Источники информации Даладье в среде русских эмигрантов определить довольно легко. Это двойной агент Скоблин. Но что это за «заслуживающий внимания французский источник», о котором военный министр сообщил советскому дипломату?
Если ему передали последнее свидетельство бывшего секретаря Сталина, бежавшего в Европу, Бориса Бажанова («Два перебежчика»), то оно может быть случайным. Бывший агент Сыскной полиции Франции и британской МИ-6, журналист Николай Алексеев, на допросе во французской Сыскной полиции на вопрос о его контактах с немецким военно-морским атташе в Париже, чтобы выпутаться из дела, подтвердил, что Тухачевский готовил военный переворот против Сталина. И это новое сообщение быстро проникает в среду французских и английских дипломатов. НКВД, всегда падкий на подобную информацию, быстро ее распространил.
Справедливости ради следует упомянуть о существовании в прямом окружении Даладье двойственного лица, слитка французских, английских и в особенности советских спецслужб из Кембриджа, француза из Оксфорда Эдуара Пфайффера («Шестой человек в сети Филби: Эдуар Пфайффер»). Какую роль он мог сыграть в этом деле? Был ли он одной из составных частей, даже одним из вдохновителей «заслуживающего внимания французского источника» Даладье? И напротив, не довольствовался ли он в окружении министра сбором информации о контактах, притом предполагаемых, между германским и советским штабами для передачи ее в Москву?
Трудно сделать вывод? К тому же мы знаем, что, со своей стороны, шеф СД Рейнхард Гейдрих решил продолжать загружать лодку Тухачевского. В марте-апреле 1937 года один из его сотрудников, Беренс, отдал приказ мастеру подделки Францу Путцигу приготовить фальшивое досье, способное затянуть петлю на шее красного маршала. При помощи поддельных подписей и фотографий Тухачевский предстает вместе с Троцким и немецким штабом заговорщиком против Сталина…
В Кремле Сталину пришлось много размышлять. Появившийся в 1932 году план антигерманского союза с Францией и Великобританией быстро исчерпал себя. Чтобы материализовать в полном объеме дело Тухачевского, в Москву вызван 1 апреля 1937 года посол Потемкин.
Советский диктатор, под впечатлением того, как Гитлер захватил власть в Германии и готов ее удержать, уже нацелен на сближение со своим берлинским коллегой. В перспективе, что может быть в данный момент лучше, чем избавиться от помехи, от Тухачевского, сторонника превентивной войны против Гитлера и, может быть, личного врага «отца народов», готовящего заговор?
Дни красного маршала сочтены. В начале мая его отстраняют от должности помощника наркома и переводят на менее почетную должность командующего военным округом в Волжском регионе. 11 июня 1937 года сообщается, что он «сознался в своих преступлениях», так же как и большинство советских генералов. Чистка началась. Прольется необычайно много крови: 3 маршала, 8 адмиралов, 14 генералов армии, 60 генерал-полковников, 136 генерал-лейтенантов, 221 генерал-майор, от 35 000 до 40 000 офицеров и даже унтер-офицеров.
Красная Армия обезглавлена. Обескровленная, она приложит огромные усилия для того, чтобы сломить сопротивление скромной в военном плане Финляндии, и не сможет сдержать наступление нацистов в июне 1941 года. Было ли это личным желанием Сталина или Гейдрих, играя на обостренных чувствах советского диктатора, смог подтолкнуть его к массовому уничтожению кадров Советской Армии? Даже сегодня трудно сказать с большой долей уверенности, что это было, ведь главные участники этой операции исчезли, не оставив после себя, и не без основания, подробных архивов.
Одно кажется вполне определенным: белогвардейский генерал Миллер многое знал в этом деле. Даже слишком много. С 12 января 1934 года Московскому Центру были известны все его самые секретные переговоры, с помощью подслушивающего устройства, установленного этажом выше штаба движения РОВС. Благодаря чему он и был похищен агентами НКВД 22 сентября 1937 года в Париже. Следует вспомнить («НКВД против русских белогвардейцев»), что несчастный генерал в этот день имел встречу с двойным агентом Скоблиным, который намеревался представить ему двоих так называемых германских эмиссаров…
Смерть агента с нежной душой
«У меня за плечами шестнадцать лет подпольной работы. Это уже немало, но у меня еще достаточно сил, чтобы начать все с начала. Потому что речь действительно идет о том, чтобы «начать все с начала», чтобы спасти социализм. И эта борьба ведется уже давно. Я хочу занять в ней свое место».
Чтобы заслуженный офицер разведки решился написать своему руководству, что он вступает с ним в смертельную борьбу, это довольно редкий случай. И, однако, именно это делает Игнас Станиславович Порецкий 17 июля 1937 года, адресуя подобное письмо в ЦК КПСС.
Говоря высоким слогом, Порецкий — Людвиг для ГРУ и НКВД — объявляет войну сталинскому СССР во имя идеалов молодого социалиста. Более того, в письме в Кремль он объявляет о своей принадлежности к «Четвертому Интернационалу». Другими словами, о своем переходе в ряды троцкистов…
Порецкий родился в 1899 году в Восточной Галиции, в 1919 вступил в КП Польши. С 1921 года он работает в подполье в составе секретного аппарата Коминтерна. В 1923 году в рядах военного аппарата КП Германии он знакомится с Рихардом Зорге. В Берлине он встречается с Морицем Бардахом, журналистом с большими связями и опытом, и которого он в итоге вербует для работы на советские спецслужбы.
