«Его аскетическое лицо с тонкими чертами, лицо породистого человека было одним из самых интересных», — пишет Клара Шеридан. «Дзержинский был поляком благородных кровей. Он поведал мне, что провел четверть своей жизни, одиннадцать лет, в царских тюрьмах. Годы тюрем его сломали, но не морально, а физически. Он страдал от туберкулеза, который прогрессировал… Что бы о нем ни говорили, этот человек не был садист, ни дегенерат, ни грубиян. Он ненавидел эту роль, которую ему назначил Ленин, и поначалу отказывался, но Ленин, знаток людей, чувствовал, что этот «Савонарола» революции будет выполнять тяжелую работу из соображений долга».
Бюст Дзержинского будет помещен позже в музее Революции в Москве. Но некоторые в ЧК смотрят на все это скверно. Начальник контрразведки (КРО) Артур Артузов составляет обстоятельный рапорт. Разговор ведется даже о брате Клары, который служил офицером в Королевском военно-морском флоте. И конечно, всплывает имя ее приятеля, Сиднея Рассела Кука, почетного члена МИ-6.
Результат этих методических исследований не заставляет себя ждать. Максим Литвинов, министр иностранных дел, его бюст тоже дело рук Клары, отправляется к ней с видом инквизитора:
— Вы знакомы с неким Расселом Куком, не так ли?
— Да, это мой друг Сидней, самый лучший танцор, из всех что я знаю.
— Он из Интеллидженс Сервис.
— Не может быть…
— Чем он сейчас занимается?
— Он работает на бирже.
— Но ведь он служил в разведке во время войны?
Беседа становится резкой, хотя Литвинов держит себя любезно. У него нет необходимости делать намеки. Клара Шеридан понимает, что она должна уехать из Москвы, и она готовится в путь. Клара в последний раз видит Каменева, который довольно огорчен — ему тоже надо вести себя осторожно. Дело в том, что Ленин уже сделал ему внушение за «буржуазную связь»…
Уже на судне, возвращаясь в Англию, Клара скажет себе, что ей повезло: если бы не ее милое личико или артистические пальчики, она могла бы кончить как «империалистическая шпионка» в камере на Лубянке.
Едва она прибыла в Ньюкасл, как друг Сидней завладевает ее дорожной записной книжкой и приглашает сделать доклад в Министерстве иностранных дел. Чересчур романтичная художница, без сомнения, была обманута МИ-6: выдержки из ее записных книжек опубликовали для широкой публики, а ее даже не поставили в известность. Публикации прошли в лондонской «Таймс» и в «Нью-Йорк Таймс».
Ее любовники и друзья большевики едва ли могли предположить такое. Статьи только подтвердили их наихудшие предположения. Став знаменитой благодаря своим приключениям, Клара Шеридан будет продолжать лепить скульптуры знаменитостей. Следующими будут Бенито Муссолини и Махатма Ганди.
Рождение спецслужб Красной Армии
«Да, мы идем к миру, но путем вооруженной борьбы рабочих масс против угнетателей, против эксплуататоров, против империалистов всех стран».
В этой программной речи, произнесенной в Москве 21 апреля 1918 года, военком Лев Троцкий недвусмысленно намечает направление борьбы. Речь идет не только о победе над «белыми», но и о дальнейшем наступлении. Красная Армия, которая начинает создаваться, не будет армией только России, но станет армией всемирного революционного движения.
Кто говорит армия, тот подразумевает — военная разведка. Как и все остальное, ее необходимо вооружить с головы до ног. Сторонник объединения — раскаявшихся офицеров с ветеранами-красногвардейцами в руководящих органах новой армии, а затем и совершенствования ее командного состава, Троцкий преодолевает колебания Ленина и Дзержинского, неприязненно относящихся к созданию контролирующего военного органа, и заложит в октябре 1918 года основы военной разведки.
Разведывательное Управление русского генерального штаба в 1922 году согласно французской разведке
Сперва это будет Региструпр, подведомственный ЧК, отданный в распоряжение Красной Армии на время войны, занимающийся контрразведкой и политическими вопросами орган. В 1920 году новое давление со стороны Троцкого и генерального штаба приведут к созданию Разведупра. В приказе от 3 мая 1921 года будет уточнена форма его организации.
Некоторое время его будут называть Четвертое бюро штаба Красной Армии, затем наконец ГРУ (Главное разведывательное управление). Оно начнет действовать в Военной Александровской школе, затем переедет в «Шоколадный дом», дом № 19 по улице Знаменского.
Его первыми организаторами будут: кадровый офицер, полковник Косматов, и бывший офицер царской разведки Семен Иванович Аралов. Аралов, согласно Пьеру де Вильмару («ГРУ, самая секретная из советских служб», написанная в соавторстве с Клиффордом А. Киракофф. Сток, 1988), преподает образец удивительного долголетия: выйдя из ГУЛАГа в 1953 году, он доживет до 1969 года.
Одно можно сказать с уверенностью: настоящим организатором Разведупра будет оставаться Ян Карлович Берзин, его начальник с 1924 по 1935 годы.
