ать, хитрить и лицемерить, прибегать ко всякого рода уловкам, легко и щедро рассыпать обещания и играть своим словом. Несмотря на все это, в нем едва ли можно признать только хитрого политика и дипломата. В своей борьбе с папством он выказал себя человеком государственным, способным твердо и убежденно отстаивать самостоятельность светской власти против гнета папства. Большой ошибкой Фридриха было то, что он придавал слишком большое значение своему императорскому сану и, стараясь всеми силами это значение поддержать, разбрасывался, путался в бесчисленных и сложных отношениях и в то же время пренебрегал началами, которые уже стали проявляться в жизни его родной страны. Так, например, он не сумел воспользоваться пробуждающейся самостоятельностью городской и сословной жизни, как и многими другими многообещающими задатками развивающегося народного самосознания. Упорно держась крупных владетельных князей, он в то же время, похоже, не сознавал, что его власть как императора будет падать и терять значение по мере того, как возрастает власть князей, с одной стороны, а с другой — что и остальные сословия начнут заявлять вполне законные притязания на участие в жизни государства.
Велика была в папском лагере радость по поводу смерти грозного врага, которого ненавидевший его Иннокентий IV оценивал по достоинству: недаром он сказал при вести о смерти Фридриха, что теперь «бурный вихрь превратился в нежный ветерок». Он тотчас покинул Лион и вернулся в Италию. А для сына Фридриха Конрада IV (1250–1254) величайшим бедствием оказалась необходимость борьбы в Италии из-за сицилийских владений, наследственных в его доме. Неохотно он принялся за продолжение этой безнадежной борьбы, среди которой скончался его отец: он понимал, что о примирении с папой нечего и думать, т. к. и он, и вся вельфская партия поклялись погубить династию Штауфенов. В 1251 г. 26-летний король, при помощи своего (не единоутробного) брата Манфреда, явившись в Италию, подавил восстание и отстоял свои права. В 1253 г. он даже завладел последним оплотом мятежников — крепким городом Неаполем. Но эти успехи оказались совершенно бесплодными, т. к. уже в мае 1254 г. он умер в Лавелло (в Апулии). Наследником остался двухлетний мальчик, его сын Конрад от брака с Елизаветой, дочерью герцога Оттона Баварского.
Глава пятаяВнегерманские государства в XII и XIII вв. — Окончание крестовых походов
Прежде чем перейти к изложению дальнейшей трагической судьбы дома Штауфенов, следует бросить беглый взгляд на развитие остальных европейских государств и общеевропейской жизни в «период крестовых походов», как называют время между 1096 и 1270 гг., по наиболее выдающемуся и характеризующему это время явлению.
В это время христианство уже распространилось по всей Европе и господствовало всюду, проявляясь в государственной и общественной жизни народов как нравственное начало, всеми признанное и всем одинаково доступное. Язычество — в смысле верования в языческих богов и служения кумирам — было искоренено даже там, где оно держалось долее и упорнее всего, т. е. и в Скандинавии, и на славянском Северо-Востоке. Норвегия, как отдаленнейшая страна европейского Севера, по своему положению и по природным условиям принимавшая наименьшее участие в общей европейской жизни, поставила одного ратника в общую рать Христовых воинов — короля норвежского Сигурда (1103–1130), и даже там имя священного для христиан города «Иорсала» производило на умы чарующее, обаятельное действие. Король Сигурд немало времени провел в своем благочестивом странствовании, сражался с сарацинами и в Португалии, и в Сицилии, и на обратном пути из Иерусалима оставил часть своих дружинников на службе у греческого императора в Константинополе, где подобные скандинавские наемники издавна были обычным явлением. Надо заметить, что условия исторической жизни на этом отдаленном севере складывались весьма неблагоприятно: в стране, слабо населенной и скудной по плодородию почвы, были нескончаемые раздоры то между королями из-за права наследования, то среди народа, в котором возникали различные партии, беспощадно преследовавшие друг друга. Времена морских набегов в больших размерах — выселения викингов в иные страны — уже миновали. Учреждение местного архиепископства в Норвегии, в Тронхейме, на берегу одноименного фиорда (1152 г.), мало повлияло на улучшение этих диких нравов. Только при Хоконе IV на народном собрании в Бергене (1223 г.) престолонаследие было окончательно установлено, и тот самый король, который в течение долгого правления (1217–1263) способствовал умиротворению страны, в 1247 г. был коронован папским легатом. Влияние духовенства стало возрастать и в этой отдаленнейшей стране: с 1274 г. епископам было дано право участвовать в законодательстве, и законы в это время королем Магнусом VI были собраны в некий сборник. В Швеции введению христианства противились шведы, жившие в северной части полуострова, даже когда оно уже окончательно укоренилось у живших на юге готов. И здесь летописи переполнены не имеющими никакого значения именами королей и претендентов на их престол и описаниями бесплодной борьбы между ними. Несомненно, что в этой борьбе некоторое значение имела и племенная вражда, т. к. столетний период между 1150 и 1250 гг. почти сплошь занят войнами между готским родом Сверкеров и шведским родом Бондов.[31]
