрыть суть дела публично в своей книге, в главе 23-й), при каких условиях руководители Бургесса и Маклина, полковник Райна и Анатолий Горский, организовали их бегство в СССР.