«Во время конгресса профсоюзов в столице Туниса, — пишет Деверелл, — завязалась баталия между ВС АТ и ОПАТ и наши друзья из ВСАТ оказались на высоте. Уже после того как друзья Джея Крейна и Небборта — ОПАТ — потерпели поражение, был приглашен Шарфи. Именно в это время, как подчеркнул Шарфи, ставки в конфликте ВСАТ-ОПАТ взлетели, поскольку ОПАТ, которая действовала преимущественно во Франции, пыталась помешать алжирским рабочим предоставить деньги ФНО…»
Имеется и дополнение к этим ставкам. Крейн хочет получить Шарфи и его профсоюз из ПТТ, используя весьма неортодоксальные методы:
«Я уже говорил вам, что Крейн содержит компанию красивых девушек (англичанок и одну бельгийку). Он их держит в форме, и они послушны любому его жесту и взгляду, когда к ним приходят посетители. Они услаждают их вечера и так далее…
Прошлой весной, как я вам уже писал, Крейн организовал вечер в кабаре, расположенном в самой злачной зоне Брюсселя, и там англичаночки (а также и бельгийка) развлекали группу черных африканцев, которые, как надеялся Крейн, станут его «мальчиками» в Центральной Африке».
У Шарфи была связь с секретаршей Крейна Жанет. Одновременно сообщения Деверелла сигнализируют об охлаждении этих контактов из-за симпатий к ВСАТ. Склонится он на сторону «мессалистов»? Нет. Поскольку разрыв с Жанет совпадает с его возвращением на прежние политические позиции. Милая секретарша «устраивает ему сцену» в Шанхае. В это же время Крейн затевает кампанию слухов, подрывающих авторитет Шарфи.
Весной 1958 года в прессе появляется сообщение о том, что Крейн пытается объединить ОПАТ и ВСАТ. СДЕСЕ, по-видимому, получила информацию от диссидентов ВСАТ, которые вступили с ней в контакт. Мессалисты посчитали это дезинформацией, предназначенной для обострения напряженности в МКСП. Экстренные совещания с одной стороны и с другой. Ирвинг Браун предлагает обсудить все это. В результате чего и неожиданный арест 19 марта…
Очутившись на свободе, Браун прилагает непомерные, дьявольские усилия, дабы доказать непричастность Шарфи к этому делу. По его просьбе президент Туниса Бургиба ведет по этому вопросу беседы в кругах близких к бельгийскому правительству, в консульстве Франции он беседует с Жаном Гаспаром, человеком из СДЕСЕ. Для французских служб, кто скажет Ирвинг Браун, говорит ЦРУ, а значит — он сторонник ФНО…
В игру вступает ЦРУ
Внезапно разгорается война булавочных уколов. Из Франции высылают находившегося в Париже американского студента Роберта Бахоффа, представителя Национальной Студенческой ассоциации. ДСТ тщательно следило за его квартирой на улице Гласьэр, убежденное, что он является агентом ЦРУ, координатором в США и Франции студенческого движения против войны в Алжире. ДСТ бросает также подозрительные взгляды в направлении Центра американских культурных связей (не без основания: один из его руководителей, заместитель шефа резиденции в Париже, будет через несколько лет руководить работой Компании в среде левых африканских студентов).
Агенты ЦРУ, прикрывавшиеся дипломатической крышей, еще менее уязвимы. С апреля 1955 года Фрэнсис Л. Альберт Младший, политический служащий в посольстве в Париже, наблюдает по заданию Компании за ходом войны в Алжире. Он поддерживает связь с «атташе по экономическим вопросам», находившимся в течение пяти лет войны в Алжире в его столице, Альфредом Грайма Джонсоном.
Большинство французов, политики и люди спецслужб, считают, что ЦРУ нацелено, главным образом, на генерала де Голля. Таким образом, по мере активизации националистов во французском Алжире, Компания все чаще фигурирует как наиболее ревностный их сторонник, что по сути противоречит той помощи — реальной помощи, — которую она оказывает ФНО.
7 декабря 1960 года Филипп Тиро де Вожоли, шеф резиденции СДЕСЕ в Вашингтоне (в США две резиденции СДЕСЕ, вторая в Нью-Йорке), организует завтрак, на котором присутствуют Жак Сустель, бывший шеф голливудских спецслужб в 1943 году, перешедший во французскую алжирскую оппозицию, и Ричард Биссел Младший, директор оперативного отделения ЦРУ. Биссел, экономист по образованию, бывший одним из инициаторов плана Маршалла, реалист. Он заявился для того, чтобы выудить информацию.
Неожиданностью стал путч генералов в апреле 1961 года.
«Тот факт, что попытка Шалля была поощряема и даже поддержана самыми активными из натовских, американскими, спецслужбами, является сегодня секретом Полишинеля!» — восклицает в ту пору в редакционной статье журналистка Женевьев Табуи.
