Другой способ, использовавшийся Коминтерном, — это изымание паспортов у «товарищей» из зарубежной партии во время их пребывания в СССР или у них на родине. В этом случае часто использовалась Бельгия. Между прочим, ветеран бельгийских коммунистов Шарль Плиснье получил приз Гонкура за свой роман-свидетельство с недвусмысленным названием «Фальшивые паспорта».
«Мы отказывались от наших паспортов по требованию Москвы», — объяснил нам незадолго до своей смерти, в 1991 году, Жак Гриппа, бывший руководитель бельгийской КП и командир партизанских армий в антинацистском сопротивлении. В таком же положении был и Жан Креме, действуя в Азии перед своим исчезновением в 1931 году под именем Рене Диллана, фламандца, осуществлявшего связь на специальных участках, особенно между КП Бельгии и Нидерландов. Нужно сказать, что в ходе такой миссии в августе 1940 года настоящий Диллан будет схвачен нацистами и депортирован.
Сообщнику Диллана в подпольном аппарате Сэму Херссенсу тоже придется добровольно расстаться со своим паспортом во время проезда через Москву. Его документ будет обнаружен среди бумаг Хилера Ноуленса в Шанхае в 1931 году: паспорт № 64618/19534 Ф, выданный в Брюсселе 4 декабря 1929 года. Различные штампы на документе позволят проследить маршрут Ноуленса: 5 декабря, транзитная виза Германии. Печати въезда и выезда из Германии — 7 декабря 1929 года и 23 февраля 1930 года. 26 числа транзитная виза Польши. Транзитная виза через СССР, полученная в Германии двумя днями раньше. Въездная виза СССР 27-го, затем 10 марта — выездная. И наконец новый штамп. 10 марта 1930 года, Чанчунь, Маньчжурия.
19 марта Хилер Ноуленс приезжает в Шанхай вместе с женой. Под именем Фердинанда Вандеркрюйзена, тоже бельгийского гражданина. С того времени паспорт Херссенса ему больше не нужен.
У настоящего Херссенса больше не было паспорта. Он будет оставаться в СССР, пока фальшивые документы не дадут ему возможность вернуться к себе на родину в Бельгию. Эта ситуация, соответствующая ситуации, в которой оказался Куртлин, нашла свое подтверждение в рассказе семьи Херссенса полвека спустя. Сэм Херссенс некоторое время обучается в Ленинской школе, где завязывает дружбу с французом Вальдеком Роше, затем возвращается в Бельгию с фальшивым паспортом на имя Леграна…
В архивах Альбера Вассара, еще одного диссидента, который в компании Силли был связным агентом ОМС в Берлине, находят следующее описание, ставшее классическим:
«Обычный способ заключается в том, — рассказывает Вассар в своих неизданных мемуарах, — чтобы пересечь бельгийскую границу с обычным удостоверением личности; в Брюсселе находят паспорт, более или менее заполненный транзитными визами, необходимыми в данном случае, и отправляют в Москву. Часто возвращаются с другим паспортом, который в свою очередь оставляют в Брюсселе и пересекают границу с удостоверением личности по железной дороге или пешком. Если этот человек во Франции объект преследования, то он легко может пересечь границу между Аллюэном и Мобёжем».
Вассар рассказывал, как он «просил Сержа Лефранка, коммерсанта из Сен-ет-Уаза, раздобыть паспорт и передать его в распоряжение Партии…» Год спустя в Сингапуре арестован активист партии с паспортом на имя Лефранка («Сингапур — королевство двойных агентов»). Речь идет о Жозефе Дюкру, французском подпольщике, выполнявшем задание по реорганизации малайской КП и арест которого вызвал цепную реакцию арестов: Ноуленсов, а затем Хо Ши Мина в Гонконге.
Через пять лет советские спецслужбы находят еще одну сферу получения фальшивых паспортов: войну в Испании. Паспорта членов Интернациональных бригад систематически изымаются у их владельцев и им находят другое применение. Эти ценные документы, удостоверяющие личность, будут обнаруживаться по всему миру в течение десятилетия.
«Когда я приехал в Испанию, на военной базе в Альбасете офицер мне сказал, что у нас не должно быть при себе паспортов, когда мы отправимся на передовую, что они должны быть уничтожены…»
Это слова Игнаса Витчака, поляка из Интернациональной бригады, произнесенные им в 1949 году перед канадской комиссией по расследованию деятельности советских разведсетей после измены советского агента Игоря Гузенко.
«А вы требовали восстановить ваш паспорт, когда ваше пребывание в Испании заканчивалось?» — задают ему вопрос.
— Да, конечно, но мне сказали, что, к несчастью, все было уничтожено при бомбардировке…»
Эти слова вызвали неожиданный поворот в деле: канадская полиция при содействии ФБР Эдгара Гувера проведет комиссии по расследованию доказательства того, что настоящий Витчак погиб на полях сражения в Испании и что тот, кто перед ней предстал, — обманщик. Воспользовавшись паспортом погибшего, этот агент советской разведки в 1938 году с успехом внедрился в Канаде…
НКВД против русских белогвардейцев
За окном светит солнце тридцатых годов. Ушли в прошлое безумные Санкт-Петербургские вечера. Гражданская война проиграна. Столицей русских белогвардейцев становится Париж. Здесь, на берегах Сены, находятся многочисленные штаб-квартиры организаций, которые надеются стать инструментом восстановления старой России: содружества бывших царских офицеров, Торгпром (Торговый и финансовый союз России) или РОВС (Российский общий военный союз).
