Муссолини телеграмму, в которой сообщал о невозможности оказать сопротивление по причине недостатка пресной воды.
С 18 мая союзная авиация систематически бомбила итальянские аэродромы и военно-морские базы.
Посадка войск и погрузка боевой техники на суда проходила в различных портах, находившихся от южного побережья Сицилии на расстоянии 450—4000 км (английские войска в Англии, Порт-Саиде, Александрии, Хайфе, Бенгази и Триполи; американские в Оране, Алжире, Бизерте, Тунисе, Сфаксе и Сусе).
Высадка десанта 10 июля 1943 г. под прикрытием авиации и корабельной артиллерии, по английским источникам, «повсюду прошла успешно».
Итальянские войска, сообщают английские историки Ричардс и Сондерс, «почти не оказывали нам никакого сопротивления». Не расходится с ними американский историк Мэтлофф. Он пишет, что «десантная операция в целом протекала без серьезного противодействия со стороны противника».
В последующем немецкие войска, усиленные 29-й моторизованной дивизией, вели сдерживающие бои, медленно отходя к Мессинскому проливу. Со стороны союзников действовали 10 дивизий, в том числе одна танковая, и 2 танковые бригады. Флот и авиация союзников безраздельно господствовали на море и в воздухе.
25 июля под ударами народных масс пал фашистский режим в Италии. Это событие ускорило развал 6-й итальянской армии. Большая часть девяти итальянских дивизий сдалась в плен без боя.
17 августа немецкие войска переправились на южную оконечность Апеннинского полуострова, «захватив с собой военную технику».
Все немецкие войска, находившиеся на Сицилии и насчитывавшие более 60000 человек, были эвакуированы в Италию.
На острове в это время находилось свыше 168 тыс. американских и столько же английских войск.
На начальной стадии операции «германское командование решило не давать серьезных боев на крайнем юге». Этим, прежде всего, объясняется тот факт, что потери американо-английских войск на Сицилии были ничтожны.
То же можно сказать и о немецких потерях. Йодль
7 ноября 1943 г. перед закрытой аудиторией заявил, что «с момента эвакуации островов мы понесли незначительные потери в людях и технике».
Объединенный англо-американский штаб одну из целец Сицилийской операции определил как «оттягивание как можно большего количества немецких сил с советско-германского фронта...».
Английский историк Макэлви утверждает: «Ведь факт, что немцы были вынуждены снять с Восточного фронта часть своих лучших дивизий и бросить их для защиты своих рубежей в бассейне Средиземного моря...».
Однако в августе 1943 г. с советско-германского фронта: в Италию была переброшена всего одна танковая дивизия (1-я). Осенью 1943 г, ее вновь вернули на советско-германский фронт в связи с тем, что Советская Армия успешно форсировала Днепр.
Намеченные Гитлером срочные контрмеры по отношению к Италии так и не были полностью выполнены.
В конце 1942 — начале 1943 г. находившаяся на советско-германском фронте 8-я итальянская армия, состоявшая из отборных частей, была разгромлена. В марте 1943 г. остатки этой армии были отозваны в Италию. Потерпела поражение Италия и в Африке, где она потеряла все свои колонии. Наступивший в войне коренной перелом поставил фашистскую Италию, связавшую свою судьбу с гитлеровской Германией, перед катастрофой. Война все ближе придвигалась к границам Италии. К весне 1943 г. итальянская экономика находилась в состоянии полного развала.
Снижение производства наблюдалось даже в тех областях, где в первые годы войны имелся известный подъем. Стала остро ощущаться нехватка электроэнергии. Металлургическая промышленность переживала трудное время: выплавка стали значительно упала даже по сравнению с довоенным временем. Сократилась выплавка алюминия, который, согласно автаркическим планам, должен был заменить ряд цветных металлов.
В большом беспорядке находились финансы: огромные расходы на войну привели к быстрому росту дефицита государственного бюджета. Как писал экономист Гуарнери, за три года войны «были полностью исчерпаны накопления предыдущих поколений... Продолжение усилий в таких же масштабах могло привести лишь к полному краху».
Италия была отрезана от традиционных иностранных источников снабжения, откуда она получала до войны весь каучук, 80% нефти, 70% зерна, 40% леса. Гражданские отрасли промышленности были почти полностью парализованы, с серьезными перебоями работали военные предприятия. Население Италии голодало. Хлебная норма была снижена до 150 г и стала меньше пайка, установленного в ряде оккупированных Германией стран. Фашистский государственный аппарат проявил полную неспособность наладить рациональное снабжение населения. Страна очутилась перед финансовым крахом: государственная задолженность достигла 1000 млрд. лир, что в 10 раз превышало годовой национальный доход страны.
