Вся послевоенная британская пресса клеймит позором Рокфейля. Исключением являются «Греческие мемуары», которые публикует Комптон Маккензи в 1931 году. Писатель указывает на абсурдность интриг того времени, когда союзники становились злейшими врагами. Несмотря на некоторые колкости в адрес Франции, он оправдывает Рокфейля.
Но книга запрещена. Повод? Преступление против Его Величества: в мемуарах шотландский юморист указал, что шефа МИ-6 называют «К». Однако он не идентифицирует с капитаном Кеммингом, умершим к тому времени семь лет назад. Однако этого достаточно, чтобы подвергнуть Маккензи, согласно Акту о соблюдении должностных тайн от 1911 года, штрафу в размере 100 ливров и уничтожить все три его тома.
Комптон Маккензи не такой человек, чтобы его можно было запугать идеей соблюдения государственной тайны, по сути не укладывавшейся в эти рамки. Его большая известность как писателя позволяет ему контратаковать. И шотландец тут же дает отпор спецслужбам — сатирический роман об Интеллидженс Сервис под названием «Водянка мозга». Комический шедевр.
Тема повествования: полковник Бленкинсоп вербуется в МКУ 99(Э) — Э здесь означает Экстраординарная секретная спецслужба. Прикрываясь торговлей бананами, он должен будет устраивать государственные перевороты в Шотландии и в одной из балканских стран, а также испытать ужасную угрозу, когда однажды жена спросит, почему он так часто отлучается. Тон повествования задается, когда Бленкинсопа вербует сэр Уильям Уестмакотт, один из шефов МКУ 990):
«— Когда я узнаю, что мне нужно встретиться с полковником Наттингом, сэр?
Сэр Уильям Уестмакотт снял очки и покачал головой, с укором поглядев на Бленкинсопа.
— Н, Бленкинсоп, Н! Мы будем называть его только «Н».
— Извините, сэр.
— Я знаю, что с вами этого больше не повторится. Конечно, это не столь важно, в данном случае мы у меня в кабинете в военном министерстве. Но это противоречит принципам секретной службы. Один раз вы проделаете это в моем кабинете, а потом, не понимая, что находитесь на Пикадилли-стрит, произнесете это во всеуслышание. И потом, чтобы быть секретной службой, нужно быть секретным.
— Так точно, так точно, сэр, я ужасно сконфужен.
— …Конечно, я не должен буду говорить вам, что секрет более важен, чем служба, и та и другой одинаково важны. Но все дело в том, что если секретная служба не была бы более секретна, то она перестала бы быть секретной службой».
Элементарно, мой дорогой Маккензи.
Большая премьера технологической разведки: телеграмма Циммерманна
17 января 1917 года по пневматической почте передается обычная прозрачная капсула, которая падает в металлический накопитель, стоящий внутри старого здания адмиралтейства, где помещается отдел 25-го британского Отдела военно-морской разведки. Под названием «Комната 40» это подразделение, являющееся сверхсекретным, занимается дешифровкой немецких посланий, перехваченных англичанами.
Дешифровальщики секции А (дипломатический перехват) Найджел ди Грей и Уильям Монтгомери работают сверх меры: капсулы, наполненные документами, в большом количестве поступают ежедневно. Вот и эта телеграмма, доверенная заботам американской фирмы связи «Вестерн Юнион», только что «пиратским» образом получена англичанами. Двое коллег добросовестно берутся за работу. Ди Грей просматривает первые группы цифр, которые указывают, что послание имеет немецкий код: 130 13042 13041'8501 3258 416 17214 6491 11310…
У этого техника-сверхсрочника нет сомнений. Начальный набор цифр варианта 13040, ключевого числа немецкого дипломатического кода, который британская разведка давным-давно узнала без ведома немцев.
Держа в руке образец дипломатического кода, молодой человек — ему 31 год — прежде всего нацеливается на подпись и ощупывает группу цифр серии 90000: 97556. Вскоре он в состоянии дешифровать подпись послания: это не кто иной, как Артур Циммерманн (именно 97556), немецкий статс-секретарь Министерства иностранных дел.
Что закодировал Артур Циммерманн в послании фон Экард-ту, германскому послу в Мексике? Ди Грей, не тратя попусту время, набрасывает на листе бумаги большую часть послания:
«Справочный № 13042. Министерство иностранных дел, 16 января 1917 года. Совершенно секретно. Дешифровать лично. Мы намерены начать с 1 февраля неограниченную подводную войну. Несмотря на это, я считаю необходимым поддерживать нейтралитет США… В том случае, когда это не должно будет… мы предложим (Мексике?)… союз на следующих условиях: вести войну (совместно?)… заключить мир (совместно?)… Вашему превосходительству необходимо тайно информировать президента (мексиканского?)… Война с США… и в то же время переговоры между нами и Японией… Скажите президенту, что… наши подводные лодки… будут сдерживать Англию от вмешательства здесь в течение нескольких месяцев. Уведомить о получении. Циммерманн».
