Конфуцианским ученым, выходцам из рядов мелкопоместных провинциальных янбанов, пришлось вести жестокую борьбу с крупной столичной знатью за господство в политической жизни, и в ходе ее им неоднократно наносили тяжелые удары. И несмотря на это, конфуцианские ученые сумели восстановить и упрочить свои позиции в столице и, более того, в конце концов добились такого положения, когда каждый правительственный чиновник мог объявить себя конфуцианским ученым (сарим) и с гордостью заявлять, что он является учеником и последователем одного из тех конфуцианских ученых, которые стали жертвами массовых казней.
Наиболее крупными конфуцианскими учеными, выступившими в середине XVI века, были Тхвэге Ли Хван, Юльгок Ли И, Хвадам Со Гёндок, Хвэчжэ Ли Ончок, Наммён Чо Сик и др.
Со второй половины XVI века было создано много новых организаций, получивших название совон (храм славы) и хяняк (местное объединение).
В совонах собирались янбаны для ученых занятий и для поминальных жертвоприношений духам известных в истории ученых, политических деятелей и полководцев, с которыми они находились в родственных отношениях. Хяняки возглавлялись местными янбанами и были признаны обеспечить соблюдение конфуцианской морали.
Правительство активно содействовало созданию совонов (храмов славы) и практиковало раздачу некоторым из них особых грамот (саэк-совон) на владение землями, освобожденными от налоговых обложений, а также государственными крестьянами (ноби).
В конце концов совоны — независимо от того, имели ли они особые грамоты или нет, стали владеть огромным количеством земли и крепостных (ноби), а к концу XVI века в стране уже было этих храмов славы более ста.
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ КОРЕИ В КОНЦЕ XVI ВЕКА
Военная организация в конце XVI века была расшатана вследствие замены воинской повинности налогами и постоянными дворцовыми переворотами.
Постепенное ослабление централизованного государства и его обороноспособности в XVI веке значительно облегчало возможность нападения соседей на северной и южной границах Кореи.
На севере военная опасность возрастала со стороны чжурчженьских племен, на юге — со стороны Японии.
На северо-западе участились вторжения племен чжурчжэней в район «четырех округов», где они не только охотились, но и грабили жителей, уводили их в плен. Племена чжурчжэней стали добиваться также права торговли в корейской столице. Долгое время их грабежи не встречали решительного отпора, и только в 1540 году корейские войска изгнали чжурчжэней за Амноккан. Корейское правительство категорически отказалось допустить чжурчжэ'ньских торговцев в столицу, так как вполне основательно считало, что они хотят разведать путь в центральные районы.
Одновременно корейское правительство направило войска за Туманган, чтобы ликвидировать опорные пункты чжурчжэней, откуда они совершали нападения. В результате их набеги временно прекратились. Однако уже в начале 1583 года на Кёнвон напал чжурчжэньский вождь Нитангай, поддерживавший до того мирные торговые отношения и награжденный корейскими чинами.
Под предлогом мести за неуважительное поведение чиновников «шести крепостей» он вторгся в северо-восточные владения Кореи, но корейские войска изгнали его.
Тем не менее положение осложнилось, так как, узнав об этом вторжении, взбунтовались чжурчжэни Чонсона и Хверёна. На их подавление пришлось бросить войска округа Онсон и крепости Хунюндасин. Удалось не только отогнать чжурчжэней, но и нанести удар по укреплениям за Туманганом. Однако летом 1583 года остатки тысяч чжурчжэньских конников снова вторглись в район Чонсона.
В успешном отражении этих набегов силами местных войск и населения определенную роль сыграло предоставление важных льгот добровольцам (например, перевод в сословие простолюдинов государственных и частновладельческих ноби). В 1587 году новое нападение чжурчжэней на о. Ноктундо (близ Кёнхы-на) было отражено войсками местного военачальника Ли Сунсина. Тем не менее к концу XVI века давление со стороны чжурчжэньских племен на северной границе не прекратилось.
Ухудшалось и положение на юге. Цусимский князь и японские поселенцы в южных портах постоянно нарушали ранее заключенные договоры и не желали подчиняться контролю корейского правительства. В 1510 году, после высадки в Пусане вооруженного отряда, присланного цусимским князем, поднялось восстание японских поселенцев. На время им удалось захватить Пусан, Чепхо (Нэипхо) и ряд других населенных пунктов и разграбить их. В коротком сражении они были разбиты.
Корейское правительство закрыло три порта (Пусан, Чепхо и Ёмпхо) и прервало всякие отношения с ближайшими японскими княжествами. Остро нуждаясь в продовольствии из Кореи, цусимский князь обратился за содействием к сёгунскому правительству Асикага. После наказания взбунтовавшихся японских поселенцев (их отрубленные головы были присланы в Корею) корейское правительство согласилось в 1512 году на заключение нового договора, допускавшего японскую торговлю через порт Чепхо (число японских кораблей и выдаваемого им зерна сократилось наполовину).
