ДВОРЯНСКОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ
Дворянское предпринимательство стало отличительной чертой середины XVIII столетия в Европе.
Не минуло это веяние и Россию, где, начиная с середины шестидесятых годов, некоторые дворяне пытались перейти на многопольную систему, возделывать новые культуры, применять усовершенствованные сельскохозяйственные орудия.
Однако косность общественного сознания, оправдывающего использование подневольного труда, мешала поднять уровень помещечьего хозяйства.
Даже наиболее передовые помещики вроде А. Болотова полагали, что можно внести усовершенствования в сельское хозяйство, сохраняя неизменным крепостнический строй. При этом упускалась из виду крайне невысокая производительность труда подневольных крестьян. Ни машины, ни многопольная система, о которой много писалось в русских журналах, в частности в изданиях Вольного экономического общества, не могли найти применения в хозяйстве помещиков и сколько-нибудь существенно поднять производительность труда крепостных крестьян.
Дворянству оставалось лишь жаловаться на «леность и упорство» крестьян, на их нерадивость, измышлять строгие инструкции и прибегать к различным карам.
Именно в это время начинается широкое движение дворян на юг к плодородным черноземным землям, так как попытки увеличить доходы, не меняя основ своего хозяйства, на обычных землях центральных районов России не приносили плодов. Дворянская знать и царские фавориты стали владеть огромными площадями земель, ранее принадлежавших фонду государственных земель.
За время с 1762 по 1792 год помещикам было роздано 800 тысяч крестьян. Братья Орловы, принимавшие активное участие в возведении Екатерины II на престол, получили 45 тысяч душ крестьян. Фаворит Екатерины князь Потемкин — 37 тысяч душ крестьян.
Дворяне продолжали захваты земель Поволжья и переселение туда крепостных крестьян из внутренних областей
России. В результате этого в Поволжье увеличилась численность русского населения, а часть мордвы, мари, чувашей перешла на земли Заволжья и Приуралья.
Экстенсивное развитие помещичьего хозяйства, опиравшегося в своем развитии лишь на расширения запашки, по большому счету не оправдывало себя. Дворянство постоянно нуждалось в деньгах, уходивших на строительство пышных усадеб и разбивку садов, на приобретение предметов роскоши, на жизнь в столице и на поездки за границу.
«Роскошь и непомерное мотовство большей части наших дворян скоро произведут то, что большая часть наших сел и деревень принадлежать будет фабрикантам, купцам, подъячим, секретарям, докторам и лекарям... И не мы, а они господами и владельцами будут», — писал современник.
Дворянство запутывалось в долгах, оказывалось в руках ростовщиков, нередко происходивших из разбогатевших крепостных крестьян.
Именно для того, чтобы прекратить подобную тенденцию, в 1754 году и был учрежден Дворянский заемный банк, основной целью которого являлось предоставлять дворянам дешевый кредит и тем самым освободить их от услуг алчных ростовщиков. Этой же цели служили и другие дворянские сословные кредитные учреждения, действовавшие в Петербурге и Москве. Однако и это не помогало, поскольку шестипроцентная ссуда, которую дворянин мог получить из банка, редко вкладывалась в хозяйство, а использовалась лишь для поддержания привычного уровня жизни. Таким образом, политика правительства, стремившегося искусственными мерами поддержать упадочное хозяйство помещиков, не оправдала себя.
ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА
Значительное увеличение Российской Империи, отмеченное по результатам переписи восьмидесятых годов, имело причиной не только естественный прирост, но также и присоединение новых земель и охват переписью некоторых территорий, не учитывавшихся первой ревизией.
В 1781 — 1783 годах население России составляло около 30 миллионов человек. Бесспорно, самой многочисленной категорией сельского населения были помещичьи крестьяне. В шестидесятых годах XVIII века они составляли почти 53 процента крестьян, живших в Великороссии.
К югу от Москвы, в некоторых черноземных губерниях, число крепостных было особенно велико.
Наименьшее количество крепостных было отмечено на Севере и в Сибири. А в среднем по губерниям Российской империи помещечьи крестьяне составляли от сорока пяти до семидесяти процентов всех крестьян.
Самой неблагоприятной территорией была черноземная полоса, расположенная к югу от Оки, где преобладала барщина и крестьянское малоземелие чувствовалось особенно остро.
Оброчные крестьяне в 80-90-х годах составляли лишь сорок четыре процента всего крепостного крестьянства. Самым распространенным видом повинности оставалась барщина.
Помещик сам назначал размер барщины. Наиболее распространенной была трехдневная барщина, но иногда крестьянину приходилось трудится на барском поле все шесть дней в неделю и для работы на своем клочке земли у него оставались лишь ночи да праздничные дни.
Появилась также категория «месячинных» крестьян, которые не имели своих наделов, получали месячное содержание продуктами и работали все время на поле помещика.