Исподволь поощряемая русскими, которые полагаются на нее в успехе проведения тонких операций по «дезинформации», она действует проворно. Когда генерал Шалль занимал пост в НАТО, он, естественно, поддерживал тесные связи с американскими офицерами, но из-за этого отводить ЦРУ темную роль в перевороте в столице Алжира по меньшей мере сомнительно. Но слух пронесся с быстротой молнии: американские офицеры, оказывается, помощники «вероломных генералов». В результате проверки обнаруживается, что американский военный атташе в Париже, бригадный генерал К. Кобурн Смит, находится в столице Алжира. Но сначала путча этот специалист из Агентства оборонных секретов (Дифенс Интеллидженс Эйдженси) мудро удаляется в глубь Сахары, чтобы избежать подозрений в отношении своей страны…
Как и всякая уважающая себя спецслужба, ЦРУ, конечно, занимается «сбором разведданных» в среде активистов французского Алжира. Но это вовсе не значит, что она вовлечена в конфликт. Аллен Даллес знает по своему опыту, что нужно всегда готовиться в худшему.
А пока атаки во французской прессе усиливаются. Атмосфера нагнетается настолько, что во Францию отправлен Пьер Сэлинджер. Сэлинджер, являясь советником президента Кеннеди по особым вопросам, готовит почву для его визита в Париж. Сэлинджер снабжен выводами, предоставленными ему спецслужбами Даллеса для передачи французским авторитетным лицам. Эти выводы содержат анализ мятежа генералов и его последствий.
Как известно, быстрое подавление путча генералов дает новый импульс ОАС: из маленькой группы она превращается в солидную подпольную организацию.
Ее шеф, генерал Салан, который сам за четверть века до того возглавлял разведслужбы Народного фронта в колониях, придает огромную важность контактам с американцами. Можно сослаться на документ в разведке от 1 ноября 1961 года, в котором говорится: «Уильям Портер, генеральный консул США, был очень поражен масштабами деятельности ТВА (кодированное название ОАС) и желал бы иметь встречу с одним из ее руководителей».
Не выдавали ли активисты-националисты желаемое за действительное? Те, кто 25 ноября, учитывая присутствие в Алжире таинственных «коммандос» Джонсона, «укомплектованных из американцев и канадцев, напрямую связанных с ЦРУ, которая предлагает оружие и, может быть, и деньги», хотят этого. Придерживаясь установленных правил, Компания все время старается получить необходимую информацию.
Несомненно, это тот случай, когда некий полковник Браун, которого его собеседники из ОАС воспринимают ни больше ни меньше как «шефа ЦРУ во Франции», вступает в контакт с Жан-Жаком Сюзини и генералом Саланом в декабре 1961 года.
Родившийся в ходе этой встречи план доставки оружия, который — на самом ли деле случайный? — закончится ничем, а письмо, адресованное президенту Кеннеди Саланом 12 декабря, изумляет своей наивностью — как такое могло выйти из-под пера такого опытного разведчика, как шеф ОАС?
Само собой разумеется, «зондаж» не оказался слишком благоприятным. Тем не менее, некоторые связи следует рассматривать в контексте роли ЦРУ. В конце 50-х годов две торговые фирмы промышляют сбытом оружия: Перманент Индастриал Эксибишн (ПЕРМИНДЕКС) в Базеле и Чентро Мондиаль Ком-мерчаль (ЧМК) в Риме. Обе позже будут обвиняться в предоставлении денег ОАС.
Ныне покойный адвокат Бернард Фентервальд убедил нас в том, что эти фирмы были связаны с ЦРУ. Также, согласно ему, связаны косвенным образом попытка убийства в Пети-Кламар генерала де Голля членами ОАС и смерть президента Кеннеди в Далласе.
Если те хитроумные интриги действительно велись, то они вовсе не мешали проводить американскую политику, благоприятствовавшую независимости Алжира. Чем ближе развязка, тем более акцентирует ЦРУ свои контакты с людьми ФНО. Порой бывают необычные контакты, так, например, Франтц Фанон, антильский психиатр, стал человеком-оркестром в пропаганде ФНО.
Осенью 1961 года, когда он только что закончил свою книгу «Проклятые на земле», раковая опухоль начинает подтачивать его здоровье. В связи с обострением заболевания ЦРУ переправляет его в США под псевдонимом «Омар». Фанон будет находиться в больнице, «под контролем» Вашингтона. Там он и умрет 6 декабря 1961 года.
Фанону не удастся увидеть свободный Алжир в июле 1962 года. В это время в столице нового государства появится крупная резиденция ЦРУ. Джон Г. Андертон, до войны учившийся в Гренобле, оставляет свой пост в Рабате, откуда он руководит созданием резиденции в столице Алжира. Обладающий огромным опытом Фрэнсис Л. Алберт становится его помощником. На подмогу спешит из Танжера К. Оливер III Изелин, будущий шеф ЦРУ в Абиджане. Трио опытных агентов попытается противодействовать влиянию советского блока на ФНО до того времени, как его заметят после государственного переворота, осуществленного Бумедьеном в июне 1965 года.
Английские спецслужбы в Алжире
Ветеран секретной службы безопасности на Среднем Востоке (Секюрити Интеллидженс Миддл Ист — СИМЕ) времен войны, Алистэр Хорн, стал журналистом. В 1954 году, когда в Алжире разразился «мятеж», он находится там как представитель «Дейли Телеграф». Хорн собирает материал для «Истории войны в Алжире», которую он посвящает своему другу Кристоферу Эварту-Биггсу, атташе в английском консульстве в столице Алжира.
Читателю, конечно, понятно, что Эварт-Биггс — агент МИ-6 и это будет стоить ему жизни в июле 1976 года в результате покушения, совершенного членами ИРА. Накануне, когда он занял пост посла в Дублине, этот дипломат с моноклем поделился с журналистами своим большим опытом: