Его опыт пополнялся уже после Первой мировой, когда он сражался против легионов большевиков на польском фронте или войск Абдель-Керима как офицер, в рядах колониальных войск или в СР Леванта во время восстания друзов, разожженного англичанами («Магда д’Андюран, хозяйка Ливанского замка»).
Его прекрасная супруга, Шанталь, уроженка Кастийона дю Перрона, уже обрадована доброй вестью и начинает укладывать чемоданы. Но наш капитан считает, что пост в Португалии не будет ожидаемой синекурой: в том 1937 году гражданская война в соседней Испании разгорается все сильнее и может охватить весь полуостров.
Через несколько дней телефонный звонок. В трубке Трюта узнает низкий голос шефа 2бис:
«Решено, в Лиссабон едет Кольбер. Вам мы поручаем более ответственный пост: Гаагу!»
Продолжение этой истории Роже Трюта рассказал нам сам в ходе долгих бесед, которые мы вели с ним в начале 80-х годов. Что и дало нам возможность узнать в подробностях деятельность поста французской СР, противостоявшего службам Третьего рейха накануне войны:
«Итак, значит, в 1937 году я прибыл, с технической точки зрения, в самый острый момент. Это был пост, на котором не вздремнешь. Мой предшественник, полковник Ги д’Алее (он же Доранж), провел на этом посту 9 лет. Случай уникальный.
Голландия имела одну особенность: там работали в контакте с Парижем, Бельгией и с БЕНЕ, Бюро исследований северо-востока, в Лилле, и занимались Северной Германией.
Моя официальная должность — помощник военного атташе. Формально я находился рядом с военным атташе, полковником Матриоле, но ему я не был подотчетен. В случае крайней необходимости я отчитывался прямо Дарбу (Льву) или эмиссарам, прибывавшим из Лилля для встречи со мной: капитаном Анри Шрике или лейтенантом Андре Фонте (он же Дельма). В иных случаях я работал с немецкой секцией майора Перрюша в Париже, потому что я очень остерегался работать на Голландию, чтобы не спровоцировать дипломатический инцидент».
«Вы были единственным представителем СР в Голландии?»
«В действительности это была изнурительная работа. Я работал под двойной командой. Возьмем для примера источник А — он предоставлял нам информацию из самого германского штаба. В один прекрасный день в 1938 году в одну голландскую семью, которую я держал на примете, приезжает молодая немка. Она рассказала, что в Германии творится что-то ужасное и ее семья хотела бы выехать из страны. Она была, по ее словам, дочь генерала, который разделял ее чувства. Справившись в Париже о том, какой интерес представляет эта девушка, германская секция, после того как проверила ее историю благодаря Полю Стелену, направляет ее прямо в Берлин…
Временами нужно остерегаться: так было, когда Абвер заслал к нам бывшего лотарингского легионера, Рихарда Кристманна, который пришел в консульство и пытался оказать нам услугу…»
«Как действовал ваш пост?»
«Очень симпатичный эльзасец, аджюдан Борман, делал переводы из немецкой прессы. Моим секретарем был офицер из резерва бельгийской армии, месье Рейнс. Вместе с Борманом они составили внушительную картотеку по вопросам контрразведки (со списком наших агентов, включая и двойных). В 1939 году прибавились резервисты, такие, как Эдмон Соважо (генеральный директор Рейнской навигационной компании) и Этьен Бланк (будущий директор машиностроительной компании Сюльзе).
Как нам сегодня кажется, мы были довольно уязвимы. Наши столы располагались в какой-то хибарке в ста метрах от здания дипломатической миссии на Невегуйтвег. Свою картотеку мы запихали в деревянные шкафы. Правда, имелся сторож, который наблюдал за зданием. И все-таки нам повезло, что немцы на нас не напали».
«А как не повезло вашим английским коллегам из МИ-6?»
«Действительно, когда я приехал в Гаагу, у них случилась трагедия. Шеф местного отделения Интеллидженс Сервис, майор Хью Далтон, покончил жизнь самоубийством по причине финансовой растраты. Англичане пребывали в самом мрачном настроении… Его преемник Монти Чидсон был отозван в 1937 году ввиду некомпетентности.
Затем его место занял Пейн-Бест, весьма симпатичный парень. У него были какие-то неясные связи с голландским Вторым бюро. В один прекрасный день, это было в 1938 году, за несколько месяцев до Мюнхена, ко мне зашел Пейн-Бест:
«Мой дорогой Трюта, мы сейчас занимаемся реорганизацией наших служб. Мы хотели бы, чтобы вы встретились с одним коллегой, прибывшим усилить нашу станцию. Несомненно, вы могли бы дать ему добрый совет».
Через несколько дней он представил меня Ричарду Стивенсу, который родился в английской семье в Смирне (Измир) на побережье Средиземного моря и превосходно говорил по-французски. Мы понравились друг другу. Стивенс устраивается в Гааге с тремя помощниками, я даю им советы. Он мне как-то говорит: «У нас тут ничего нет, нужно все начинать с нуля». В глубине души, чтобы это не выглядело как насмешка, я скрывал, что сам всего лишь несколько недель шеф разведывательного поста в Голландии.
Однажды Стивенс говорит мне:
«А знаешь, я весь в хлопотах. Я сейчас подготавливаю серьезную операцию… И если дело выгорит, я принесу мир в Европу!»
