Всемирная история. Том 13 Эпоха английской революции — страница 9 из 98

«Король желает, чтобы правосудие отправлялось согласно законам и обычаям королевства; чтобы статуты исполнялись надлежащим образом, дабы подданные его величества не имели причин жаловаться на какую-либо обиду или притеснение, противоречащие их справедливым правам и вольностям. К соблюдению сказанного он считает себя обязанным в той же мере, как и сохранению своей программы».

Однако сессия парламента вскоре была прервана до 20 октября.

За время неработоспособности парламента произошли два важных события: офицером Фелтоном был убит Бекингем и на сторону короля перешел один из самых'активных лидеров парламентской оппозиции — Уэнтворт (будущий граф Страффорд).

На открывшейся осенью второй сессии парламента резкой критике подверглась церковная политика короля. Чтобы получить гарантии того, что политика Карла I будет изменена, палата общин отказалась утвердить таможенные пошлины. Когда же король приказал прервать сессию, палата впервые проявила открытое неповиновение воле Карла I. Случилось это

2 марта 1629 г.

Насильно удерживая спикера в кресле, поскольку без него палата не могла заседать и ее решения считались недействительными, члены палаты приняли 3 следующие постановления:

1) всякий, кто стремится привносить папистские новшества в англиканскую церковь, должен рассматриваться как главный враг королевства;

2) всякий, кто советует королю взимать пошлины без согласия парламента, должен рассматриваться как враг этой страны;

3) всякий, кто добровольно платит неутвержден-ные парламентом налоги, является предателем свобод Англии.

УПРАВЛЕНИЕ БЕЗ ПАРЛАМЕНТА

Палата общин вскоре была распущена. Карл I впредь решил править без парламента. После смерти Бекингема своими главными советниками король сделал архиепископа Лода и графа Страффорда. На протяжении целых 11 лет они являлись вдохновителями феодально-абсолютистской реакции.

Желая набрать несколько очков в проведении своей внутренней политики, король поторопился заключить мир с Францией и Испанией.

В стране воцарился режим террора. В королевской тюрьме Тауэр оказались сразу девять лидеров парламентской оппозиции. Строжайшая цензура на печатное и даже устное слово призвана была принудить к молчанию пуританскую оппозицию, которая «сеяла мятеж». На полную катушку заработали чрезвычайные суды по политическим и церковным делам — Высокая комиссия и Звездная палата. Чтение запретных (пуританских) книг и непосещение приходской церкви, недоброжелательный отзыв о епископе и намек на легкомыслие королевы, отказ платить неутвержденные парламентом налоги, а также выступления против принудительного королевского займа являлись достаточным поводом для немедленного привлечения к безжалостному суду.

Широкий резонанс в стране получил приговор, который в 1637 г. Звездная палата вынесла по делу адвоката Принна, священника Бертона и доктора Баствика. Причина его заключалась в написании и издании обвиняемыми пуританских памфлетов. Принна, Бертона и Баствика выставили у позорного столба, публично секли, клеймили каленым железом. Затем, обрезав уши, бросили в тюрьму на пожизненное заключение.

В 1638 г. за распространение пуританской литературы к публичному бичеванию и бессрочному заключению был приговорен лондонский купеческий ученик Джон Лильберн.

Нелегкая участь постигла и купца Чеймберса, который был приговорен к заточению в Тауэр на

12 лет за отказ платить пошлины.

Пуританская оппозиция была вынуждена уйти в подполье. Много тысяч пуритан, опасаясь преследований, оказались за океаном. Начался «великий исход» из Англии. Между 1630 и 1640 гг. в эмиграцию выехали 65 тыс. человек. Из них 20 тыс. попали в Америку, в колонии Новой Англии.

Одновременно с усилением террора против пуритан происходило все большее сближение англиканской церкви с католицизмом. Архиепископ Кентерберийский Лод благосклонно выслушивал предложения папского легата принять от папы кардинальскую шапку. Жена Карла I — Генриетга-Мария — по происхождению французская принцесса, и по приезде в Англию оставалась католичкой, и в капелле королевы открыто служили католическую мессу. Это вызывало протест в среде буржуазии и нового дворянства, которое своими земельными богатствами в значительной степени было обязано секуляризациии земель католических монастырей.

В связи с вызванным войной на континенте Европы повышенным спросом на английские товары в начале 30-х годов во внешней торговле и в промышленности наступило некоторое оживление. Благоприятная рыночная конъюнктура несколько охладила горячность буржуазной оппозиции.

В эти годы абсолютизм торжествовал. Оставалось только найти постоянные источники пополнения казны, чтобы корона навсегда могла избавиться от парламента. Страффорд и министр финансов Уэстон лихорадочно искали такие источники. В ход пускались все средства. Таможенные пошлины взыскивались вопреки упомянутым постановлениям парламента 1628—1629 гг. Большими темпами шла торговля патентами на промышленные монополии. В 1630 г. был опять введен старый закон, который обязывал всех лиц, имевших не менее 40 ф. ст. земельного дохода, являться ко двору для получения рыцарского звания. Тех, кто пытался уклониться от этой дорогостоящей для него чести, подвергали штрафу.

