8 февраля войска правого крыла 1-го Украинского фронта начали наступление в Нижней Силезии. Прорвав оборону противника, они быстро продвигались вперед, оставив в своем тылу блокированные гарнизоны го-родов-крепостей Глогау и Бреслау.
К концу февраля войска фронта вышли к реке Нейсе от устья до г. Пенцих, овладев всей Нижней Силезией, и вступили в немецкую провинцию Бранденбург. Теперь 1-й Украинский и 1-й Белорусский фронты стояли на одной линии. Верхнесилезская группировка немцев оказалась охваченной с севера. Во второй половине марта армии левого крыла 1-го Украинского фронта вышли в предгорье Судет и в ряде мест пересекли германо-чехословацкую границу. В составе 1-го Укран-ского фронта действовала 2-я армия Войска Польского.
Разгромив германские войска в Восточной Померании и Силезии, Красная армия завершила освобождение Польши. Советские войска заняли выгодные рубежи для нанесения решительного удара по Берлину.
«ПОЛЬСКИЙ ВОПРОС»
Самой острой проблемой в отношениях между западными союзниками и СССР в начале лета 1945 г. продолжала оставаться Польша. Еще до вступления на собственно польскую территорию, т. е. в Западной Белоруссии и Литве, Красная Армия столкнулась с известным вооруженным сопротивлением и диверсионными актами со стороны «лондонского» польского подполья Армии Крайовой, а с вступлением Красной Армии в Польшу положение ухудшилось.
Советская сторона утверждала, что поляки убили несколько сот солдат и офицеров. Армия Крайова была изобличена в совершении многих террористических актов против советских представителей и в саботаже вербовки поляков в Польскую армию, сражавшуюся бок о бок с Красной Армией. В Польше также велась усиленная антисоветская пропаганда, проводившаяся как «лондонским» подпольем, так и церковью.
В январе 1945 г. по указаниям из Лондона Армия Крайова официально самораспустилась, но была заменена тайной организацией НИЕ (от слова — «ние-подлеглосць» — независимость), которую возглавил генерал Окулицкий. (После поражения Варшавского восстания Окулицкий был назначен командующим Армией Крайовой вместо генерала Бур-Комаровского). Новое подполье, унаследовавшее военное снаряжение и радиопередатчики Армии Крайовой, продолжало свою деятельность и после освобождения Красной Армией всей Польши. Поэтому в марте Советское правительство приняло решительные меры против антисоветских элементов в польском движении Сопротивления. Окулицкий и ряд других поляков, в том числе три члена «польского подпольного правительства» (Ян Янковский, Адам Бен и Станислав Ясюкович) и председатель «подпольного парламента» Пужак, были арестованы и увезены в Москву.
28 апреля Черчилль обратился к Сталину с посланием, в котором с тревогой спрашивал относительно «пятнадцати поляков», которые, по слухам, были «депортированы». 4 мая Сталин ответил, что он не намерен умалчивать об этих шестнадцати ( а не пятнадцати) поляках. Все они или некоторые, в зависимости от результатов следствия, будут преданы суду.
«(Они) обвиняются в подготовке и совершении диверсионных актов в тылу Красной Армии, жертвой которых оказались свыше ста бойцов и офицеров Красной Армии, а также обвиняются в содержании нелегальных радиопере даточных станций в тылу наших войск. Все они или часть из них, в зависимости от результатов следствия, будут преданы суду. Так приходится Красной Армии защищать свои части и свой тыл от диверсантов...»
Арест этих поляков и весь польский вопрос был главной темой бесед Сталина и Гопкинса с 26 мая по
6 июня. Эти шесть встреч имели место во время «последней миссии», взятой на себя Гопкинсом по просьбе нового президента Гарри Трумэна. При первой же встрече со Сталиным Гопкинс припомнил, как на обратном пути из Ялты президент Рузвельт «часто отзывался о маршале Сталине с уважением и восхищением», но добавил, что «в последние шесть недель произошли такие глубокие изменения в общественном мнении, что это может неблагоприятно сказаться на отношениях между нашими двумя странами».
«В такой стране, как наша, — сказал Гопкинс, — на общественное мнение влияют конкретные инциденты и что в данном случае ухудшение... вызвано нашей неспособностью провести в жизнь Ялтинское соглашение о Польше».
Он неоднократно возвращался к этому вопросу, заявляя, что в глазах общественности Соединенных Штатов «Польша стала символом нашей способности разрешить проблемы с Советским Союзом». Гопкинс настаивал, чтобы Сталин ускорил формирование «нового» польского правительства, а также освободил находившихся под арестом руководителей польского подполья.
Сталин не хотел уступать в этом вопросе: деятели этого подполья не только совершили тяжкие преступления против Красной Армии, но к тому же представляли... политику «санитарного кордона». Английские консерваторы, говорил Сталин, не хотят, чтобы новая Польша была дружественной Советскому Союзу.
