Солдаты носили тяжелую и неудобную одежду, пользовались разнокалиберным оружием. Европейские армии были обучены искусству маневрирования, а турецкая армия действовала на поле битвы сплошной и беспорядочной массой. Турецкий флаг, некогда господствовавший во всем Средиземноморском бассейне, после чесменского разгрома в 1770 г. утратил прежнее значение. Борьба против турецкого господства непрестанно велась на Балканах, в арабских странах, на Кавказе и в других землях империи. К концу XVIII в. огромные размеры приобрели также сепаратистские движения самих турецких феодалов. Иногда это были родовитые феодалы из старинных семей военных ленников, иногда— представители новой феодальной знати, иногда— просто удачливые авантюристы, сумевшие награбить богатства и набрать собственную наемную армию. Они выходили из подчинения султану и превращались фактически в самостоятельных царьков. Султанское правительство было бессильно бороться с ними и считало себя удовлетворенным, когда добивалось получения хотя бы части налогов и сохранения видимости султанского суверенитета.
В Эпире и в Южной Албании возвысился Али-паша из Тепелены, впоследствии получивший большую известность под именем Али-паши Янинского. На Дунае, в Ви-дине, боснийский феодал Омер Пазванд-оглу набрал целую армию и стал фактическим хозяином Видинского округа. Правительству удалось схватить его и казнить, но вскоре его сын Осман Пазванд-оглу еще более решительно выступил против центрального правительства. Даже в Анатолии, где феодалы еще не восставали открыто против султана, сложились настоящие феодальные княжества: феодальный род Караосман-оглу владел землями на юго-западе и западе, между Большим Мендересом и Мраморным морем; род Чапан-оглу — в центре, в районе Анкары и Йозгада; род Баттала-паши — на северо-востоке, в районе Самсуна и Трабзона (Трапезунта). Эти феодалы имели свои войска, раздавали земельные пожалования, взимали налоги. Султанские чиновники не смели вмешиваться в их действия.
Сепаратистские тенденции проявляли также паши, назначенные самим же султаном. Правительство пыталось бороться с сепаратизмом пашей путем частого перемещения их, по два-три раза в год, из одной провинции в другую. Но если приказ и выполнялся, то результатом было только резкое увеличение поборов с населения, так как паша стремился в более короткий срок возместить свои издержки на покупку должности, на взятки и на переезды. Впрочем, с течением времени и этот способ перестал давать результаты, поскольку паши стали заводить собственные наемные армии.
УПАДОК КУЛЬТУРЫ
Турецкая культура, достигшая своего расцвета в XV — XVI вв., уже с конца XVI в. постепенно клонится к упадку. Погоня поэтов за чрезмерной изысканностью и вычурностью формы приводит к оскудению содержания произведений. Техника стихосложения, игра слов начинают цениться выше, чем выраженные в стихе мысль и чувство. Одним из последних представителей вырождающейся дворцовой поэзии был Ахмед Недим (1681 — 1730), талантливый и яркий выразитель «эпохи тюльпанов» Творчество Недима ограничивалось узким кругом дворцовых тем — воспеванием султана, придворных пиршеств, увеселительных прогулок, «бесед за халвой» в Саадабадском дворце и кешках аристократов, но его произведения отличались большой выразительностью, непосредственностью, сравнительной простотой языка. Кроме дивана (собрание стихов), Недим оставил после себя перевод на турецкий язык сборника «Страницы известий» («Сахаиф-уль-ахбар»), более известный под названием «История главного астролога» («Мюнеджим-баши тарихи»).
Дидактическая литература Турции этого периода представ-лейа прежде всего творчеством Юсуфа Наби (ум. 1712 г.), автора поэмы моралистического содержания «Хайрие», которая в отдельных своих частях содержала резкую критику современных нравов.
Видное место в турецкой литературе заняла также символическая поэма шейха Талиба (1757—1798) «Красота и любовь» («Хюсн-ю Ашк»). Турецкая историография развивалась по-прежнему в форме придворных исторических хроник. Наима, Мехмед Решид, Челеби-заде Асым, Ахмед Ресми и другие придворные историографы, следуя давней традации, описывали в апологетическом духе жизнь и деятельность султанов, военные походы и т. п. Сведения о зарубежных странах содержались в ртчетах о турецких посольствах, направлявшихся за границу (сефарет-наме). Наряду с некоторыми верными наблюдениями в них было много наивного и просто выдуманного.
В 1727 г. в Стамбуле открылась первая в Турции типография . Ее основателем был Ибрахим-ага Мютеферрика (1674 — 1744), выходец из бедной венгерской семьи, попавший мальчиком в плен к туркам, затем принявший мусульманство и оставшийся в Турции. Среди первых книг, Напечатанных в типографии, были арабско-турецкий словарь Ванкули, исторические труды Кятиба Челеби (Хаджи Халифе), Омера эфенди. После смерти Ибрахима-аги типография почти 40 лет бездействовала.
выпускала очень ограниченное количество книг. Печатание корана было воспрещено. Произведения светского содержания тоже переписывались большей частью от руки.
