В какой-то мере Шарден был последователем школы «ру-бенсистов», так как моду на натюрморты создали именно голландцы.
Однако французские мастера в своих натюрмортах, как правило, обычно отталкивались не от реалистических основ голландского искусства, а от его декоративных элементов. Этому декоративному натюрморту Шарден противопоставил свои простые, непритязательные, лишенные каких бы то ни было эффектов картины.
Он писал глиняные кувшины, бутылки, стаканы, простую кухонную посуду, окруженную фруктами и овощами, иногда рыбу или дичь. Однако в этих довольно тесных рамках Шардену удалось очень ярко выразить себя как великолепного колориста.
Писал Шарден и жанровые сцены. Они были посвящены, как правило, изображению несложных сцен быта французского третьего сословия.
В.Белявская и Ц.Несселынтраус, члены авторского коллектива «Истории искусства зарубежных стран» (Москва, «Изобразительное искусство», 1988) утверждают, что Шарден стал первым французским художником, который перенес на свои полотна образы представителей третьего сословия.
Сюжеты жанровых картин Шардена лишены драматизма или повествовательности. В большинстве случаев это изображение мирного, неторопливого домашнего быта: мать с детьми, читающие молитву перед скромной трапезой («Молитва перед обедом», 1744), прачка, стирающая белье, и примостившийся около кадки ребенок, пускающий мыльные пузыри («Прачка»), мальчик, усердно складывающий карточный домик («Карточный домик»). Все это является типичными сюжетами картин мастера.
«История искусства зарубежных стран» называет Шардена одним из создателей реалистического портрета. Авторы «Истории» свидетельствуют, что портретам Шардена совершенно чужды декоративные эффекты и показные позы, отличающие портреты придворных художников. Они просты по композиции и сдержаны по колориту.
Исключающий всякую идеализацию, правдивый и точный в характеристиках Шарден в то же время всегда подчеркивает моральное достоинство своих моделей; утверждение человеческой личности, столь характерное для века Просвещения, лежит в основе этих внешне непритязательных работ художника.
Во второй половине XVIII столетия большим успехом стали пользоваться так называемые художники-дидакти-сты. Главой этого течения во французском искусстве стал Жан-Батист Грез.
К наиболее известным его работам относятся такие как «•Отец семейства, объясняющий своим детям Библию» и «Деревенская невеста». В этих чувствительных сюжетах Грез восхваляет семейные добродетели.
«Вот поистине мой художник, это Грез», — писал Дидро, разбирая картину Греза «Паралитик или Плоды хорошего воспитания».
В своем журнале «Салон» Дидро, как мы помним, мечтал о создании нравоучительной живописи. Именно потому он гак восхищался «Паралитиком», ибо живопись наравне с драматической поэзией должна «нас трогать, поучать, исправлять и побуждать к добродетели».
Грез изобразил трогательную и поучительную сцену: больной, прикованный к постели старик окружен многочисленными заботливыми детьми, которые стараются облегчить его участь.
Однако наибольший успех к Грезу пришел благодаря его изображениям женских головок, именно они пользовались особой популярностью.
ГЛАВА 8
СТРАНЫ ЮЖНОЙ ЕВРОПЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVII И В XVIII ВЕКЕ
ИТАЛИЯ
Кто бы мог предположить, что блестящая эпоха Ренессанса в Италии сменится периодом феодальной реакции? Однако случилось именно так.
Авторы «Истории Италии» (Москва, Издательство «Наука», 1970) датируют начало упадка второй половиной XV века, XVIII же столетие стало периодом наиболее глубокого кризиса.
Это не было случайностью, а явилось неизбежным результатом целого ряда неблагоприятных внутренних и внешних факторов, как экономических, так и политических.
Отсутствие единого внутреннего рынка Италии, неравномерность экономического развития районов, политическая раздробленность оказали пагубное влияние на всю дальнейшую судьбу страны.
Однако та же «История Италии» оговаривается, что это время отнюдь не является периодом сплошного упадка и отличается крайне противоречивыми тенденциями.
В XVI веке ослабление экономики, упадок политической жизни и усиление реакции еще не доминируют. Признаки упадка сочетаются с дальнешим развитием экономики и ожесточенным сопротивлением реакции во всех сферах общественной, политической и идеологической жизни.
Даже в XVII веке Италия еще поражала Европу своим богатством, красотой городов, роскошью дворцов, обилием
памятников искусства. Многочисленные путешественники, наводнявшие Италию, были восхищены. Однако многим из них невдомек было, что все это лишь отблеск прежнего величия.
Во время экономического подъема Англии и Нидерландов Италию уже никто не брал в расчет. С.Д.Сказкин, один из авторов «Истории Италии» называет XVIII век в Италии периодом наиболее глубокого упадка страны и в то же время началом нового подъема.
Феодальные отношения разлагаются, вновь зарождаются капиталистические, феодальная аристократия хиреет, а буржуазия начинает набирать новые силы. Споры вокруг оценки XVIII века остаются актуальными и по сей день.