Оброчные крестьяне, в отличие от барщинных, пользовались большой хозяйственной инициативой. В северных нечерноземных губерниях, где производство хлеба на рынок не могло давать больших доходов и барская запашка составляла 20-25 процентов всех обрабатываемых земель, оброк был наиболее распространенной формой повинности.
Однако к большому неудовольствию крестьян оброк имел постоянную тенденцию к росту.
За 35-40 лет (60 —90-е годы XVIII века) оброк поднялся с одного-двух рублей до четырех-пяти рублей с души. Как отмечалось в предыдущих главах, закабаление крестьянской массы во второй половине XVIII века происходило интенсивно.
В 1760 году дворяне получили право ссылать своих крепостных в Сибирь. В 1765 году — право отправлять их на каторгу. Согласно указу 1768 года, любая жалоба крестьянина на помещика квалифицировалась как ложный донос и каралась пожизненной ссылкой. За первые пять лет применения этого указа помещики сослали только в Тобольск и Енисейскую провинцию свыше 20 тысяч своих крепостных.
Появился своеобразный рынок крепостных крестьян, которых помещики продавали наравне со скотом.
Некоторым помещикам составляло удовольствие сочинять специальные инструкции о наказаниях, определявшие точный размер штрафов или количество ударов за различные нарушения вотчинных порядков...
Среди других категорий крестьян наиболее многочисленными были государственные крестьяне. '
В районах расселения государственных крестьян не было помещичьего землевладения. Несмотря на то, что им приходилось платить повышенную подушную подать, положение государственного крестьянина было несравнимо лучше, чем крепостного.
Мордва, мари, чуваши, татары, удмурты, буряты, якуты и другие народы Севера, Поволжья и Сибири также входили в разряд государственных крестьян. Упадок охотничьего хозяйства, а также развитие участия этих народов в земледелии привели во второй половине XVIII века к тому, что все они были постепенно переведены на подушную подать, взимавшуюся деньгами.
После секуляризации владений духовных феодалов, прошедшей в 1764 году, многочисленные категории церковных и монастырских крестьян стали называться экономическими крестьянами. Позже они также вошли в состав государственных крестьян.
Процесс социального расслоения в деревне охватывал также крепостных, оброчных крестьян. Среди них были такие, «которые между мужиками богачами почесться могут и богаче многих дворян».
Богатые крестьяне брали землю в аренду, в обход существовавших законов покупали собственных крепостных, нанимали работников. Им принадлежали целые стада крупного и мелкого рогатого скота, десятки лошадей и так далее.
С другой стороны, было немало крестьян, живших в «крайней бедности», не имевших ни одной коровы.
НАЧАЛО ЭПОХИ ЕКАТЕРИНЫ II
В 1742 году императрица Елизавета, не имевшая детей, назначила наследником российского престола своего племянника герцога Шлезвиг-Голштинского Карла Петра Ульриха, после чего последний «изволил принять благочестивую веру греческого исповедания» и превратился в великого князя Петра Федоровича.
Однако, как отмечает С.Пушкарев в своем «Обзоре русской истории» (Москва, 1991), ни новое «любезное отечество», ни благочестивая вера не сделали Петра русским: всю жизнь он оставался сторонником и поклонником короля Фридриха Прусского, любил прусскую солдатскую муштру (не имея, однако, ни малейших военных талантов), не любил, чуждался и боялся русских. И хотя Петр не отличался сколько-нибудь блестящим умом, Елизавете заменить его было некем.
В 1744 году императрица решила женить племянника и выписала ему невесту из Германии. Это была 15-летняя девочка София Августа Фредерика, дочь мелкого принца Ангальт-Цербтского, генерала прусской службы.
Живая, умная, наблюдательная, приветливая, с привлекательной наружностью и приятными манерами, София Августа хотела и умела нравиться окружающим. Она усердно изучала русский язык и православное вероучение.
Спустя несколько месяцев после приезда она приняла православие с именем Екатерины, причем современное описание этого события в «Петербургских ведомостях» заканчивалось следующими словами: «Впрочем, невозможно описать коликое с благочинием соединенное усердие сия достойнейшая принцесса при помянутом торжественном действии оказывала. Так что Ея Императорское Величество сама и большая часть бывших при том знатных особ от радости не могли слез удержать».
В 1745 году 16-летшою Екатерину обвенчали с будущим Петром III. Однако брак этот не мог быть счастливым, потому что Петр не любил жену, игнорировал и оскорблял ее. Она же, в свою очередь, отвечала ему презрением.
Петр проводил время в праздности, в кутежах с офицерами нескольких выписанных для него голштинских батальонов и в игре в солдатики. Екатерина же проводила время в чтении и изучении французской литературы эпохи Просвещения.