Через несколько дней он приглашает меня к себе в гости. Я иду туда с Шрике, представителем Дарбу и специалистом по Германии. Стивенс очень взволнован:
«Готово, разрешение получено, я отправляюсь на границу». И он рассказывает нам, как он будет действовать с согласия Лондона и голландцев («Инцидент в Венло»).
За порогом Шрике мне говорит: «Как легко у него все выходит…»
В четыре тридцать мне звонят по телефону голландцы: в Венло провал. Они похищены немцами вместе с одним парнем из голландского Второго бюро, лейтенантом Клопом. Это настоящая катастрофа для англичан!»
«Вы работали в контакте с голландской СР?»
«Да, во Втором бюро Нидерландов к нам очень хорошо относились. Я много работал с генералом Ван Оорсхотом (шефом военной разведки), жена у него была англичанка, и особенно с моим старым товарищем, блестящим офицером, Якобом Ван де Плаасхе. В 23 часа 9 мая 1940 года мы с женой были в компании Ван де Плаасхе и его супруги. Я пригласил его в шикарный ресторан отпраздновать его повышение в чине. За ужином его вызывают. Он уходит и не возвращается. Затем от него приходит человек и говорит: «Завтра нападут немцы!» И действительно, фрицы атаковали Гаагу на следующий день на рассвете. Первые бомбы упали в 3 часа утра. После полудня, часам к пяти, Геббельс овладел микрофоном и начал с торжественного обращения к немецкой нации. Что-то в этом роде:
«Сегодня утром наши войска вошли в землю голландцев, этой германской народности, предавшей немецкую нацию. В этой стране разрешили готовить против нас враждебные акции. Насколько скандально то, что вытворяет этот майор Трута, который в таких близких отношениях с голландским штабом, что тот не имеет больше от него никаких секретов!»
«Наконец-то признали мои заслуги…»
«Но это попахивало горелым для вашей команды и вас самого…»
«Верно. Я сказал жене, чтобы она покинула Роттердам на французском эскадренном миноносце, и мы начали уничтожать архивы, картотеку месье Рейнса из трех тысяч карточек. После посланных в мой адрес Геббельсом проклятий мне все говорили, что надо уезжать. Я ждал, когда месье де Витроль, шеф тающего дипкорпуса, присоединится к нам:
«Королева покинула страну и, так как мы аккредитованы при ней, наша миссия завершена».
«Так я покинул Голландию на миноносце «Могаук», который немного времени спустя был потоплен…»
«Вы оказались во Франции?»
«Все было намного сложней. Я прибыл в Лондон и только некоторое время спустя оказался в Париже. Но Риве тут же направил меня в Берн. Швейцарцы обратились с просьбой, чтобы им прислали человека, который был свидетелем того, что происходило в Голландии. Я устроил обалденную конференцию для штаба швейцарской армии.
Но на сердце у меня было неспокойно. В кабинете нашего посла, Кулонжа, я узнаю о нападении немцев. Как сейчас вижу эту сцену: в одном конце комнаты я, в другом Кулонж с телефонной трубкой в руке, и у обоих нас из глаз текут слезы…»
Капитан Трюта смог уведомить 2бис о нападении немцев в мае 1940 года заблаговременно благодаря своему другу капитану Якобусу М. 3. Ван де Плаасхе, помощнику руководителя военной разведки генерала Ван Оорсхота.
Эта информация дополнила его предшествующие рапорты и сообщения, получаемые от источника А, завербованного Трюта. Майор Рене Дюнан и «альтер эго» — Трюта в Швейцарии, послал в конце апреля из Берна в 2бис подробное сообщение следующего содержания:
«Между 8 и 10 мая Германия нападет на Голландию, Бельгию и будет атаковать линию Мажино — направление главного удара: Седан. Планируется захват Голландии, Бельгии и севера Франции в течение десяти дней, всей Франции в течение месяца». (Телеграмма опубликована в «Авроре», 14 ноября 1939 года.)
«Это все дезинформация, запущенная Абвером!» — возразит начальник французского штаба генерал Гамелей. Из БЕНЕ в Лилле, мобилизованный из числа резервистов офицер, писатель Шарль Робер-Дюма, направляет агента в самое сердце немецкой разведки в Брюсселе и получает сообщение о том, что немцы намерены перекрыть бельгийскую границу в конце апреля…
Со своей стороны голландская разведка располагала очень богатой информацией, в течение долгого времени поступавшей от ее главного резидента в Берлине, майора Гийсбертиуса Якобуса Саса. Он имел дружеские связи с рядом высших чинов Абвера, начиная с подполковника Ганса Остера, шефа Абвера III, и получал разведданные из лучших немецких военных источников.
Военно-морской атташе Франции в Гааге, капитан 2-го ранга Луи Гишар (отец Ольвье — будущего министра в правительстве де Голля), тоже использовал этот источник информации, поскольку военно-морская разведка на улице Руаяль получила прямое сообщение о нападении из Голландии.
Голландская военная разведка МИД (Милитэре Инлихтингендинст) была создана в 1914 году, как отдел 3-го Бюро генерального штаба (Генерале Стаф-ГС-III). В 1918 году создается отдел внешней разведки (ГС-ША), в которую входит также, как составная часть, военно-морская разведка.