Развитию науки, литературы и искусства в Турции особенно препятствовало засилье мусульманской схоластики. Высшее духовенство не допускало светского образования. Муллы и многочисленные дервишские ордена опутывали народ густой паутиной суеверий и предрассудков. Признаки застоя обнаруживались во всех областях турецкой культуры. Попытки возродить старые культурные традиции обрекались на провал, освоение новых, шедших с Запада, сводилось к слепому заимствованию. Так обстояло, например, с архитектурой, которая пошла по пути подражания Европе. Французские декораторы ввели в Стамбуле искаженный барокко, а турецкие строители перемешивали все стили и сооружали уродливые здания. Ничего примечательного не было создано и в живописи, где были нарушены строгие пропорции геометрического орнамента, замененного теперь, под влиянием европейской моды, растительным орнаментом с преобладанием изображения тюльпанов.
Большой любовыо масс пользовались народные поэты и певцы, отражавшие в своих песнях и стихах вольнолюбивые мечты и чаяния народа, ненависть к угнетателям. Широкую популярность приобретают народные рассказчики (хи-кяеджилер или меддахи), а также народный театр теней «карагез», представления которого отличались острой злободневностью и освещали происходившие в стране события с точки зрения простого народа, соответственно его пониманию и интересам.
ТУРЕЦКАЯ ЛИТЕРАТУРА
XVIII век представляет собой в литературе Турции переходный период от Средневековья к Новому времени. Поэзия представлена панегириками, любовной лирикой, философскими и романтическими поэмами, дестанами, сочинениями этического, религиозного (суфийского и ортодоксально-мусульманского) характера, хронограммами, парафразами (назире) и другими видами классических произведений.
Придворно-аристократическая элитарная поэзия становилась в XVIII в. все более эпигонской. Популярной в этих кругах была поэзия «индийского стиля» — философская лирика, в сложной символике которой порой отражались гуманистические идеи и философское свободомыслие. Время и запросы читателя, прежде всего городского, порождали в литературе перемены. Расширялась ее социальная сфера, многообразнее становились темы и сюжеты, возрастала роль героя из демократических низов общества, появилась тенденция к ослаблению жесткой нормативности. Поэты чаще обращались к сюжетам из турецкой жизни, описывали местные нравы, быт и пейзаж. Язык поэзии, отягощенный сложными арабскими и персидскими заимствованиями, все чаще обогащался за счет городского и крестьянского говора, в некоторых случаях даже арготивных элементов.
Взаимовлияние устной и письменной литературы стало в XVIII в. сказываться с новой силой. Помимо тюркю (вид народной песни), популярной еще в XVII в., стали создаваться шаркы (в стиле другой народной песенной формы), также основанные на тюркской системе стихосложения (хедже).
Новые веяния ярко проявились в творчестве Недима (ум. 1730), талантливого придворного поэта. Его жизнерадостные остроумные газели и касыды воспевали любовь, вино, красавиц и жизнь как радость и наслаждение, что вполне отвечало вкусам двора и духу «эпохи тюльпанов» — так обычно называют историки культуры первую треть XVIII в. в Турции. Недиму стали подражать. Его примеру последовали писатели следующего поколения. Среди них был и такой во многом отличный от Недима поэт, как Шейх Талиб (1757 — 1799), последний крупный поэт-суфий, который прославился своей аллегорической поэмой «Хюсн ве Ашк» («Красота и Любовь»). В отличие от многих суфийских поэтов, слагавших поэмы на этот сюжет, Шейх Талиб большее внимание уделил так называемому «земному» плану в традиционном для суфийской поэзии сюжете.
Взаимодействие письменной литературы и фольклора сказалось также в литературной обработке дестанов. Проявилось оно и в стихах поэтов саза (как принято называть поэтов, сопровождавших исполнение стихов игрой на музыкальном инструменте). Среди народных поэтов выделялся Эрджишли Эмрах (ум. в начале века), продолжатель лучших традиций знаменитого ашуга XVII в. Караджооглана.
В XVIII в. дестаны, которые в Турции были преимущественно поэтическими, значительно обогатились в стилевом и тематическом отношениях за счет бытовых сюжетов, отражающих реальную жизнь общества с его заботами и нуждами: «Дестан о несчастном бедняке» Савни, «Дестан о лекарствах» Тахири и др. Помимо новых дестанов, были яо-прежнему популярны в народе героико-эпический «Ке-роглу» и романтический «Керем и Аслы». Существовали в XVIII в. и религиозные дестаны, иногда проникнутые .идеями суфизма. В некоторых дестанах можно отметить юмористические и сатирические черты в обрисовке национальных типов, характеров, ситуаций. В высокий политический стиль проникали народные выражения и даже вульгаризмы.
Сатира и юмор были свойственны также многим произведениям городской литературы с ее новым героем. Так, поэмы Белига (ум. 1758) «Книга о сапожнике», «Книга о банщике», «Книга о портном» и «Книга о цирюльнике» написаны в стиле средневековых шуточных поэм, воспевающих юношей-мастеровых, пленяющих своей красотой сердца