Несмотря на свои особенности, процесс обезземеления и пауперизации части сельскохозяйственных производителей имел во Франции черты сходства с подобным процессом в Англии. К особенностям же следует отнести его меньший размах.
ОСОБЕННОСТИ СТАНОВЛЕНИЯ ФРАНЦУЗСКОЙ БУРЖУАЗИИ
Капитализация общества происходит путем концентрации денег в одних руках. Свободные деньги чаще всего возможны при ведении торговли. Торговля, таким образом, является одним из первоисточников развития капитализма.
Во Франции XVII столетия крупное купечество играло особенно видную роль в жизни больших приморских портов: Марселя, Бордо, Нанта, Сен-Мало, Дьеппа, куда стекалась для экспорта значительная доля продукции французской сельской и городской промышленности, отчасти и сельского хозяйства (например, вино). Наиболее значителен был экспорт в Испанию и через испанских купцов в испанские и потругальские колонии, а также в Италию и в страны Леванта. К середине XVII в. Франция имела и собственные колониальные рынки сбыта в Канаде, Гвиане и на Антильских островах. Оттуда в свою очередь, а также через Левант, через Нидерланды и другими путями во Францию поступали колониальные товары.
Естественно, что французским купцам приходилось выдерживать на внешних рынках конкуренцию Голландии, затем Англии, предлагавших более дешевые товары, чем феодально-абсолютистская Франция с ее неразвитыми как рыночными отношениями, так и промышленным производством.
Внутренний рынок во Франции XVII в. испытывал значительные затруднения. Господство феодализма ощутимо стесняло и задерживало развитие обмена. Поскольку основную массу населения составляли задавленные феодальными поборами сельскохозяйственные производители, покупавшие ничтожно мало, хотя они много продавали, промышленности приходилось работать главным образом на королевский двор и на те классы населения, у которых кон-
центрировались деньги, т. е. на дворянство и буржуазию. Отсюда своеобразие французской мануфактуры — изготовление преимущественно военной продукции (снаряжения, обмундирования для армии и флота) и в особенности предметов роскоши (бархата, атласа, парчи и других дорогих тканей, ковров, кружев, стильной мебели, ювелирных изделий, золоченой кожи, тонкого стекла, фаянса, зеркал, парфюмерии),’ т. е. товаров дорогих и редких. Все эти товары были рассчитаны на очень ограниченный круг потребителей. Таким образом, мы видим, что условий для массового капиталистического производства во Франции XVII столетия не было.
Что касается потребностей городского населения, то они преимущественно удовлетворялись еще старым мелким ремеслом. Капиталу было тесно в промышленности и торговле без широкого внутреннего рынка. Сложилась парадоксальная ситуация, что и в соседней Голландии, когда капитал не находил себе применения. Правда, голландский капитал нашел выход в развитии в сторону международного ростовщичества, а вот французский капитал постоянно дрейфовал, уходя в области, где его применение отнюдь не приносило большой прибыли, но хотя бы был свободнее от фискальных налогов.
Сдерживающий развитие капитализма феодальный строй наглядно проявлялся в колоссальном обложении промышленности и торговли. Часть прибыли городской промышленности и торговли — через фискальный аппарат и королевскую казну — систематически превращалась в доходы дворян (придворных и военных) и шла на укрепление дворянского государства. Поэтому-то не только на внешнем, но и на внутреннем рынке более дорогие французские товары не могли конкурировать с голландскими или английскими. Мало того, всякое буржуазное накопление постоянно находилось под угрозой прямой феодальной экспроприации. В деревне талья (прямой налог) взималась не только пропорционально имуществу, но и в порядке круговой поруки. Дошло до того, что в пределах прихода или корпорации богатый расплачивался за недоимки бедного, а в случае отказа подвергался конфискации собственного имущества.
Фискальная служба находила множество предлогов для настоящей охоты за «зажиточными» в деревне и в городе; достаточно было придраться к мастеру за невыполнение тех или иных мелочных обязательных предписаний о качестве продукции — и казна получала с него большой штраф, а то и все имущество. Словом, пока накопленное богатство оставалось в сфере промышленности или торговли, капиталов лад ельцу грозило банкротство, удушение налогами, лишение собственности.
Если в Англии дворянин не гнушался заниматься торговлей и промышленностью и в этом случае не терял своего общественного положения, то во Франции дело обстояло иначе: такого дворянина правительство лишало главной дворянской привилегии — освобождения от налогов, а общество считало его выбывшим фактически из дворянского сословия; промышленность и торговля считались занятием неблагородных, ротюрье. Если прибавить к этому непосильный фискальный гнет, то понятно, почему значите л ьная часть накопленного буржуазией капитала перемещалась в такие сферы, где деньги были свободны от налогов и социальных стеснений.