Разумеется, этот странный текст немедленно попадает к контр-адмиралу Реджинальду Холлу, шефу военно-морской разведки Его Величества. И «Моргун Холл» с изумлением читает секретное послание Артура Циммерманна. Пока американский президент Вудро Вильсон ведет с немецким послом в Вашингтоне фон Берншторфом переговоры о сокращении подводной войны, секретарь Министерства иностранных дел кайзера готовит расширение операций подводных лодок Императорского военно-морского флота и в то же время усиливает антиамериканские происки и в Мексике, и в Японии.
«Моргун Холл» сознает важность этого документа. Конечно, нужно предупредить американцев о планах немцев. Но как это сделать так, чтобы не узнали, что НИД и его «Комната 40» смогли частично перехватить и дешифровать самые секретные депеши врага? Ведь информация обязательно просочится.
С начала войны адмиралтейство стремится ослабить систему связи немцев, не столь раскинутую географически, как у англичан. Через несколько часов после объявления войны британцы перерезали пять трансатлантических кабелей, идущих под водой и использовавшихся немцами. Это вынуждает военных, дипломатов, деловых людей и секретных агентов кайзера либо использовать американские трансатлантические кабели, либо передавать информацию прямо по радио.
В адмиралтействе в совершенстве знают возможности радио, благодаря замечательным работам итальянского физика Гульелмо Маркони, которые оно само же и финансировало. Во время Бурской войны в адмиралтействе учредили комиссию по контролю за почтовой и кабельной связью, секцию АШ, под командованием полковника Джеймса Эдмондса. Именно Эдмондс, специальное подразделение которого было переименовано в МО-5, в течение долгого времени обращал внимание своего руководства на ключевую роль технологической разведки в современной войне.
Постоянно действуя на французской территории, англичане в равной мере осознали важность в военном отношении как перехвата вражеских радиопередач, так и необходимость эффективной защиты своих собственных радиопередач. После чего в британской штаб-квартире в Монтрей-сюр-Мер выделяется специальная группа под руководством полковника Джорджа Макдоноха и его помощника Джорджа Коккерила.
Техники Его Величества, по правде говоря, многому научились у французов, которые начиная с зимы 1916 года могли «пиратствовать» на немецких телеграфных линиях на расстояниях в 4–5 километров. Французы уже с лета 1914 года, с момента первого крупного немецкого наступления, располагали значительными средствами радиоперехвата и опытной командой дешифровальщиков, — среди них полковник Франсуа Картье, майор Марсель Живьерж и доктор Эдмон Локар, выдающийся криминалист на гражданской службе.
Предшественник Реджинальда Холла на посту главы НИД, адмирал Генри Оливер, сформировал в том же 1914 году свое собственное подразделение по радиоперехвату и дешифровке в сотрудничестве с признанным специалистом в области техники, преподавателем университета из Шотландии, сэром Альфредом Эвингом. Благодаря этому подразделению, «Комнате 40», расшифровывавшему переговоры немцев в открытом море, Королевский военно-морской флот смог нанести впечатляющее поражение немцам у полуострова Ютландия в конце мая 1916 года.
В «Комнате 40» действительно собрались профессионалы высокого уровня. Особенно соотечественники шотландца Эвинга. Один из них, Аластер Деннистон, после войны, с 1921 по 1944 год, будет руководить британским агентством по радиоперехвату (ДжиСи энд СиЭс).
Чтобы проникнуть в тайну немецких кодов, англичане обратились с просьбой к русским союзникам, которые в октябре 1914 года потопили в Финском заливе легкий крейсер «Магдебург», захватив при этом уцелевшую книгу кодов германского военно-морского флота. Более неприглядной стороной в деле проникновения в тайну немецких кодов стала беззастенчивая эксплуатация наивности молодого австрийского техника Александра Чека. Работая в службе шифров брюссельского отдела Министерства иностранных дел Германии, Чек принял предложение англичан передать им самые секретные коды своего руководства в обмен на освобождение его матери, интернированной в Великобританию, дабы избавить ее от репрессий со стороны англичан. И он передал коды в августе 1915 года, но сам бесследно исчез.
В результате к началу 1917 года НИД обладает возможностью раскрывать немецкие коды, чем она и пользуется. Когда Грей завершает свою работу (он дешифрует со временем всю телеграмму Циммерманна), адмирал Холл предлагает британскому правительству средство сгладить углы в отношениях с американцами. Каким образом? Все очень просто: нужно предоставить им дубликат телеграммы, получив его в Мексике с согласия Вестерн Юнион.
Именно этот текст будет передан в американское посольство в Лондоне. И не без успеха. Когда президент Вильсон узнал о двойной игре немцев, с ним едва не случился настоящий апоплексический удар. 3 февраля следует разрыв американо-германских дипломатических отношений. 6 апреля — объявление войны.
Ди Грей, Монтгомери, Эвинг, Деннистон и упрямый антиконформист «Моргун Холл» славно послужили на благо Британской империи. В деле перехвата и дешифровки сообщений они продемонстрировали свою поразительную эффективность.