Первое заседание комиссии Рокфеллера проводится 13 января 1975 года. Ей вынуждены давать показания Хелмс, Шлезингер и Колби. Дело идет к обострению. Свидетельство Колби, самого словоохотливого из троих, попадает на страницы газет. Общественное мнение и пресса анализируют полупризнание шефа ЦРУ как подтверждение самых глубоко укоренившихся страхов, что лекарство, оказывается, хуже чем сама болезнь. Через месяц СиБиэС начинает обнародовать другой «семейный секрет»: участие ЦРУ в убийствах или попытках физического устранения глав иностранных государств и правительств.
Удрученный Колби полагает, что одна комиссия может спрятаться за другую. В свою очередь, 21 января сенат решает создать из своих членов комиссию парламентского расследования деятельности разведывательных служб. Ее председателем станет сенатор от штата Айдахо Фрэнк Черч. Шокированная разоблачениями, относящимся к операциям «хомо», нацеленным на иностранных политиков, комиссия Черча составляет список: Фидель Кастро, Патрис Лумумба (Заир), Ахмед Сукарно (Индонезия), Рафаэль Труэильо Молина (Доминиканская Республика), Сальвадор Альенде и генерал Шнайдер (Чили), Нго Динь Зьем, Франсуа Дювалье (Гаити).
В июле палата представителей, которая не желает оставаться в тени, создает свою комиссию под председательством одного из нью-йоркских избранников, Отиса Пайка. Вопросы становятся резче, подозрения тяжелей. И Колби сожалеет о том времени, когда сенатская комиссия, занимавшаяся вооруженными силами, выслушивала его перед тем, как он вошел в должность, и упрекала «только» за операцию «Феникс» или Уотергейтский скандал, замечая с сожалением, что в промежутках между ними Южный Вьетнам пал под ударами армии Северного Вьетнама и что Сайгон с тех пор переименован в Хошимин. И о том, как США, отказавшись от «специальной войны», после поражения в классической войне вывели свой контингент и просто-напросто проиграли войну.
От всего этого сплошные неприятности: парламентарии, вскрывшие методы работы разведывательного сообщества, журналисты, раскопавшие издающие «трупный запах» документы, захороненные в шкафах Лэнгли, и как результат всеобщего разложения — рты, начавшие выдавать тайны, на которых и базируется работа разведки.
Дурная репутация
Самым отвратительным учеником в классе профессора Колби, конечно, считается Филип Эйджи. Он родился в 1936 году в семье убежденных консерваторов. Перед тем как прийти в ЦРУ в 1956 году, он обучался в школе, находящейся на содержании иезуитов. Особенно примечательны два его пребывания в Латинской Америке: в резиденции Кито (Эквадор, 1960–1964 гг.) и резиденции Монтевидео (Уругвай, 1964–1966 гг.). По возвращению в Вашингтон Эйджи разводится с женой и уходит со службы в 1969 году, побывав в Мехико во время Олимпийских игр в качестве американского атташе.
Решив «помочь движению пацифистов» в свойственной ему манере, Фил Эйджи устраивается в Великобритании, чтобы опубликовать там книгу, в которой он описал свою службу в ЦРУ. Эта книга — «Дневник ЦРУ» — выходит в Лондоне в 1975 году, в 1976 году она появляется во Франции под тем же названием.
Как раз в 1975 году английский еженедельник «Тайм Аут» начинает новый цикл расследований с публикации списка агентов ЦРУ, занимающихся разведкой в Лондоне. Появляется различная информация, приведшая к отъезду шефа резиденции ЦРУ в Лондоне Корда Мейера, в скором времени замененного Эдвардом Проктером.
Тайны Лэнгли стали явью. Это Эйджи бросил на съедение английским журналистам имена своих бывших товарищей, это Эйджи в своем «Дневнике ЦРУ» не удовольствовался перечислением обид и даже выставлением на широкое обозрение подпольных операций Управления, а злобно бросил публике невообразимое количество фамилий действующих агентов.
«Опознать и назвать имена тех, кто работает на ЦРУ — значит сделать полезное дело», — отмечает бывший агент ЦРУ, добавляя в качестве программы действия: «Ослабляя ЦРУ, мы устраняем возможность получить завтра новых Пиночетов».
Это вызвало вопль сотрудников Компании, которые считают, что ЦРУ должно находиться под защитой всех американских патриотов, а не наоборот. Для них ослабление ЦРУ — игра в пользу коммунистов. Эйджи-болтун становится Эйджи-предателем, тем более что он принимал участие в публикациях «Коверт Экшн Информейшн Бюллетин», единственное предназначение которого — отмечать черным по белому детали операций ЦРУ и имена участников.
То, что иностранцы играют в такую игру, вполне объяснимо, — ведь США не их родина. Но то, что американский гражданин проводит время, раскрывая американских агентов, это по меркам Лэнгли низость. С ноября 1976 года от английских властей требуют его выдворения из Великобритании. Те соглашаются.
В 1979 году государственный департамент аннулирует паспорт Эйджи, аргументируя свои действия «серьезным уроном», который он нанес национальной безопасности. Бывший офицер ЦРУ получает тогда паспорт Гренады (политически близкой Кубе), затем — сандинистской Никарагуа. Все это рождает у тех, кто его ненавидит, идею превращения его в беженца, даже кубинского агента. Свое развитие эта идея получила в романе Арно де Борчгрейва и Роберта Мосса «Айсберг».