Шведский воин XII в. По фреске в церкви Аменехарадс-Рада (Швеция)
Церковь XIII или XIV вв. в Эдсхульте (Швеция). Западный фасад
Церковь деревянная и крыта также деревом, что типично для средневековой Швеции
Около 1253 г. власть получил представитель рода Фолькунгов, Биргер[32] — могущественнейший из ярлов, или наместников, которые, подобно германским графам, были первоначально коронными чиновниками, а затем стали независимы от короля и обратили свой сан в наследственное достоинство. Он пользовался de facto королевской властью, и старший его сын Вольдемар носил королевский титул. С введением христианства и церковной иерархии, по мере того как общественная жизнь начинала складываться на новых началах, в Швеции стал крепнуть аристократический элемент. Единственным завоеванием шведских королей была Финляндия, куда с 1157 г., со времен Эрика Святого, проникло христианство. В Дании, по географическому положению привлеченной к участию в политических событиях немецкого северо-востока, все еще держалась династия, которая в 1047 г. достигла власти в лице Свена Эстридсена. Здесь дела вскоре приняли оборот, который в значительной степени способствовал быстрому развитию такой же могущественной знати, как и в Германии. В церковном отношении Дания была независима от Германии уже с 1104 г., т. е. со времени учреждения самостоятельного архиепископства Лундского, а ленная зависимость от империи, хотя и была возобновлена при императоре Фридрихе Барбароссе, вскоре утратила всякое значение. Собственно право престолонаследия не было окончательно установлено в Дании, однако короли избирались постоянно из членов одного царствующего дома. Правом избрания пользовались дворянство, рыцари и немногочисленное высшее духовенство. Завоевания Дании на южном берегу Балтийского моря начались с Вальдемара I, прозванного Великим (1157–1182), которому ставилось в заслугу искоренение язычества на острове Рюген; продолжались они и при Кнуте VI (1182–1202), который титуловал себя «королем Датским и Славянским» и состоял в родственных отношениях с вельфским и французским царственными домами. Наибольшего могущества и наибольшей военной силы из датских королей достиг Вальдемар II (1202–1242), неоднократно воевавший и вступавший в союзы с северными немецкими князьями. Он воспользовался внутренними междоусобицами Германии и борьбой за германский престол и сумел добиться того, что Фридрих II добровольно уступил ему во владение земли по ту сторону Эльбы (Любек в последние годы царствования Кнута был уже датским городом), и затем распространил свою власть до самых берегов Финского залива, где водрузил свой «Даннеброг» — датское знамя с белым крестом на красном поле — даже на пустынных берегах отдаленной Эстонии. Выше говорилось, как северные князья и немецкие города после долгой борьбы добились от Вальдемара возвращения заэльбских владений, переданных ему Фридрихом II. Эта борьба окончилась поражением, положившим предел завоевательным стремлениям Вальдемара, который последние годы жизни провел в мире и тишине, занимаясь внутренним устройством своего государства, которому, между прочим, оставил сборник законов. Вскоре после его обнародования Вальдемар умер (1242 г.). Из его преемников следует еще упомянуть об Эрике Клиппинге, которого в 1283 г. восставшая знать вынудила ограничить его власть ежегодно созываемым совещательным собранием. После этого, конечно, аристократический элемент усилился. Низшие слои населения отступали на задний план перед крупными землевладельцами, и крепостная зависимость, постепенно усиливаясь в Дании, дошла в XIII в. до того, что народ впал в рабство и люди покупались и продавались вместе с землей, как рабы. Большие заботы прилагались к обработке земли, но городская жизнь была мало развита, и даже город Копенгаген (Kjobenhavn — собственно: купеческая гавань) только в XIII в. стал приобретать некоторое значение.
Весьма важными для английской истории были те два века, в течение которых происходили крестовые походы: в это время в результате слияния победителей с побежденными образовалась английская нация. Когда в 1154 г. умер король Стефан, четвертый со времени завоевания Англии норманнами, ему наследовал Генрих II (1154–1189), первый из дома Плантагенетов, сын графа Жоффруа Анжуйского от его супружества с Матильдой, вдовой императора Генриха. Он женился на Алиеноре, с которой развелся Людовик VII, французский король, и благодаря этому браку приобрел обширные владения на юго-западе Франции, присоединив эти владения — Пуату и Гиень — к прежде принадлежавшим ему графствам Анжу и Мен, а все эти графства к Нормандии.