' против Минской династии.
По этому договору маньчжурские захватчики взяли в качестве заложников двух корейских принцев, непримиримых противников мира с маньчжурами, а также много мирных жителей. В это время столица Сеул, разоренная маньчжурами, представляла страшное зрелище, как во времена японского вторжения. Огромный ущерб был также нанесен провинциям Пхёнандо, Хванхэдо, Кёнгидо и части провинции Канвондо, которые были заняты вражескими войсками.
Не оправдались и большие надежды правителей на помощь со стороны Минского Китая. К этому времени Минская империя настолько ослабла, что уже не в состоянии была собрать большое войско, способное разгромить маньчжуров. Попытка же оказать помощь Корее путем посылки нескольких боевых кораблей во главе с военачальником (цунбан) Чэнь Хун-фанем оказалась неудачной: застигнутые бурей корабли вынуждены были вернуться назад. Сразу же после того, как стремительно наступавшие маньчжурские захватчики окружили горную крепость Намхан, население провинции Пхёнандо, Хванхэдо, Канвондо вместе с правительственными войсками усилило атаки по вражеским тылам и готовилось оказать помощь защитникам крепости. - -
После войны 1636—1637 годов начальник округа (пуюн) Ычжу Лим Гёноп, попытался вступить в тайное соглашение с Минским Китаем с целью нападения на Цинское государство, но его план не осуществился.
Было подписано соглашение, по которому Корея признала маньчжурский сюзеренитет, обязывалась поддержать маньчжуров в борьбе с Китаем и выплачивать дань. Маньчжуры отступили на север, оставив Корею разоренной, с лежащими в развалинах городах.
РАЗВИТИЕ ТОРГОВЛИ
Экономика Кореи по-прежнему основывалась на замкнутом натуральном хозяйстве. В начальный период правления династии Ли, особенно в XV веке, ввиду установления особенно строгого контроля, внутренняя и внешняя торговля была неразвита. В столице Сеуле было несколько постоянных больших и маленьких торговых фирм во главе с «большой шестеркой» (юкичжон), но в провинциях их вовсе не было.
Существовавшие с XV века местные рынки (хян-си) получили довольно большое развитие в XVI веке в провинциях Чолладо, Кёнсандо, Чхунчхондо.
По отношению к этим рынкам (хянси, чанси) правящие круги династии Ли осуществляли, как правило, политику запретов и ограничений. Они руководствовались соображением, что если дать возможность свободно развиваться этим рынкам, то это увеличит число людей, которые забросив основное занятие (сельское хозяйство), будут гогяться за «презренной корыстью» («сабон чхукмальчжа»), что вызвало бы потрясения в социальной и экономической жизни страны.
Вопреки этой политике правящих кругов, как результат экономического развития с каждым днем росло число местных рынков, приобретавших все большее значение. Была отменена политика запрета местных рынков (хянси) и был установлен специальный налог, которым облагались эти рынки. Обычно эти рынки функционировали раз в пять дней, причем в базарный день сюда стекались не только жители близлежащих местностей, но и отдаленных (за 80— 90 ли). Здесь происходил обмен продуктами, скотом,
овощами, тканями, древесным углем, керамическими изделиями и сельскохозяйственным инвентарем. На рынке появились и товары из более отдаленных районов, доставляемые странствующими купцами (побу-санами), которые обходили эти рынки. Кроме того, на больших рынках действовали купцы-оптовики (кэк-чжу), занимавшиеся комиссионной торговлей, посредники (коган) и ростовщики, осуществлявшие кредитные операции.
Одним из знаменательных явлений, которые имели место в начале XVII века в экономике Кореи, нужно считать оживление внешней торговли, и прежде всего с Цинским государством. Торговля с Цинским государством велась не только через посольства, которыми обменялись обе стороны, но и через ярмарки (хо-сичжан), которые периодически открывались во многих местах вдоль корейско-китайской границы.
Если говорить о туманганском районе, то и после того, как впервые в 1628 году в город Хверён из Нин-гуты (совр. Нинъань) и Улы (совр. Гирин) прибыли маньчжурские купцы с официальным разрешением палаты финансов Цинского государства и закупили крупный рогатый скот и соль, здесь ежегодно устраивалась ярмарка. Она получила название «хверёнская открытая ярмарка» (хверён кэси), которая открывалась иногда один раз, иногда два раза в год. На этой ярмарке, как и на других пограничных рынках (хо-сичжан), осуществлялась оптовая государственная торговля, причем в обмен на получаемые меха корейская сторона обязана была поставлять Маньчжурии 114 голов скота, 2600 штук лопат, 55 чугунных котлов и 850 сок соли.
Такого рода торговля с самого начала была убыточной для корейской стороны. По настойчивому требованию маньчжуров в Кёнвоне открылся регулярно действующий рынок, получивший название кёнвон кэси, где корейская сторона поставляла маньчжурам 50 голов скота, 48 лопат и 55 чугунных котлов.