Конечно, после провала операции «Трест» и трагического финала Бориса Савинкова («Капитан Вертамон в Стране Советов») парижские эмигранты-антикоммунисты в замешательстве. Они видят, что время эмиграции и крушения надежд начинает плодить среди них предательство. А с ним и сомнения во всем.
И, разумеется, повсюду советские агенты. Но кто бы осмелился сомневаться в Сергее Николаевиче Третьякове? Министр белого правительства адмирала Колчака, основатель Торгпрома, этот уважаемый человек с монархическими убеждениями прежде финансировал Савинкова.
Вполне достаточно? Конечно. Но тоже пораженец. В мае 1929 года агент ГПУ Ветчинкин входит с ним в контакт. И какой плодотворный контакт! Бывший белый министр соглашается работать на своих вчерашних врагов, получив к тому же еще в обмен на звонкую монету обещание вернуться на родину. Его регистрируют в Москве под номером УЖ/І и дают кодовое имя Иванов.
Его друзья-эмигранты продолжают борьбу. Среди них «железный генерал» Александр Павлович Кутепов, герой Первой мировой войны и войны гражданской, ставший в январе 1929 года руководителем РОВС, а фактически всей белой эмиграции.
Дни «железного генерала» уже сочтены. Помимо Иванова, многие из его окружения, устав от борьбы, согласились перейти под крыло ГПУ. Среди них генерал Стейфон, его бывший начальник штаба.
Москва старательно составила план. Кутепова выкрадут без всяких церемоний. План исполнен блестяще, и «железный генерал» тайно переправлен в СССР на борту грузового судна. Двое из ГПУ, «дипломат» Николай Кузьмин и «нелегальный» служащий, специалист по проведению подобных акций. Леонид Эйгин-гон, постараются выполнить решения Центра.
Посредством еще одного агента, Леона Гельфанда, французская КП согласилась передать в распоряжение заговорщиков многих своих членов. Среди них Морис Онель, рамочный мастер, и его брат, владелец гаража в Леваллуа-Перре.
26 января 1930 года последний, переодевшись полицейским, следит за тем, чтобы диверсионная группа без шума могла похитить на многолюдной улице несчастного русского белогвардейца. Операция проведена ловко, вне сомнения из-за того, что «железному генералу» сохранили жизнь. Несмотря на усилия комиссара Фо-Па-Биде, Сыскная полиция так и не обнаружила его труп, который, должно быть, зарыли в гараже Онеля. Двое полицейских, принадлежавших, по-видимому, к сети, поддерживаемой ГПУ, дивизионный комиссар Прето и комиссар Синь-яс, кроме того, делали все возможное, чтобы запутать следствие.
В противоположность расследованию, которое провела Сыскная полиция, расследование охотника за шпионами Бурцева дает конкретные результаты. 12 октября 1930 года он называет в русском еженедельнике «Последние новости» четырех людей ГПУ, участвовавших в похищении: Владимир Иванович, главный руководитель советских секретных служб во Франции; Леон Гельфанд; Леон Эллерт и Исаак Альтер, он же Жан Аренс (дипломат), раненный в Лозанне в 1923 году во время русского белогвардейского заговора. Их начальник не кто иной, как Андрей Фикнер, шеф советских «нелегалов» в Европе, находящийся в Берлине.
Для ГПУ похищение Кутепова является неполным успехом, как об этом заявит 35 лет спустя комиссар второго ранга госбезопасности Сергей Васильевич Пузитский. Некоторых из его участников будет ожидать необычная судьба. Фикнер, тайный осведомитель Бурцева, дезертирует из спецслужб Москвы. «Жан Аренс» исчезнет в ГУЛАГе. Леонид Эйтингтон будет участвовать в еще одной охоте на человека, в убийстве Троцкого.
Ускользнувший от рук полиции Морис Онель станет депутатом от коммунистов. Если верить его дочери, он, получив новое «секретное задание» по личному указанию генерального секретаря Мориса Тореза, отречется от партии после подписания советско-германского пакта, не узнав ужасов ссылки, и умрет в Париже в октябре 1977 года.
Когда один предаст другого,
Не к месту будет похвала,
написал он в маленькой книге стихов, озаглавленной «Пророчество рожденья»… по поводу маршала Петэна!
Меж тем в среде русских белогвардейцев в Париже исчезновение «железного генерала» отозвалось похоронным звоном всех надежд. Где он? Жив? Мертв? В плену у Сталина? Хранит молчание или заговорил под пытками? Никто в то время не подозревал, что бывший министр Третьяков тайно действует в пользу оветов.
Под давлением ГПУ он удваивает активность. Летом 1933 года он оказывается способен сослужить своим работодателям хорошую службу. Ведь это Иванов, владелец меблированных комнат в доме № 29 на улице Колизей, где генерал Евгений Карлович Миллер, преемник несчастного Кутепова, разместил свой штаб!
Вот и попал большевистский волк в стадо царских овец! По инстр