В Париже, в связи с тем что многие его сотрудники арестованы в СССР, подобно Леону Флигу, Мюнценберг становится диссидентом. Он соглашается поставить свой гений на службу «буржуазным» противникам Гитлера, закрепив таким образом свой разрыв с официальным коммунизмом. Затем он втайне выдаст одному британскому парламентарию информацию, что группа «торпедо» из НКВД получила задание ликвидировать Артура Кёстлера, ставшего в тягость…
22 августа 1939 года в Москве был подписан германо-советский пакт. Вилли Мюнценберг резко высказался против. «Сталин, ты — предатель!» — смело пишет он. Опубликовав тогда длинную статью в антинацистком журнале «Цукунфт» («Будущее»), он, вероятно, подписал свой смертный приговор. Став в оппозицию к Сталину, он стал и предателем дела коммунизма, «агентом французского империализма» (в свою очередь, британские секретные службы считали его на службе Второго бюро).
Интернированный, как немецкий гражданин после объявления войны, Мюнценберг находился в лагере на юге Франции во время ее краха. Он вместе с другим заключенным бежит из лагеря. 22 октября 1940 года его нашли повешенным на дереве недалеко от Сэн-Марселлена.
В настоящее время не существует формального доказательства того, что Вилли Мюнценберг был казнен агентами советских спецслужб. Его казнь была организована Эрихом Мильке, последним патроном ШТАЗИ.
Однако известно, кто убил его последователя Отто Катца. Во время войны он эмигрирует в Мексику под псевдонимом «Андре Симоне». Затем возвращается в родную Чехословакию, где становится директором пресс-службы в Министерстве иностранных дел. Одним из главных обвинений на процессе в Праге было то, что он сам сознался в самых тягчайших преступлениях, объявив при этом: «Я заслуживаю виселицы».
3 сентября 1952 года Отто Катц был повешен. Это случилось почти через 12 лет после того, как был повешен Вилли Мюнценберг, его наставник с 1929 года…
Французский филиал «Концерна Мюнценберга», РУП
Когда в 1933 году Мюнценберг приехал в Париж, он не говорил ни слова по-французски. Так что ему пришлось пользоваться услугами переводчика. Им стал молодой румын Лудовичи Удреану, двадцати пяти лет, звавшийся также Людвиг Брехер и, главным образом, Луи Доливе, приехавший во французскую столицу в компании немецкого активиста. Мюнценберг питал огромное доверие к этому блестящему интеллектуалу, с которым он познакомился в Женеве, когда тот продолжал занятия, состоя в рядах прокоммунистической Социалистической партии Леона Николя, «похитителя талантов» для швейцарской разведсети ГРУ «Трое Красных».
С 1933 года Мюнценберг вынашивает идею создания Комитета против войны и фашизма (Амстердам-Плейель). Доливе будет играть ключевую роль в создании этого органа, первого французского филиала организации Мюнценберга после победы нацизма. Молодой румын, по-видимому, очень тесно связан с группой венгерских эмигрантов, враждебно настроенных по отношению к итальянским фашистам. Некоторые из этих венгров считаются связанными со спецслужбами своей родины.
В 1935 году Луи Доливе создает совместно с французом Луи Лоне Международный центр антивоенных документов (СИДА). В следующем году он уже один из трех генеральных секретарей Всемирного объединения за мир (РУП).
В «Концерне Мюнценберга» РУП превращается во Всемирный комитет против войны и фашизма, используемый как марионетка. Эта международная ассоциация выглядит еще более явно просоветской, чем ее предшественница. В ней участвуют совершенно разные люди: английский лорд Роберт Сесил, шведский банкир Олаф Ашберг, привычный к финансовым сделкам с русскими, или французский депутат, радикал-социалист Пьер Ко.
Доливе, в обязанности которого в РУП вменены международные вопросы, создает французскую секцию этого движения, которая располагается на площади Дворца Бурбонов. Это самая главная из сетей РУП. В ней состоит кроме Пьера Ко целая плеяда политических деятелей (министр иностранных дел Поль Фор; депутаты-социалисты Соломон Грумбах и Жозеф Поль-Бонкур; профсоюзный лидер, некоммунист Леон Жуго; профессор из Сорбонны Альбер Байе; Виктор Баш из Лиги защиты прав человека). Но на площади Пале-Бурбон встречаются и менее известные люди, такие, например, как энтомолог Андре Реймон, основатель рубрики «Рабкор» в «Юманите», ставший с Луи Доливе одним из секретарей пацифистского движения сэра Роберта Сесила, молодой служащий Жан Мулен, физик Андре Лабарт или оригиналка Марта Лекутр.
Мулен в то время близкий друг Доливе. Кроме того, они живут в одном доме — № 26 на улице Плант. В 1937 году другой сподвижник Доливе, Андре Лабарт, оставит Национальное управление научных исследований и изобретений и станет руководителем канцелярии заместителя министра воздушного флота Анри Андро. Для того чтобы работать в тесном контакте со своим компаньоном по РУП Муленом, который является шефом канцелярии Пьера Ко, министра воздушного флота в правительстве Народного фронта.