С .возникновением новых трений между цусимскими японцами и корейскими властями все японцы в 1541 году были изгнаны из Чепхо, и в дальнейшем японскую торговлю ограничили Пусаном. Недовольные этим, японские купцы и даймё усилили пиратские действия. Последовал новый разрыв отношений. Заключенный в 1546 году договор еще более сократил объем торговых связей (число прибывающих кораблей ограничили до 25) и предусматривал строгие наказания за нарушение правил торговли.
Однако ограничение торговых и других связей без обеспечения решительного военного перевеса не могло предотвратить поползновений японских пиратов. После безуспешных попыток заставить Корею расширить объем торговли японцы в 1555 году предприняли крупную (на 60 с лишним кораблях) пиратскую экспедицию в Чолла, где захватили ряд приморских крепостей. При попытке занять окружной центр Енам основные силы пиратов были разгромлены войсками чонджуского градоначальника Ли Юнгёна. Остатки разгромленых пиратов затем были уничтожены на острове Чеджужо. В их разгроме большую роль сыграли горожане, активно поднявшиеся против пиратов.
Цусимский князь вынужден был представить корейскому правительству головы пиратских предводителей и вновь просить увеличить количество допускаемых в Корею торговых судов. Тогда оно разрешило японцам присылать до 50 кораблей в год.
Для укрепления обороны страны в это время было учреждено Пибёнса (Ведомство окраинных земель), занимавшееся изучением политического и военного положения на границах.
Однако слабеющее Корейское государство не смогло принять действенных мер для укрепления обороны страны. Усиление политической борьбы за центральную власть и невнимание к обороне за время длительного мира подорвали систему централизованной организации вооруженных сил, которая возникла в начальный период правления династии Ли.
В то же время все силы и интересы правительственных кругов приковала борьба «партий» за выгодные государственные посты и большую долю в дележе централизованных государственных доходов все время уменьшавшихся с ростом крупного частного землевладения. В укреплении вооруженных сил борющиеся партии видели опасность для своего продвижения к власти.
Страна оказалась не подготовленной к отражению небывалого по масштабам японского нашествия.
С 13 числа четвертого месяца 1592 года в Пусане стали высаживаться японские захватнические войска численностью в 160—170 тысяч человек. Так началась долгая война против японских захватчиков.
Вторгшемуся врагу сразу же оказали упорное сопротивление пограничные войска и население под командованием окружного военачальника (чхомса) Чон Баля в крепости Пусан и под руководством начальника округа (пуса) Сон Санхёна в крепости Тонна, а в районах Сачжу и Чхунчжу развернулась борьба армии и народа под командованием прибывших из столицы главного военного инспектора (сунпёнса) Ли Ира и начальника управления военной инспекции (тосунпёнса) Син Иба.
Однако уже через 20 дней после высадки в Пусане враг занял Сеул, откуда отдельные части японских войск двинулись в глубь страны. Преодолев сопротивление корейских войск, японские захватчики заняли на северо-западе ряд уездов провинции Хванхэдо вплоть до Пхеньяна, на северо-востоке уезды провинции Канвондо и на севере достигли крайних пределов провинции Хамгёндо; на юге захватили многие округа провинции Кёнгидо, Чхунчхондо, Кёнсандо.
Повсюду захватчики совершали убийства, поджоги и грабежи.
В течение первых месяцев войны стратегическое преимущество было на стороне японских войск. Это объяснялось тем, что в то время, как японцы готовили молниеносное нападение, долго и тщательно готовили свои войска, вооружение и провиант, Корея уже давно не располагала ни в центре, ни на местах войсками, способными противостоять натиску захватчиков.
Обязательная воинская повинность почти повсюду была заменена военным налогом (кунпхо). Ни в центре, ни на местах не было запасов военного снаряжения и провианта.
Правящие круги, всецело поглощенные в тот период междоусобной борьбой, в течение долгого времени не могли выработать единого общегосударственного плана мероприятий: накануне войны — плана начала военных действий — плана обороны страны.
Охваченные паникой правительственные чиновники во главе с королем не способны были взять руководство обороной страны и государственными делами в свои руки. Большинство их вместе с семьями бежало, спасаясь от врага. Такая паника создала крайне благоприятные условия для вторгшихся японских войск.
В начале войны губернаторы и военачальники провинций, а также правители округов и другие лица, отвечавшие за состояние войск и флота в тех округах, куда вторглись японские войска, в панике бежали, нигде не было организовано надлежащей обороны.
В тот период фактически уже не существовало созданных повсеместно в начале правления династии Ли военных округов, а также связывавшей их системы военных крепостей. Вот почему ряд сражений, имевших место как до, так и после захвата столицы японцами, закончился поражением корейцев.