Также значительная часть продукции бумажных фабрик, расположенных около Генуи, «предназначается для Индий (т.е. американских колоний), где ее используют как курительный табак». Политика генуэзских купцов предстает разнообразной, прерывистой, но гибкой, способной приспосабливаться, как всякая уважающая себя капиталистическая политика.
Генуэзские финансисты не оставались без работы. С XVII века генуэзцы стали вкладывать капиталы в венецианские фондовые ценности. Примерно тогда же они вытеснили флорентийских банкиров из Рима. В конце XVII века генуэзцы начинают помещать капиталы во Франции, в XVIII в их инвестиции распространились на Австрию, Баварию, Швецию, австрийскую Ломбардию, на такие города как Лион, Турин, Седан.
«Промышленность» займов заняла место в повседневной жизни Генуи. «В прошлую пятницу, — записывал в 1743 году один французский агент, — в Милан (который в то время принадлежал австрийцам) отправили на нескольких колясках с доброю охраной 450 тыс. флоринов, кои частные лица сего города ссудили королеве Венгерской (Марии-Терезии) под залог драгоценностей, о каковых уже была речь».
Объем капиталов, помещенных за границей, постепенно возрастал, как если бы старинная машина воспользовалась для ускорения своего движения скоростью XVIII века.
Доход генуэзских заимодавцев в 1785 году равнялся более чем половине приближенно подсчитанного валового дохода Генуи.
Итальянские просветители выдвинулись во второй половине XVIII века. Носителями буржуазно-просветительского движения были писатели, юристы, ученые, учителя, политические деятели — преимущественно выходцы из рядов буржуазии и дворянства. Они находились под большим влиянием теории французкого просветительства, но характерной чертой Просвещения в Италии было наследие эпохи Возрождения. Круг проблем, которые ставили перед собой итальянские просветители, был очень широк: от финансов до сельского хозяйства.
Академик Сказкин в «Истории Италии» отмечает, что первые признаки просветительского движения заметны еще в двадцатые годы восемнадцатого столетия.
В 1723 году неаполитанский юрист Пьетро Джанноне опубликовал четырехтомную «Гражданскую историю неаполитанского королевства», в которой подверг резкой критике засилие церкви в общественной и политической жизни.
В том же 1723 году был опубликован труд молодого моденского ученого Мораторн под названием «Rerum italicarum scriptores». Два года спустя в 1725 году неаполитанец Джан-баттнста Вико издал свой трактат «Основание новой науки об общей природе нации», где попытался доказать, что ход истории определяется объективными законами, внутренне присущими человеческому обществу.
Несмотря на то, что Флоренция по сравнению с другими городами Италии, была далеко не самым значительным центром просветительства, однако именно здесь в 1753 году возникла знаменитая «Академия любителей сельского хозяйства», где изучались аграрные проблемы и делались попытки теоретического обоснования интенсивного ведения сельского хозяйства.
Просветительское движение постепенно нарастало. В 1754 году Антонио Дженовезе начал читать в Неаполе лекции по экономике на итальянском языке. Гас.паро Гоцци в 1758 году опубликовал свою «Защиту Данте».
Судьба оказалась гораздо суровее к итальянским просветителям, чем к деятелям просвещения, скажем, во Франции или в Англии. Ни в одном из европейских государств реакция не проявлялась с такой силой, как на Апеннинах.
В качестве примера такого влияния С. Сказкин приводит судьбу Джаноне и Гаэтано Филанджери. Джаноне пришлось
эмигрировать из страны, а затем он получил провокационное приглашение в Пьемонт, где его бросили в тюрьму. Спустя 12 лет заключения Джапоне скончался.
Сочинение неаполитанца Филанджери «Наука законодательства» сразу же после его появления церковь включила в индекс запрещенных книг. Тем не менее просветительское движение ширилось. Просветители устанавливают связи друг с другом и со своими единомышленниками за границей, организуют научные общества, издают журналы.
При Неаполитанском университете в 60-х годах XVIII века образовалась кафедра политической экономии.
Наибольшего подъема итальянское Просвещение достигло в 60-70-х годах. Все больше и больше периодических изданий просветителей могло теперь увидеть свет. В 1768 — 1772 годах была опубликована «Революция Италии» пьемонтца Карло Денина. Это была одна из первых общих историй итальянского народа. Весьма заметна публикация многотомной «Истории итальянской культуры», которую предпринял бергамец Джиролано Дирабоски.
Итальянское просветительство концентрировалось в Милане, Неаполе и Флоренции.
Миланские просветители в основном уделяли внимание вопросам литературы, образования и воспитания. Здесь в 60-е годы сформировался кружок буржуазных философов, литературных критиков и экономистов под названием «Общество кулака». Его возглавили братья Пьетро и Алек-сандро Верри.