Во время приема, устроенного Пьером Ко, Андре Лабарт знакомится с Мартой Лекутр, крупным специалистом в секретных делах Профинтерна. С целью, чтобы получить разрешение на постоянное пребывание во Франции, полячка Марта приезжает из Берлина и вступает в фиктивный брак с французским коммунистом. Но это ни для кого не секрет: после работы в тесной связи с Николаем Шверником, представителем советских профсоюзов РУП, эта хорошенькая блондинка становится компаньонкой Лабарта. Среди друзей этой пары — первый муж Марты чех Станислав Шиманчик (он же Старо).
Мюнценберг сначала попадает в опалу, а затем становится диссидентом. У него сохраняются отношения с Доливе, принявшим французское гражданство в 1937 году, но рассматриваемым французскими спецслужбами как «человек, известный пагубными и опасными для страны суждениями».
Несмотря на публичный выход из числа членов РУП некоторых ее работников, таких, как Луи Лоне, организация продолжает функционировать, затем под крылом бывшего сотрудника Мюнценберга вливается в Лигу наций, организацию, в которой советофильская тенденция будет усиливаться.
С начала войны в группе друзей происходит раскол. Андре Лабарт вновь соединяется в Лондоне с Мартой Лекутр и Старо. Он начнет издавать газету «Свободная Франция» и будет участвовать во всех интригах против генерала де Голля — английская МИ-5 будет видеть в нем агента советских служб.
Пьер Ко эмигрирует в США. Осенью 1940 года то же самое сделает Доливе. Там бывший сотрудник Мюнценберга сделает себе имя в кино: он станет близким другом Орсона Уэллса. Хотя в контрразведке США его и будут рассматривать как бывшего «компаньона» коммунистов, но с 1942 года перестанут придавать значение его прошлым связям с Мюнценбергом.
Жан Мулен, со своей стороны, переедет в Лондон в октябре 1941 года. Он будет личным представителем генерала де Голля в оккупированной Франции до образования Национального Совета Сопротивления в мае 1943 года.
Через тридцать пять лет после его героической смерти крупная фигура в Сопротивлении Анри Френе будет публично спрашивать себя в «Загадке Жана Мулена» (Робер Лаффон, 1977) о тесных связях основателя Национального Совета Сопротивления (КНР) с его друзьями из довоенной РУП, Лабар-том и Доливе. Был ли Мулен втайне привержен идеям коммунизма (вновь об этом спросит Т. Уолтон: «Великая вербовка», Грассе, 1993)? Даниэль Кордье, секретарь Мулена в рядах Сопротивления, ответит им посмертно в «Жане Мулене, неизвестном из Пантеона».
После войны Лабарт и Марта Лекутр вновь переезжают во Францию. Оба бросаются в журналистскую деятельность в научной сфере и ведут неистовую антиамериканскую кампанию. В 1965 году ДСТ будет интересоваться у бывшего шефа канцелярии заместителя министра воздушных сил о тех связях, которые, как она предполагала, имели место между ним и Советами. В контрразведке придут к заключению, что Лабарт много поработал на СССР.
А что касается Доливе, то, став известной личностью в кинематографе, он сыграет заглавную роль в журнале «Свободный мир» вместе с Майклом Стрейтом, который в конечном счете опишет в мельчайших подробностях, как его хотели завербовать агенты Москвы. Бывший переводчик Мюнценберга, вернувшись во Францию в начале 50-х годов, будет отрицать, что работал на советские спецслужбы и, что самое неожиданное, на Коминтерн!
Этот загадочный человек умер в Париже в сентябре 1989 года и, вероятно, унес с собой в могилу много тайн. О РУП, Мюн-ценберге, Андре Лабарте и о многих других…
Секретный агент Пабло Неруда
Он всемирно известен как автор «Всеобщей песни», этой объемной лирической поэмы, положенной на музыку греческим композитором Микисом Теодоракисом. Но Пабло Неруда, активный член чилийской коммунистической партии, был также усердным сотрудником советских спецслужб.
Нефтали Рикардо Рейес Басо-Альто (это его настоящие имя и фамилия) родился в июле 1904 года в Паррале. Его мать была учителем начальной школы, а отец проводником поездов. Блестяще закончив учебу, молодой человек увлекается коммунистической идеей, поэзией и делает карьеру дипломата. В 1930 году он женится на некоей Хаванесе, через четыре года он уже консул Чили в Барселоне, а затем в Мадриде. В это время он заканчивает сборник «Двадцать стихотворений о любви и одна песня отчаяния», еще несущий отпечаток влияния сюрреализма.
В июле 1937 года Неруда участвует на Конгрессе писателей 2-го Интернационала, состоявшемся в Испании и нацеленном, главным образом, на осуждение Андре Жида, виновного в публичном признании своего сближения с советским режимом. На родине Неруда избирается сенатором в списке КПЧ. В то же время он пишет одну из самых своих значительных работ «Испания в сердце».
Но не только в поэзии, но и в дипломатии проявляет Неруда завидную активность. В 1939 году его назначают генеральным консулом во Франции, на стратегически важный пост: именно в консульство стекаются беженцы, испанские республиканцы, желающие эмигрировать в Чили. Среди них множество секретных агентов НКВД, пытающихся проникнуть на южноамериканский континент. Конечно, без ведома чилийского министра Луиса Альдунате.