Происходило это следующим образом. Некоторые буржуа обращали свои капиталы на покупку дворянских доменов и целых сеньорий. В окрестностях некоторых крупных городов, например Дижона, почти вся земля в XVII в. находилась в руках новых владельцев, а в самом Дижоне почти не встречалось видного буржуа, который не был бы одновременно землевладельцем. При этом новые владельцы обычно не вкладывали капиталы в производство и не перестраивали традиционных форм ведения сельского хозяйства. Они просто становились получателями феодальной ренты. Подчас вместе с землей покупали и феодальные титулы, стремясь всеми силами и возможно скорее усвоить «дворянский образ жизни». Это была откровенная общественная регрессия.
Буржуа старались выкупить государственные и муниципальные должности. Это привело к тому, что почти все должности в гигантской бюрократической машине Франции продавались, причем не только в пожизненное, но и в наследственное владение. Это была своеобразная форма государственного займа, проценты по которому выплачивались в виде жалованья или доходов от продаваемых должностей. Случалось, что купец или мануфактурист свертывал свое дело, чтобы приобрести должность для сына. Чиновники, «люди мантии», были освобождены, как и дворяне, от налогов. За свою безукоризненную службу «люди мантии» часто получали дворянское звание. Таким образом отправлением высших административно-судебных должностей можно было значительно изменить свое социальное положение.
Французские буржуа не упустили возможность пойти и по пути, по которому следовали голландские капиталисты. Ссужая свои накопленные деньги в долг на внутреннем рынке, можно было получать значительные прибыли. Ссуда давалась либо крестьянам — под обеспечение цензивы, либо светским и духовным феодалам и государству — под обеспечение сеньориальной ренты, церковной десятины или государственных налогов. Большую часть этих кредитных операций можно было назвать откупами. Формы их были чрезвычайно разнообразны. Например, деревенский богатей, накопив деньги, отдавал их своему же сеньору за право в течение года или нескольких лет брать в свою пользу весь доход по мельничному ба-налитету, т. е. откупал господскую мельницу, на которую все местные сельскохозяйственные производители, имевшие нужду в помоле зерна, обязаны были везти зерно. Таким же образом и городской буржуа нередко откупал у сеньора отдельную статью дохода или оптом все доходы с сеньории и хозяйничал затем в качестве уполномоченного сеньора. У церкви откупали сбор десятины. Наиболее крупные капиталы употреблялись на откуп государственных налогов.
Происходило это следующим образом. Несколько «финансистов» вносили авансом в казну крупные суммы наличными и получали право собирать в свою пользу какой-нибудь налог или целую группу налогов; они действовали от имени государства, пользуясь всем административно-полицейским государственным аппаратом, но располагали и собственным штатом служащих и нанятых жандармов.
Выгода от этого, разумеется, была. Откупщик возвращал себе внесенную сумму с большими процентами. Некоторым «финансистам» удавалось таким путем накопить огромные капиталы.
Французское государство широко использовало возможность ссуды со стороны собственных буржуа. Невиданных размахов достигло размещение среди этого нового сословия процентных бумаг государственных займов.
ФРАНЦУЗСКОЕ АБСОЛЮТИСТСКОЕ ГОСУДАРСТВО
природе было диктатурой дворянства. Первостепенной задачей абсолютистского государства была защита феодального строя, феодального экономического, базиса от всех антифеодальных сил и сохранение общественного баланса.
Однако устойчивость французского социума в XVII столетии была невелика и прежде всего потому, что основной антифеодальной силой являлось крестьянство. Сила крестьянского сопротивления в
течение позднего средневековья все нарастала, и только централизованный орган принуждения — государство — посредством многочисленных силовых структур имело возможность успешно противостоять ей. Важным союзником сельскохозяйственных производителей было городское плебейство — низшие обездоленные слои населения в городе.
Для того, чтобы изменить производственные отношения ради ускорения развития производительных сил требовалось присоединение буржуазии к народным массам и руководство с ее стороны в антифеодальной борьбе. Это позволило бы превратить стихийную борьбу антифеодальных сил в организованное движение, имеющее конкретные цели и задачи. Без этого любое выражение протеста против засилья феодальной знати и существующих порядков превращалось в обыкновенные беспорядки. Важнейшей задачей абсолютизма было препятствовать образованию такого блока буржуазии, крестьянства и плебейства.
Правительство Франции, соблюдая интересы королевского двора, с одной стороны, путем некоторого покровительства отвлекало буржуазию от союза с антифеодальными силами, а с другой стороны, беспощадно подавляло выступления крестьянства и плебейства силовыми методами.
Покровительство буржуа