Один документ, имеющийся в распоряжении французской разведки с 13 марта 1926 года, в деталях описывает задачи, стоящие перед секретной службой генерального штаба Красной Армии:
«а) военная разведка и контрразведка в зарубежных странах;
б) политическая, экономическая и дипломатическая разведка;
в) изучение иностранной прессы, периодических изданий и военной литературы;
г) сотрудничество с организациями и фирмами, агентства которых расположены за границей;
д) сотрудничество с дипломатическими представительствами СССР за границей;
е) обработка полученных разведданных».
Сюда можно добавить и седьмой пункт, тоже очень важный. Ленинская точка зрения, — а она в СССР равносильна закону, такова: восстание является кульминацией всякого революционного движения. Вооруженное восстание не может быть случайным. Нужно формировать в среде различных коммунистических партий военные кадры, которые, когда наступит благоприятный случай, организуют захват власти. В соответствии с его военным назначением, Четвертое бюро занимается вербовкой тщательно отобранных военных специалистов.
Оно располагает для этой цели опытными специалистами для руководства вооруженным восстанием. Таким будет, например, Моше Штерн, один из организаторов неудавшегося восстания в Гамбурге в 1923 году, военный советник в Китае в 1932 году и будущий «генерал Клебер» интернациональных бригад в войне в Испании.
Возьмем, к примеру, Шанхай. В канун восстания в марте-апреле 1927 года, подавление которого вдохновило Андре Мальро на его роман «Человеческие условия», находящаяся в подполье КПК располагает организованными ударными группами, состоящими из ста пятидесяти, двухсот вооруженных человек, которые называются ЧОН (Части особого назначения). Двое специалистов из Разведупра, имеющих дипломатическую неприкосновенность, Чусов и Кожевников, являются там своего рода наставниками. Под самым носом у генералов Гоминьдана еще один специалист Красной Армии, Отто Браун, попытается сыграть аналогичную роль с сельских советах в 1934 году. Прежде чем пуститься в знаменитый Северный поход, Мао Цзэдуну придется избавиться от этого слишком назойливого немца.
Но каждому свое. Разведу пр прежде всего нацелен на сбор военных разведданных. Фактически он также активен в политической и экономической сферах. Он действует согласно традиционным канонам спецслужб: внедрение, коррупция, использование наивности. Но также в нем полагаются и на революционное чувство. Жан Креме создаст свою французскую разведсеть, вербуя профсоюзных деятелей на авиационных военных и пороховых заводах, а также в артиллерийских парках. Во имя «защиты трудящихся».
С начала 30-х годов по инициативе Берзина создается общая сверхсекретная структура Разведупр/ГПУ, под названием Специальный отдел. Организуется отдел по перехвату и дешифрованию различных сообщений, который отчасти напоминает английский Джи Си энд СиЭс и появившийся несколько позже нацистский Форшунгсамт. Начальником его является Глеб Бо-кий, человек из ГПУ, его помощник, офицер Четвертого бюро штаба Красной Армии, полковник Харькевич. Это подразделение будет размещаться до 1935 года в помещении Народного комиссариата иностранных дел, согласно Кристофору Эндрю и Олегу Гордиевскому («КГБ в странах мира». Фаярд, 1990). Оно, по-видимому, действовало в основном в направлении Японии, страны, куда Берзин и его люди имели слабый доступ, пока не была организована разведсеть Зорге. Результатами перехвата будут пользоваться как ГПУ, так и 4-я часть Четвертого бюро (радиоперехват и шифры).
Трудно провести четкую грань между Разведупр и отделом международных связей Коминтерна (ОМС), организованным в 1921–1923 годах, особенно в пору существования Четвертого бюро Красной Армии. В ОМС вербовали не только военных, — даже более того, некоторые военные переходили из одного «ведомства» в другое, из ОМС в Четвертое бюро или наоборот. Запутанная ситуация, побудившая Рихарда Зорге и других ответственных работников предложить Яну Берзину четко разграничить две организации: работа подпольной политической связи, с одной стороны, и работа разведки, с другой.
Эта реорганизация не подорвет ту симпатию, которой пользуется 4-е Бюро среди революционеров — приверженцев Коминтерна. Поскольку перед ней не стоят задачи репрессивного характера, спецслужба штаба Красной Армии выглядит более «чистой», нежели ГПУ-НКВД, политическая полиция все более и более кровавая по мере того, как монтируется сталинская система. Личность Берзина, как и его последователей, Уншлихта и Урицкого, подтолкнет таких опытных военных и знатоков политической ситуации в СССР, как Рихарда Зорге, Жана Креме, Шандора Радо, Леопольда Греппера и даже Генри Робинсона, выбрать работу в их среде, в 4-м Бюро.
Некоторые из них распознают в 4-м Бюро средство не стать сталинскими полицаями и во всем остаться верными своим революционным идеям. Для них работа в секретной службе станет способом служить Революции и СССР долгосрочно, вдали от ежедневной мерзостной рутины.