В то время шефом полиции был генерал Эоин О’Даффи, будущий руководитель фашистского движения «Синерубашечни-ков». Он развязал беспрецедентную охоту за ведьмами: Бешов был арестован как «русский шпион» в гостинице «Ненафа». Здесь следует упомянуть одну очень важную деталь: в полицейском участке этого маленького населенного пункта Бешов нос к носу столкнулся с одним полицейским, которого он знал по двадцатым годам, когда они вместе боролись в рядах ИРА. Оба с удовольствием вспоминали партии в покер…
Через месяц Иван Бешов обрел свободу. Вторично он был арестован уже после того, как Де Валера пришел к власти, и опять как «шпион». Его вновь отпускают, и он мирно живет в Ирландии. В конце жизни ему доставляло удовольствие каждый год приезжать на Оруэлл-роуд, где советское посольство устраивало праздник в честь Октябрьской революции. И в сто лет — никогда не бывает слишком поздно! — он извлек из глубин памяти интервью, опубликованное еженедельником, близким к кругам ИРА, — «Фоблахт-Републикан Ньюз».
Несомненно, этот русский не знал, почему раз за разом его арестовывали и отпускали, в 1932 году при необычных обстоятельствах. Ключ к разгадке этого кроется в том, что Бешов одно время работал в Синдикате Нефти — в советском государственном учреждении по продаже за границу русской нефти.
В то время оно служило прикрытием многочисленных разведывательных операций. Приведем только два примера: под этим прикрытием Зиновий Николаевич Доссер был секретным агентом Коминтерна в Гонконге в 1928 году. После высылки из английской колонии он будет представителем Нефтяного Синдиката в фашистской Италии. В этот же период, в 1930 году в Париже, Леон Эллерт работает на то же учреждение, представительство которого находится на улице Луи-Ле-Гран. Вслед за скандалом вокруг исчезновения генерала Кутепова («НКВД против русских белогвардейцев») будет установлена личность этого ответственного работника ГПУ.
В контексте этих событий в Дублине прокручивается одно дело, суть которого до сих пор неясна. Директор Нефтяного Синдиката в Дублине появляется на Паркгейт, в штаб-квартире армии. Цель визита? Встреча с полковником Лайем Арчером, шефом Джи-2, военной разведки, созданной легендарным Майклом Коллинзом («Мик Коллинз против Каирской банды») десять лет назад.
«Я не инженер-нефтехимик, а генерал Разведуправления, эквивалента вашей Интеллидженс Сервис. Я готов перейти в ваш лагерь и сообщить вам все, что я знаю. Но при одном условии…»
Русский эффектно похлопал по своему дорожному чемоданчику, набитому до предела документами, как будто это был круп его любимой кобылы: «…При условии встречи с премьер-министром, Имоном Де Валерой, с глазу на глаз!»
Арчер участвовал в восстании 1916 года. Прикрепленный к главному штабу восставших, знаменитому Дженерал Поуст Оуфис, он нес службу в 1-м батальоне дублинской ИРА, как специалист по связи. Затем, в 1919 году, Арчер становится командиром 4-го батальона.
«Дев», по-видимому, выбрал его шефом Джи-2 благодаря его впечатляющей националистической родословной. Эти двое оставались в постоянном контакте, настолько тесном, что не было необходимости действовать через людей Спешиал Брэнч, беспринципных полицейских, которым они не доверяли и которые всего несколько месяцев назад преследовали оппозиционеров, ныне находящихся у власти.
Де Валера тотчас же согласился принять «русского шпиона» при закрытых дверях. Единственный свидетель этой встречи — полковник Арчер. Косвенно благодаря ему мы можем сегодня открыть содержание соглашения, заключенного в тот день. Нефтехимик предложил выдать секреты ГРУ в отношении английской разведки в Ирландии или русской разведки в Англии. Но ни за что он не выдаст секреты своих старых ирландских агентов… Взамен он просит гарантировать личную безопасность, безопасность своей радиоточки и двоих или троих подозреваемых лиц — справедливо подозреваемых или нет — в качестве шпионов СССР. Среди них фигурирует… Иван Бешов!
Советский генерал инкогнито жил в Ирландии, он жил там еще в 80-е годы. Ни один рапорт не был написан, никакая информация не просочилась об этой сделке. Так и было задумано. И более того, в последующие годы Де Валера консультировался по некоторым вопросам иностранной политики у своего необычного гостя, дни которого протекали в Ирландии так же безмятежно, как и у Бешова.
Секретные шифры Коминтерна
Жан Дюкру, агент-связник, действовавший в Азии в 30-е годы под именем Сержа Лефранка, до того как его арестовали в Сингапуре, написал воспоминания, которые и так не были изданы и находятся сегодня в бывших советских архивах. В тексте мемуаров уточняется, как инструктировали в Коминтерне оперативный персонал по вопросам кодирования:
«Я должен был посещать курсы для того, чтобы усвоить систему кода для использования в будущих поездках с целью передачи телеграмм, для связи через посредников во Франции с Коминтерном и получения депеш от Коминтерна. Курсы вел товарищ Худяков, ближайший сотрудник товарища Абрамова, руководителя ОМС, отдела международных связей Коминтерна, где готовили и организовали поездки эмиссаров Коминтерна. Система кода, которая базировалась на английском языке и коммерческом Ломбардском коде Лондона (речь идет о коде Либера), была разработана в совершенстве. Код в основном заключался в накладывании решетки-ключа для прочтения на послание, что вносило ясность в его смысл. Когда в июне 1931 года меня арестовали в Сингапуре, Интеллидженс Сервис не смогла дешифровать ни одну из моих кодированных телеграмм, которые они перехватили. Это доказывает, что система кодирования была безупречная».