Как и его друг детства, Самуил Генсберг, он же Вальтер Кривицкий, Людвиг быстро переходит из Коминтерна в ГРУ, в котором он становится одним из лучших исполнителей, особенно в Чехословакии и в Голландии. Для этого убежденного революционера вопрос чести — второстепенный: Ленин убедительно доказал, что подпольная работа остается коренным образом необходимой. Работать на ГРУ под руководством генерала Берзина, это — защищать СССР, это — эффективно бороться за социализм.
Зато, как и его жена Елизавета, как Вальтер Кривицкий, Игнас Порецкий инстинктивно противится «бюрократизации СССР», которая начинается в первые годы 30-х. Под нажимом Абрама Слуцкого, которого он ценит за способности действовать, несмотря на недоверие к его политической «гибкости», он соглашается перейти в 1933 году в И НО, отдел иностранной разведки НКВД. В ИНО, в котором в следующем году Слуцкий станет номером один, после увольнения в отставку Артузова.
Гитлер приходит к власти в Берлине, где действуют Людвиг и его жена, и они переезжают в Париж. Но продолжают работать на немецкий сектор ИНО. Разве не друг Людвига Мориц Бардах предоставил рекрута по первому приказу? Александра Севрюка, бывшего социалиста украинского происхождения, ставшего высоким должностным лицом в Министерстве воздушного флота в Берлине. Порецкий тем временем совершает частые поездки в Швейцарию, чтобы получить из надежного источника точную информацию о планах Гитлера. Такие разведчики высшего класса, как немка Геда Массинг, швейцарка Хеллен Гессе-Гуггенбюль, бывший венгерский священник Теодор Мали, он же Пауль Гардт (один из «исполнителей» группы «шпионы из Кембриджа» Филби-Маклина-Бургесса), или чех Йозеф Леппин, успешно действуют в разведсети Порецкого, который носит в то время псевдоним Рейсс.
Дела, кажется, идут все лучше и лучше. В действительности Людвига гложут сомнения. Победа Гитлера убедила его, что Сталин ведет мировое коммунистическое движение к катастрофе. Мнение, которое в данном случае разделяет его друг Кривицкий, резидент ГРУ в Голландии.
Но умонастроение Кривицкого меняется, он переходит от самого черного пессимизма к еще менее обоснованному оптимизму. Игнас Порецкий-Рейсс подсчитывает в свойственной ему манере итог дел НКВД в Испании, где один за одним оппозиционеры Сталина «ликвидируются» руками людей из спецслужб. В итог включаются и процессы в Москве, на которых приговаривают к смерти самых преданных делу коммунизма вожаков. Сталин хоронит революцию. Этому нужно положить конец.
Он входит в контакт с голландцем Хенком Снеевлитом, ветераном Коминтерна, поднявшим несколько лет назад знамя сопротивления и возглавляющим сильное движение у себя в стране. Снеевлит, который недавно дистанцировался от Троцкого, тем не менее остается одним из самых основных «левых оппозиционеров» Сталина. Людвиг познакомился с ним, когда находился на выполнении заданий в Нидерландах.
Но, к сожалению своих врагов, НКВД не дремлет. Личный секретарь сына Троцкого, Леона Седова, один из лучших агентов НКВД, воспользуется болтливостью некоторых. Секретарь — это Марк Зборовский, он же Этьен, быстро передает в Москву: Сне-евлит только что имел встречу в Амстердаме с «высоким должностным лицом из советской разведслужбы». Оно готово пойти на измену…
Получив эту информацию, руководители ИНО Абрам Слуцкий и его помощник Михаил Шпигельглас наводят справки в своих архивах. Игнорируя реальную схожесть замаскировавшихся диссидентов, они вначале подозревают Вальтера Кривицкого. Но благодаря новым деталям, полученным ими посредством агентов, проникших в круг сторонников Снеевлита, у них возникают сомнения, которые рассеиваются после перехвата в Париже письма, которое Людвиг адресовал советской КП, — «предатель» сам Игнас Рейсс.
А предателя ждет смерть. В час, когда начинается «решительная ликвидация троцкистов», не вызывает сомнения, что делать с высоким должностным лицом НКВД, решившим переметнуться к врагу. А с Людвигом еще менее, чем с другими…
Красные готовы к бою! Под прямым руководством тандема Слуцкий-Шпигелыласс сформированы сразу две команды для участия в махинациях по делу Тухачевского. Они будут опираться, как это показывают сегодня советские архивы, на местную, очень опытную разведсеть, составленную из активистов рабочей партии, КП Швейцарии.
Первая сразу же приступит к действию. Сначала она передана под командование Мишеля Странге, сына русских эмигрантов, в Швейцарию. Под его командой швейцарская учительница Рената Штайнер и ее два товарища, Дмитрий Смиренский и Пьер Дюкоме. Все из Союза репатриации в Россию, парижской группы, всецело управляемой НКВД.