Германия снабжала Италию военным сырьем лишь в той степени, в какой это было необходимо для осу-
ществления ее военных планов. За эту «помощь» и разрешение пользоваться крохами из уже ограбленных Германией оккупированных стран — Греции и Югославии — правительство Муссолини расплачивалось полным подчинением Италии Гитлеру. Итальянская промышленность и сельское хозяйство были поставлены под немецкий контроль. Немецкие чиновники определяли качество, порядок и сроки сдачи сельскохозяйственных продуктов; крупнейшие промышленные предприятия работали по заказам и под контролем немцев. Несмотря на острую нехватку квалифицированной рабочей силы, свыше 500 тыс. итальянских рабочих — металлистов, горняков, химиков, строителей — по требованию гитлеровского правительства были направлены на принудительные работы в Германию.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА В СТРАНЕ
Население все более открыто выражало свою вражду к войне и фашистскому режиму. «Самым серьезным явлением, — писал начальник политического отдела полиции Лето, — было молчаливое гражданское неповиновение. Так население демонстрировало свое отношение к войне и существующему режиму. И полиция ежедневно регистрировала нарастание этого процесса».
В деревне крестьяне отказывались выполнять обязательные поставки продуктов. Участились случаи стихийных выступлений крестьян против чиновников, пытавшихся изъять эти продукты силой. Рабочие на предприятиях не слушали руководителей фашистских профсоюзов, уговаривавших их повысить производительность труда. В 1942 г. на заводах и фабриках произошли первые волнения; они носили экономический характер, однако требование мира и другие лозунги политического характера постепенно проникали в сознание трудящихся.
С конца 1941 г. начали активизировать свою деятельность политические группы, находившиеся в эмиграции.
Особый трибунал был буквально завален рассмотрением дел итальянцев, которые выражали свое разочарование в фашизме. Все чаще он выносил приговоры о смертной казни. Полиция делала все возможное, чтобы пресечь «подрывную деятельность». Однако престиж фашистского режима в стране падал.
Руководители фашистской партии были неспособны что-либо предпринять для спасения режима. В начале войны были облегчены условия вступления в фашистскую партию, и это привело к быстрому росту ее членов. Несоразмерное разбухание лишь утяжелило руководство и вызвало чрезвычайную бюрократизацию партийного аппарата.
В момент, когда неблагоприятный ход военных действий требовал особого внимания к внутреннему фронту, фашистская партия оказалась деморализованной. Внешним проявлением этого была бездеятельность Большого фашистского совета, который ни разу не собирался после 1939 г. Муссолини был поглощен ходом военных действий и мало занимался политическими вопросами.
В самой фашистской верхушке чувство неуверенности привело к появлению фрондирующих групп, сформировавшихся вокруг видных иерархов, таких, как Гранди, Чиано, Боттаи и др. Недовольство существующим положением выражали молодежные группы, концентрировавшиеся вокруг руководителей университетских фашистских организаций и студенческих журналов. Неодобрительную позицию по отношению к партийному руководству занимали также ветераны «фашистской революции». Эти представители «чистого фашизма» своими призывами «возвратиться к революционным истокам» в свою очередь оказывали определенное влияние на молодое поколение фашистов, разочаровавшихся в действительности.
Наиболее воинственным крылом в фашистской партии были ультрафашисты во главе с Фариначчи. Явный разлад и упадок боевого духа в партии побуждал их предводителя до предела обострять полемику против «пораженцев и укрывающихся». Со страниц газеты Фариначчи «Реджиме фашиста» раздавались призывы к самым суровым мерам, к радикальной чистке партийных рядов.
Кризис партийного руководства служил дополнительным фактором, усугублявшим впечатление от общей ситуации. Несмотря на поток партийных взысканий и массовые исключения из партии, дисциплина катастрофически падала. Знаменательный факт — среди осужденных Особым трибуналом в 1942 г. и начале 1943 г. резко увеличилось число чернорубашечников.
Муссолини знал о настроениях, которые царили в его ближайшем окружении. Однако его мало беспокоило поведение иерархов. Сами по себе фашистские фрондеры не представляли опасности. Это хорошо понимали и сами иерархи, каждый из которых стремился заручиться поддержкой короля или королевского окружения.
Сохранение монархии в Италии служило одним из показателей ограниченности «фашистской революции». Правда, король Виктор-Эммануил всегда проявлял себя послушным исполнителем воли Муссолини и покорно терпел унижения, которым его подвергали. Однако Муссолини как глава правительства должен был регулярно являться на доклад к королю и информировать его о положении в стране.
Осенью 1942 г. король был еще далек от мысли открыто восстать против Муссолини. Послевоенное заявление Виктора-Эммануила: «С октября 1942 г. я решил освободиться от услуг Муссолини», — является лишь попыткой задним числом отмежеваться от фашизма. Верно другое: в этот период королевский двор стал средоточием всех тех, кто начинал поиски выхода из создавшегося положения и видел в монархии потенциальную альтернативу Муссолини.