В ответ на уговоры Гопкинса обеспечить в Польше все необходимые демократические свободы, как их понимала Америка, Сталин заявил, что 1) упомянутые Гопкинсом свободы могут быть введены лишь в мирное время, и то с некоторыми ограничениями; и что 2) например, фашистской партии, намеревающейся свергнуть демократическое правительство, нельзя разрешить полностью пользоваться этими свободами.
Тем не менее было достигнуто фактическое соглашение о включении в состав польского правительства Миколайчика и еще нескольких человек.
Суд над польским подпольем начался в Москве в Колонном зале Дома Союзов 18 июня и продолжался три дня.
Главный обвиняемый, генерал Окулицкий, признав себя виновным по большинству пунктов обвинительного заключения (организация подполья после роспуска Армии Крайовой, игнорирование приказов Красной Армии о сдаче оружия и радиопередатчиков, секретная связь по радио с Лондоном, антисоветская пропаганда среди населения и т. д.), отрицал свою ответственность за убийство советских офицеров и солдат. С момента принятия им командования над Армией Крайовой он находился в той части Польши, которая была еще оккупирована немцами, и его власть не распространялась на территорию восточной Польши и Литвы, где были убиты эти советские люди.
После того как государственный обвинитель генерал Руденко спросил, с какой целью Окулицкий не сдал Красной Армии оружие, радиопередатчики и т. п., он получил ответ: «С целью сохранения для будущего. Против того, кто будет угрожать, а именно против Советского Союза в блоке со всей Европой (Англия, Германия и т. д.)».
В последний день суда в своем «последнем слове» перед вынесением приговора Окулицкий признал, что он всегда помнил, что царская Россия угнетала Польшу 123 года, и не был убежден, что победившие русские станут уважать независимость Польши.
Приговоры были вынесены сравнительно мягкие. Государственный обвинитель не потребовал смертного приговора даже для Окулицкого, который был приговорен к 10 годам тюрьмы. Три члена «подпольного правительства» были приговорены к тюремному заключению на срок от 5 до 8 лет, некоторые — к гораздо меньшим срокам, а трое оправданы.
Благодаря настойчивости Гарри Гопкинса комиссии в составе Молотова, Гарримана и Керра удалось наконец добиться сформирования польского «правительства национального единства». В него вошло лишь небольшое число «лондонских поляков», но среди них не было ни одного члена правительства Арцишевского в Лондоне. Наиболее видной фигурой был Миколайчик, за несколько месяцев до этого вышедший из состава лондонского правительства и, правда, неохотно, но признавший Ялтинское соглашение о Польше. Несмотря на сильную враждебность к Миколайчику «люблинских поляков», Черчилль настоял, чтобы его включили в новое польское правительство.
Заключительные переговоры, завершившиеся сформированием этого правительства, происходили в Москве с 17 по 24 июня, совпав, таким образом, с судом над Окулицким и другими руководителями польского антисоветского подполья.
Сформированное наконец польское правительство, в честь которого Сталин (перед отъездом членов его в Варшаву) устроил роскошный прием в Кремле, было несколько однобоким, т. к. ключевые позиции в нем заняли просоветски настроенные поляки. Но это было лучшее, чего западные державы могли добиться в тех условиях, и потому они поспешили признать новое польское правительство.
В это время в самой Польше шла острая борьба между «Востоком» и «Западом». Там существовала атмосфера гражданской войны. Произошло несколько антисоветских выступлений.
Символом истинного польского патриотизма стал Миколайчик. Вскоре после прибытия Миколайчика в Польшу в Кракове состоялась многотысячная демонстрация в честь него. Этот город стал как бы столицей старой и прозападной Польши, оплотом крестьянской партии — ПСЛ. Краков пострадал меньше, чем большинство польских городов. Но хотя именно русские спасли Краков от разрушения, здесь к ним относились враждебней, чем где-либо. Советские солдаты в Кракове со своей стороны держались особенно нервозно.
В Варшаве обстановка была заметно лучше.
В конечном счете польский вопрос был улажен на третьей и последней конференции Большой тройки — в Потсдаме.
ВСТУПЛЕНИЕ СОВЕТСКИХ ВОЙСК В РУМЫНИЮ
В конце марта 1944 г. Красная Армия подошла к границам Румынии и перенесла боевые действия на ее территорию.
После того, как советские войска в результате стремительного прорыва на Львов вышли к реке Висло-ка, их наступление приостановилось. Как и южнее Варшавы, в этом районе их усилия также были направлены в первую очередь на захват плацдармов на левом берегу Вислы.
4-я танковая немецкая армия в течение всего августа испытывала серьезные затруднения в районах Бара-нува и Сандомира, где советским войскам удалось форсировать Вислу еще в ходе преследования. Несмотря на ожесточенное сопротивление и подтягивание дополнительных сил, 4-я танковая немецкая армия не смогла помешать планомерному расширению советских плацдармов, завершившемуся затем соединением их в один общий крупный плацдарм.