Концепция, прочно устоявшаяся в довоенной историографии, видела в XVIII веке предвосхищение национального единства и политической свободы. Однако затем ученым не раз пришлось усомниться в состоятельности этой концепции.
Наибольшие споры вызывает вопрос о том, когда именно после упадка начался новый подъем. С.Романо и Э.Серени указывают на оживление экономической жизни уже во второй половине XVII века. Дж.Канделоро относит эти явления ко всему XVIII веку. Г.Куацца считает первую половину XVIII века эпилогом упадка.
«По крайней мере вплоть до второй половины XVII века новые силы и новые формы не выступают в той необходимой степени, чтобы можно было говорить о всеобщем движении, которое охватывает не тот или иной территориальный или производственный сектор, но все итальянское общество», — так заявляет П.Виллани в своей работе «Аграрный капитализм в Италии». И, видимо, с этим мнением нам придется согласиться.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Италия утратила свое торговое первенство в Европе еще задолго до XVIII века. Во Флоренции, Венеции, Милане, которые были самыми крупными промышленными центрами, происходило резкое сокращение промышленной и финансовой деятельности.
Со второй половины XVII века Италия оставалась ареной ожесточенных сражений итальянских государей и иноземных захватчиков. В 1701 году началась война за испанское наследство между Францией и Испанией, с одной стороны, и Австрией, Англией и другими государствами, с другой.
В результате поражения Испании и окончания ее владычества в Италии Миланское и Мантуанское герцогства, а также Неаполитанское королевство, бывшие испанские владения в Тоскане и остров Сардиния перешли в руки Австрии.
Лишь только Савойскому герцогству удалось что-то получить от этой войны. Савойя присоединила к себе Мон-феррат, Сицилию и ряд других земель, а герцог Савойи Виктор Амадей получил королевскую корону.
Австрийские Габсбурги, владея торговыми путями северной Италии и портами южной, хозяйничали на полуострове. Несмотря на то, что непосредственно они владели лишь частью Италии, Габсбургам удавалось контролировать весь Апеннинский полуостров.
Однако Испания, не желавшая мириться с потерями, вскоре возобновила военные действия. Уже в 1717 году ис-напцы захвати ли остров Сардинию, в следующем году пала Сицилия.
Несмотря на то, что испанцы потерпели поражение, политическая карта Италии была вновь перекроена. Неаполитанское королевство, согласно Гаагскому мирному договору (1720) присоединило к себе Сицилию.. Сардиния отошла к Савойе, однако, испанские Бурбоны упорно не желали примириться с таким положением дел.
Войны между Бурбонами и Габсбургами, то затихая, то разгораясь, шли на территории Италии почти беспрерывно вплоть до 1748 года.
В 1733 году разгорелась война за польское наследство. Сардинское королевство (так теперь называлась Савойя) в результате ловких дипломатических ходов сумело сделать кое-какие территориальные приобретения. Неаполитанское королевство и Сицилия перешли к Карлу Бурбонскорму, сыну испанского короля. Австрии достались Парма и Пьяченца.
В Венском мирном договоре также оговаривалось, что после смерти последнего представителя династии Медичи Тосканское великое герцогство перейдет герцогу Лотарингскому, супругу Марии-Терезии австрийской.
Последний Медичи умер в 1737 году, а Мария-Терезия в 1740 году стала императрицей.
Следующей войной, которая прошлась огненным катком по Италии, была война за австрийское наследство (1740 — 1748 гг.). Воюющие стороны распределились теперь следующим образом: императрица Мария-Терезия вкупе с Англией и Россией против Франции, Испании, Пруссии и ряда немецких княжеств. Сардиния сначала выступала против императрицы, затем переменила фронт.
Пьемонт, Парма, Пьяченца и Миланское герцогство сильно пострадали во время этой войны* В 1748 году был подписан Аахенский мирный договор.
Испанским Бурбонам лишь частично удалось вернуть себе былое влияние в Италии. Королевство обеих Сицилий, включающее Неаполь и непосредственно Сицилию, было восстановлено. Во главе его встал Карл III, сын испанского короля Филиппа V, отказавшегося от своих прав на испанский престол.
Один из членов Габсбургского дома занял тосканский престол, Ломбардия также вошла в состав австрийских владений.
Италия потеряла Парму и Пьяченцу, территория Миланского герцогства была урезана за счет владений коро-левс.тва Сардинии, восточные границы Сардинского королевства теперь доходили до реки Тичино.
В Италии наступила полоса относительного затишья. В 1738 и 1755 годах вспыхнули восстания на Корсике против генуэзского господства.
В то время как внешняя политика Италии оставалась весьма пассивной, и великие державы по своему усмотрению кроили и перекраивали границы ее государств, Сардинскому королевству удавалось проводить самостоятельную политику. Откровенная зависимость дипломатии сардинцев от перевесов той или иной из воюющих сторон стала притчей во язы-цех. Нимало не смущаясь этим, Сардиния умела каждый раз оказываться в лагере победителя, извлекая из этого немаловажные выгоды.