Вот несколько объяснений, которые помогут понять, как функционировал в эту эпоху Коминтерн и советские секретные службы. Для кодирования своих посланий русские используют американский код Либера, названный в честь Франклина Либера, человека, разработавшего словарь фраз, кодируемых посредством цифр и букв. Его используют — в английском и французском вариантах — торговые агенты, биржевые маклеры и… «миссионеры» Коминтерна.
Например, страница 131: если представитель в Рио-де-Жанейро телеграфирует в свою бельгийскую фирму: «09331 АГАЛЕ-РАР», это означает: «Мы заключили контракт с вашего согласия». Можно располагать фразы как в игре домино, — «Ем-хастадо, Дитик, Блаттобст», что означает: «18 марта я отправляюсь по маршруту Генеральной трансатлантической компании. Зарезервируйте лучший номер».
И поскольку дела зависят также от политической ситуации в стране, куда вкладывают инвестиции, «34853 Блументаг» расшифровывается как: «Трудно сказать, когда закончится революция!»
Для отправки и получателя достаточно обладать одним экземпляром кода, чтобы свободно шифровать и дешифровать послание. Но несмотря на утверждения Дюкру, это не проблема для английского ДжиСи энд СиЭс, японского Рикугун Джохо-бу или отдела Д французской военной разведки, работники которых уже стали виртуозами в деле кодирования.
«Существуют словари шифров для коммерческих предприятий», напоминает полковник Марсель Живьерж в своем «Курсе криптографии» (Берже-Левро, 1932):
«Когда желают сохранить тайну переписки, должны обратиться к помощи специально составленных словарей». Этот воротила от кодирования из Второго бюро знал только одного человека, который мог с ним сравниться: майора Жана Жубера дез Уша, офицера из Бретани, который в 1914–1918 годах организовал службу кодирования Клемансо. Поэтому и говорит он с такой уверенностью.
Секретный Шанхай 1930 года от «А» до «Я»
Шанхай, кипящий тремя миллионами жителей, расположенный на реке Хуанпу, впадающей в Голубую реку (Янцзы) — пятый город мира. Этот Париж востока, в котором в 1930 году французская колония, эквивалентная по численности четвертому городу Франции, соприкасается с международными концессиями и китайскими кварталами (Наньдао и Чжабей). Руководство китайской КП укрывается на территории французской колонии, поделенной на сферы влияния «Зеленой бандой», мафией, руководимой Ду Юэшеном. В это время Кан Шен («Кан Шен против волшебника Гу»), находящийся в подполье шеф секретной службы коммунистов, укрывается в ресторане «Нормандия», перед тем как стать секретарем одного из помощников мистера Ду, Ю Цяцзина, председателя Торговой палаты…
Такие же хитросплетения среди разведслужб русских, белых и красных, эмигрировавших в Шанхай. Торговцы оружием со всего света (швейцарский Оерликон, чехословацкий Омнипол, Маннесманн из Германии и т. д.) заключают там выгодные сделки.
В этом космополитическом мире, столице всех удовольствий, центре международного кино и революций, авантюристы, торговцы, шпионы делают здесь свое дело. Французские, английские и китайские архивы, в которых авторы тщательно рылись, позволяют воссоздать картину Шанхая в шпионском ракурсе 1930 года, во многом похожего на изображенный в фильме Фон Штернберга с Марлен Дитрих «Шанхайский экспресс».
В лабиринте секретного Шанхая очень легко заблудиться:
Авеню-роуд. — 162. Масоник Холл (масонская ложа Шанхая) укрывается здесь в 30-е годы. Во времена китайской «Зеленой банды» это общество находилось в № 30 и играло огромную роль в европейском сообществе Шанхая.
Баблинг-Велл-роуд. — Обилие шоколада: «Чоколет Шоп», который содержит мадам Лекова, связавшаяся в 1929 году с неким Хааном, «незаконным» представителем ГРУ, проживающим на улице Сёре.
Баблинг-Велл роуд является логовищем многочисленных разведок:
«Аллея 282, дом 10, квартира 3. Здесь останавливается в канун Рождества 1930 года «Альфред Жюльен», — в действительности новый шеф профсоюзного отдела Коминтерна Хилер Ноуленс, который кроме этой нанял и другие квартиры в Шанхае.
№ 14, Аллея 182; перед «Юнион Джек Клаб», гостиница «Табл Инн» с «самыми очаровательными и самыми заботливыми женщинами» (объявление в газетах гласит: «Еженедельный медицинский осмотр доктора Р. Холпера»).
В Аллее 425 можно купить книги по вопросам современной политики в библиотеке Цайтгайст, которую содержит Ирена Ви-демейер. Речь идет о предприятии, зависящем от «Трест Мюн-ценберг» Коминтерна. Она служит также почтовым ящиком для агентов первого плана, таких, как Агнес Смедли, Рихард Зорге, Герхарт и Элли Эйслер.