В 1764 году Пьетро Верри начал издавать периодический журнал «Иль Кафе», который вел беспощадную борьбу с педантизмом в литературе и шарлатанством в науке, разоблачал скупость, расточительство и безнравственность аристократии, говорил о необходимости реформ в области финансов, экономики и политической жизни.
Название журнала символично, поскольку в Италии, также как в Англии и Франции конца восемнадцатого столетия, кофейни играли роль политических клубов. Несмотря на широкую популярность в народе, журнал был запрещен на втором году издания.
Одной из самых ярких личностей «Общества кулака» был Беккариа (1738 — 1794 гг.), издавший в 1764 году трактат «О преступлениях и наказаниях». Этод труд был переведен на многие иностранные языки и прославил имя Беккариа далеко за пределами Италии.
О трактате высоко отзывался сам Вольтер.
Беккариа доказывал, что в преступлениях по большей части виновато само общество, толкающее бедняка на воровство и далее на убийство.
Искоренить преступность могут лишь радикальные реформы общества. Беккариа критиковал методы судопроизводства и произвол чиновников, требовал отмены пыток и смертной казни. Он считал, что все люди должны быть свободны и равны перед законом.
Впоследствии книга Беккариа оказала большое влияние на развитие буржуазной юридической науки.
Некоторые области Италии, такие, например, как Флоренция и Тоскана, дали не так много теоретиков Просвещения, как, скажем, Неаполь и Милан, однако деятельность местных просветителей носила скорее практический характер, что выразилось в частности в активном участии Тосканских просветителей в реформаторской деятельности лотарингской династии.
Пьемонтец Баретти писал в 60-х годах восемнадцатого столетия : «Природа одарила Италию так же шедро, как и Англию, почему же Италия не имеет влияния в Европе, в то время как влияние Англии столь велико?» «Прежде чем ответить на этот вопрос, — продолжал он, - надо чтобы народы всей Италии или большей ее части объединились иод властью единого правительства в один народ...».
«Любовь к Родине, то есть стремление к благу всей нашей нации, — это солнце, которое освещает и притягивает итальянские города, - писал ломбардский экономист Джан Ре-нальдо Карли (1720—1795), — мы должны быть итальянцами, а не ломбарцами, неаполитанцами или тосканцами, если мы не хотим перестать быть людьми».
Однако Карли не требовал политического объединения страны, он верил в моральное единство итальянцев, которое стало бы возможным с помощью развития общенационального искусства, литературы и науки.
Споры между итальянскими просветителями не были столь ожесточенными, как это было в среде деятелей фран-цузкого Просвещения. В «Истории Италии» академик С. Сказкин, в частности, утверждает, что просветители разных городов Италии объединяли основные общие идеи и требования.
В центре их внимания стояла аграрная проблема — наиболее актуальная для Италии того времени. Подобно физиократам, они считали сельское хозяйство основой основ народного благосостояния и связывали развитие общества с лучшим распределением земли. Они рисовали яркую картину материального и морального упадка деревни.
С горечыо неаполитанский экономист Филанджери говорил о том, что есть землевладельцы, которые «измеряют свои владения горизонтом, но в то же время слишком много народа но сравнению с ними не имеют ни земли, ни работы».
Полииьери, воспитанник той же неаполитанской школы, вторил Филанджери , обращая внимание на незаселенность деревни и на контраст между богатством крупных землевладельцев и нищетой миллионов, которые не имеют даже клочка земли.
«Если бы Италия была подчинена одному монарху, никому и в голову не пришло бы ограничивать перевозку товаров из одной провинции в другую», — заявлял миланец Пьетро Верри. Просветители чувствовали нелепость политической раздробленности, трагизм иноземного владычества. Маркиз Караччоло с горечыо говорил про Италию, поделенную между мелкими и немощными династиями. Иностранные державы были, по его мнению, своего рода чумой для страны.
Просветители требовали уничтожения внутренних таможенных пошлин, введения единого законодательства и единой системы мер весов и т. д. «Пройдет немного лет и Италия будет единой», — заявлял Верри. Просветители возлагали на монархов большие надежды , призывая их прекратить междоусобную войну, раздоры и «в какой-либо форме объединиться». Антонио Джинавези, профессор Неаполитанского университета, говорил: «Если бы это случилось, Италия, ныне раздробленная и такая слабая, что становится рабой каждого, кто этого захочет, стала бы могучей и сильной».
Залогом дальнейшего обновления общества итальянские просветители называли равновесие в распределении собственности. Они требовали отмены неотчуждаемости церковных земель, ликвидации феодов и их превращения в свободную земельную собственность, наделение крестьян землей за счет неиспользованных пустошей.
Франческо Джанни — министр великого герцога Тосканы, утверждал, что лучше обрабатывать землю будет тот, кто сможет считать ее своей собственностью.