С XV века в качестве натуральных денег употребляется и хлопчатобумажная ткань (чонпхо — один кусок грубой хлопчатобумажной ткани длиной 35 чхок). Но с тех пор, как прибывшие во время Им-джинской войны 1592—1598 годов в Корею китайские войска и купцы начали употреблять серебряные деньги, деньги начинают распространяться в Корее. В послевоенное время сфера их обращения расширилась. В 1619 году был опубликован закон, разрешающий употреблять серебряные деньги для платежей. Начинается усиленная разработка серебряных рудников по всей стране в XVII веке. В этот период в обращении находилось большое количество серебряных монет.
После Отечественной войны 1592—1598 годов, когда вошло в обычай употребление металлических денег, население (особенно купцы) убедилось в удобстве денег. Так, уже в 1626 году было отлито металлических монет (чон) на 600 кван (кван по совр. мере = 3,75 кг), которые намеревались пустить, в обращение в следующем году из расчета, что одна монета эквивалентна стоимости одного сын риса, однако вторжение маньчжуров помешало осуществить это мероприятие.
Впоследствии корейское правительство, отчеканив значительное количество китайских монет разрешило в провинции Кёнгидо брать у желающих десятую часть рисового налога (тэдонми) деньгами, а все подушные налоги с крепостных перевело на деньги, стремясь тем самым содействовать расширению денежного обращения. Однако из-за сильного противодействия ряда правительственных чиновников пустить в обращение эти металлические монеты не удалось.
Позднее, в 1651 году, по предложению Ким Юка были отлиты металлические монеты и пущены в обращение в северо-западных провинциях и в Сеуле. В связи с запретом употреблять в качестве денег хлопчатобумажные ткани эти монеты получили широкое распространение, но по истечении 5—6 лет из-за противодействия правительственных чиновников они были изъяты из обращения.
Однако по мере того, как товарное обращение увеличивалось, серебряные монеты находили все более широкое применение, одновременно в обращении появилось большое количество металлических монет, выпускаемых частными лицами. Уже в 1643 году в Кэсоне и его окрестностях широко использовались металлические деньги даже в торговле дровами, фруктами, овощами, не говоря уже о купле-продаже домов и земельных угодий. Такую же картину можно было наблюдать в соседних с Кёсоном районах Пхун-доке, Чандане, Канхва, Кёдоне, Ёнане и Пэчхоне.
Таким образом, сложились условия, когда отказ правительства чеканить монету не мог приостановить денежное обращение.
ЗНАКОМСТВО С ЕВРОПЕЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИЕЙ.
РАЗВИТИЕ НАУКИ
В начале XVII века ездивший в Пекин корейский посол привез географическую карту Европы и познакомил с ней некоторых представителей интеллигенции. В 1628 году три голландца были определены на службу в учебный корпус (хульён догам), где они стали обучать корейцев изготовлять европейские пушки и обращаться с ними. Этим голландцам, особенно Пак Ену (условное корейское имя), а также Гамелю и его 30 спутникам, высадившимся в Корее в 1653 году после кораблекрушения, принадлежит большая заслуга в распространении в Корее науки навигации, техники производства пушек и мушкетов.
Гамель и его спутники, выброшенные в 1653 году на корейский берег, спустя 13 лет вернулись на родину через Японию. Впоследствии Гамель записал свои впечатления о пребывании в Корее и широко ознакомил с ними европейцев. Но более полное представление о передовой европейской технике и науке, а также о жизни и обычаях европейцев было получено после того, как направленный в 1631 году в качестве посла в Пекин Чон Дувон привез с собой новейшую пушку, порох, подзорную трубу, часы, географические карты, книги по астрономии, описание обычаев европейских народов и литературу о католической религии.
Чиновник канцелярии по делам астрономии, географии, календаря (квансангам) Ким Юк предложил королю Хёчжону направить в Пекин студентов для изучения нового солнечного летоисчисления, что и было сделано в 1653 году. Кроме того, такие мероприятия в экономической области, как осуществление закона о рисовом налоге (тэдонми), чеканка монет, имели непосредственную связь с зарождением идейного течения, которое стремилось хотя бы в незначительной степени изменить старые порядки и открыть путь для более прогрессивного развития корейского общества.
В 1654 году корейцы впервые познакомились с русскими, которые к этому времени уже достигли низовьев реки Амур. Корейцы проявляют большой интерес к России, и постепенно начинают сознавать ее величие. Позднее, когда была установлена граница по реке Туманган, жители этого района постепенно стали завязывать с русскими экономические и культурные связи.
Социально-экономические изменения, произошедшие в XVII веке в Корее, знакомство с передовой цивилизацией Европы, а также влияние школы «критического исследования» (каочжэнсюэ), занимавшей ведущее место в научных кругах Цинского Китая, способствовали возникновению нового идейного течения сирхак («За реальные науки»), выступившего под лозунгом «изучения реальных вещей» (сильсакуси). Прежде всего это течение использовало достижения во всех областях корейской науки в период ее расцвета в XV веке. Огромное его значение состояло в том, что путем критического изучения актуальных вопросов общественной жизни, особенно исторической действительности Кореи, оно стремилось практически воздействовать на ее экономическое и культурное развитие.