В 1634 г. правительством были проверены границы королевских заповедных лесов, поскольку многие из них в действительности уже давно перешли в частные руки. Нарушителям, среди которых, кстати, было немало представителей знати, приходилось уплачивать большие штрафы.

В итоге проведенных мероприятий, во время которых интенсивно эксплуатировались феодальные права короны, финансовое положение палаты по делам опеки и отчуждений значительно улучшилось.

Так, например, если в 1603 г. ее поступления составили 12 тыс. ф. ст., то к 1637 г. они достигли 87 тыс. ф. ст.

Конечно, проведение подобных мероприятий давалось нелегко. Наибольшее возмущение в средних и низших слоях населения вызвало взимание с 1634 г. «корабельных денег» — давно забытой повинности прибрежных графств. Когда-то она была введена для борьбы с пиратами, нападавшими на побережье королевства. В 1635 и 1637 гг. эта повинность уже легла на все графства Англии. Даже некоторые королевские юристы указывали на незаконность этого налога. Отказ платить корабельные деньги принял массовый характер. Скоро во всех концах страны стало известно имя сквайра Джона Гемпдена, который потребовал, чтобы суд доказал ему законность этого налога.

Впрочем, дело Гемпдену выиграть не удалось. В угоду королю судьи большинством своих голосов признали за королем право взимать «корабельные деньги» так часто, как он это посчитает нужным. Гемпден был осужден.

Таким образом, хотя бы на время, но внепарламентский источник доходов, казалось, был найден.

Вот как оценил значение судебного решения по делу Гемпдена лорд Страффорд: «Король отныне и навсегда свободен от вмешательства парламента в его дела». «Все наши свободы одним ударом разрушены впрах» — так восприняла этот приговор пуританская Англия.

Впрочем, для того, чтобы обнаружилась слабость абсолютизма, достаточно было, одного внешнего толчка. Таким толчком и послужила война с Шотландией.

ВОЙНА С ШОТЛАНДИЕЙ.

ПОРАЖЕНИЕ АНГЛИЙСКОГО АБСОЛЮТИЗМА

f

В 1637 архиепископом Л о дом была предпринята попытка ввести англиканскую церковную службу в Шотландии. Необходимо напомнить, что до этого Шотландия имела династическую унию с Англией (с 1603 г.) и полную автономию как в гражданских, так и в церковных делах.

Попытка ввести англиканскую церковную службу встретила в Шотландии всеобщее возмущение и привела к широкому восстанию. Вначале оно вылилось в заключение так называемого ковенанта (общественного договора), в котором все подписавшие, его шотландцы поклялись защищать кальвинистскую «истинную веру» «до конца своей жизни всеми силами и средствами». Однако лорд-канцлер убедил Карла I, что покорить шотландцев можно с помощью 40 тыс. солдат. Тем не менее, дело обстояло куда серьезнее. Борьба против «папистских новшеств» Лода в действительности была борьбой шотландского дворянства и буржуазии за сохранение политической независимости своей страны, а также против угрозы введения в Шотландии абсолютистских порядков, носительницей которых являлась английская церковь.

В 1639 г. Карл I препринял против шотландцев карательную экспедицию. Однако его планам не было суждено осуществиться. Набранная им ценой неимоверных усилий 20-тысячная армия начала разбегаться, даже не вступая в сражение. Король вынужден был заключить перемирие.

Победа шотландцев над английским королем явилась праздником для всех противников абсолютизма, и по этому случаю буржуазия Лондона устроила иллюминацию.

Но Карл даже не думал сдаваться. Ему просто необходимо было выиграть время. Из Ирландии срочно был вызван лорд Страффорд, которому было поручено «проучить мятежников». Однако для этого были необходимы значительные силы, а на организацию и содержание крупной армии не хватало средств. И тогда по совету Страффорда король решился созвать в апреле 1640 г. парламент. Сделав это, Карл тут же потребовал у парламента субсидий, решив сыграть на национальных чувствах англичан. Но в ответ на запугивание парламента «шотландской опасностью» один из членов палаты общин сказал: «Опасность шотландского вторжения менее грозна, чем опасность правления, основанного на произволе. Опасность, которая была обрисована палате, находится далеко... Опасность, о которой я буду говорить, находится здесь, дома...».

Оппозиционно настроенная палата общин относилась сочувственно к делу ковенанторов. Поражения короля ее не только не огорчали — наоборот, радовали, поскольку она хорошо сознавала, что, «чем хуже дела короля в Шотландии, тем лучше дела парламента в Англии».

Уже через три недели после созыва, 5 мая, парламент был распущен. В историю страны он вошел под названием Короткого парламента.

Опять возобновилась война с Шотландией, но Карл I не в силах был продолжать ее по причине отсутствия денег. Назначенный главнокомандующим английской армией Страффорд не в состоянии был поправить положение. Вскоре шотландцы перешли в наступление, вторглись в Англию и заняли северные графства Нортумберленд и Дарем (Дергем).