Обустроившись в Мадриде, Эйджи приступает к длительной процедуре — попытке вернуть американский паспорт. По-иному обстояло дело с Виктором Маркетти и Джоном Д. Марксом, которые опередили его на пути к «диссидентству», но не пошли так далеко, как он.
Оба не с улицы. Маркетти был административным помощником заместителя директора ЦРУ. Маркс принадлежал к ИНР, службе сбора разведданных и анализа государственного департамента. В 1973 году редактор, «дружественный» ЦРУ, предоставляет Лэнгли обзор одной книги, которую они написали в четыре руки. Ужас в стенах ЦРУ: в тексте сорвали покров с неизвестных ранее «семейных тайн»…
Хелмс приступает тогда к длительному судебному процессу, он стремится не запретить издание — мера, неизбежно превратившая бы эту работу в бестселлер, а силою закона принудить обоих авторов перед публикацией предоставить текст в Лэнгли.
Процесс выигран. И вот его цена — ЦРУ настаивает на ста пятидесяти купюрах в тексте. Маркетти и Маркс вежливо отказываются. В результате книга «ЦРУ и культ разведки», появившаяся в 1974 году, нашпигована «проблемами, которые создадут ей популярность и в конечном счете ни в малейшей степени не защитят знаменитые «семейные тайны».
Фрэнк Снепп не столкнется с подобными неприятностями. Шеф бюро стратегического анализа ЦРУ в Южном Вьетнаме осенью 1972 года, в период падения Сайгона, Снепп не разделяет ни «антиимпериализма» Эйджи, ни «реформизма» Маркса и Маркетти. Он не является противником присутствия американцев в Индокитае. Даже напротив: в своей книге «В перерывах», опубликованной в 1977 году, переходит на очень суровую критику того, как в конце индокитайского конфликта американцы и конкретно «цэрэушники» опустили руки, бросив своих друзей на расправу вьетконговцам.
Как становится известно в апреле 1976 года из заключительного доклада сенатской комиссии, ЦРУ провело за пятнадцать лет 900 тайных операций. Более четырехсот журналистов, самых видных работников прессы, 25 организаций сотрудничали с комиссией, — об этом сообщит в сентябре 1977 года в «Вашингтон Пост» Карл Бернстейн, один из двух журналистов-зачинателей Уотергейтского дела. ЦРУ проводило над людьми эксперименты с использованием наркотических средств, особенно ЛСД. Во времена Аллена Даллеса доктор Доналд Эвен Камерон проводил психологические эксперименты над людьми с целью разработать эффективные приемы манипулирования человеческим мозгом.
Сколь бы Колби ни пытался восстановить моральный дух, проводя многочисленные реформы, которые ему удалось осуществить в Лэнгли (создание двенадцати Национальных офицерских служб — Нейшнл Интеллидженс Оффисерс, организацию ежедневной сводки со сверхсекретными данными, издающейся в нескольких десятках экземпляров под названием «Нейшнл Интеллидженс Дейли», и даже ощутимое снижение числа тайных операций), исправить положение уже было невозможно. Все произошедшее стоило Управлению его доброго имени, и с того времени за ним укрепилась дурная репутация, которая грозит осушить источники вербовки агентов.
В таком удушливом климате проводились некоторые операции последних десятилетий. Например, операция «Красная рыба», начатая резиденцией Парижа в контакте с базой во Франкфурте. Ее цель — наблюдение за деятельностью французской КП в самых высших кругах с помощью видеоаппаратуры, слежки, прослушивания телефонных разговоров и даже использования одного обольстителя (чтобы узнать подробности, нужно прочитать от корки до корки «В сердце государства, шпионаж», который авторы опубликовали в 1981 году, нашу статью о Буше и ЦРУ в «Пентхаузе» за март 1989 года и о Гастоне Плиссоннье в нашей книге «Тайные советчики», 1922 г.). О ней узнают только в феврале 1976 года.
К этому времени Уильям Эган Колби уже больше не директор ЦРУ. Устав от неудач ЦРУ, президент Форд отправляет его в отставку. Он доверяет руководство управлением новичку, которому предстоит в будущем занять самый высокий пост в государстве, Джорджу Бушу.
Парализовавшая управление волна скандалов не осталась незамеченной и способствовала перераспределению ролей в американском разведывательном сообществе. Пока все внимание приковано к Лэнгли, его мерзостям и его заговорам, два соперника потихоньку будут набираться сил. Это — Агентство национальной безопасности — Нейшнл Секюрити Эйдженси (НСА), специализирующееся на улавливании электромагнитных волн, и Агентство оборонных секретов — Дефенс Интеллидженс Эйдженси (АИА). Обе службы находятся под большим и плотным покровом тайны, поэтому, за некоторым исключением, их подвиги никогда не запестреют в газетных колонках.
Времена всемогущей ЦРУ закончились. Отныне компании придется делиться властью.
ЦРУ и Латинская Америка
На улице целуются двое влюбленных, а из окна гостиницы с них не спускают глаз. На самом деле эти двое молодых революционеров, члены диверсионного отряда, который через несколько минут захватит офицера ЦРУ, роль которого исполняет Ив Монтан. Не имея возможности обменять его на своих товарищей, находящихся в заключении, его в конце концов казнят. Такова интрига фильма Коста-Гавраса «Осадное положение».