На Алтае, в Рубцовске, был построен тракторный завод. В январе 1944 г. с его конвейера сошло более тысячи тракторов. К середине 1944 г. был восстановлен тракторный завод в Сталинграде, в феврале 1945 г. — в Харькове. В апреле дал стране тракторы Владимирский завод.
В трудных условиях 1944 г. был проведен весенний сев. Как и в предыдущем году, огромную роль в сельском хозяйстве играли женщины. Они выработали более 55% трудодней в колхозах. 250 тыс. женщин работали председателями колхозов, заведующими животноводческими фермами, бригадирами. Около половины тракторов и комбайнов обслуживалось женщинами.
Валовой сбор зерна в 1944 г. составил более 3 млрд. пудов. Выросло производство основных технических культур. Увеличилось в 1944 г. и поголовье скота.
Весенний сев 1945 г. совпал с окончательным разгромом Германии. Продовольственное положение страны несколько улучшилось.
Восстановление народного хозяйства на освобожденных территориях в 1944—1945 гг. приняло большой размах.
Правительство ассигновало значительные средства для восстановления разрушенного войной хозяйства. Государственный Комитет обороны установил очередность этих работ, обратив главное внимание на промышленность. Уже в 1944 г. вступили в строй Ново-Краматорский завод тяжелого машиностроения, Харьковский турбогенераторный, Таганрогский металлургический, Мариупольский трубопрокатный заводы и другие крупные предприятия. Одна за другой начали давать уголь шахты Донбасса и Криворожья.
К концу войны в освобожденных районах действовало свыше б тыс. восстановленных заводов и фабрик, более тысячи шахт, ряд электростанций и доменных печей.
Возрождался железнодорожный транспорт. К середине 1944 г. было сдано в эксплуатацию более 35 тыс. км железнодорожных путей, свыше 2,5 тыс. станций и разъездов, более 5,5 тыс. мостов и тоннелей.
Для помощи сельскому хозяйству из тыла направлялись в разоренные деревни техника и скот. К осени 1944 г. поступило 22 тыс. тракторов. К концу войны сюда было перегнано из тыловых областей около 3 млн. голов скота.
4. КРЫМСКАЯ (ЯЛТИНСКАЯ) КОНФЕРЕНЦИЯ ГЛАВ ПРАВИТЕЛЬСТВ СССР, США И ВЕЛИКОБРИТАНИИ
ПОДГОТОВКА КОНФЕРЕНИИ. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ
Вопрос о новой встрече глав правительств трех великих держав стал активно обсуждаться с осени
1944 г. После Тегеранской конференции произошло множество важных событий. Вооруженные силы союзных держав одерживали все новые победы. Красная Армия очистила от немецких войск советские земли и завершила изгнание гитлеровцев из восточноевро-пейких государств. Приближался час победы антигитлеровской коалиции. Проблемы послевоенного устройства все больше выдвигались на первый план.
В этой обстановке встреча «большой тройки» приобретала особое значение. Практическая подготовка к ней осложнялась трудностями, связанными с согласованием места проведения конференции.
27 декабря Рузвельт дал Гарриману инструкцию сообщить главе Советского правительства, что готов прибыть на встречу «большой тройки» в Ялту в феврале. В целях конспирации было условлено впредь именовать эту встречу кодовым названием «Аргонавт» (позднее дали новое название — «Магнето»).
Началась активная подготовка к Ялтинской конференции. Ее участники условились не приглашать представителей прессы, а ограничиться фотокоресспонден-тами.
В Крыму приготовления шли полным ходом. Наряду с технической подготовкой новой встречи «большой тройки» в предшествующие ей недели проходил также интенсивный обмен мнениями по основным политическим проблемам.
Для такого обмена мнениями частично были использованы переговоры с Черчиллем в Москве. В последующие месяцы шла оживленная переписка, а также встречи советских руководителей с послами США и Англии. Американцы проявляли особый интерес к тому, чтобы договориться с Советским правительством о вступлении СССР в войну против Японии. В свою очередь советская сторона отстаивала свои интересы на Дальнем Востоке.
Позиция СССР была несколько уточнена во время визита посла Гарримана к главе Советского правительства 14 декабря 1944 г.
Одновременно в столице США происходил обмен мнениями относительно будущих двусторонних отношений между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Эта проблема особенно волновала президента Рузвельта, который не раз высказывался в пользу взаимовыгодного сотрудничества и создания солидной экономической базы для советско-американских отношений.
10 января 1945 г. тогдашний министр финансов США Генри Моргентау направил в Белый дом проект плана, предусматривавшего предоставление СССР кредитов на весьма льготных условиях. Речь шла о
10 млрд. долл. при 2% годовых со сроком выплаты в 35 лет. Неделю спустя Г. Моргентау посетил нового государственного секретаря США Эдварда Стеттиниуса, с которым обсудил этот план.
Излагая свои соображения, Моргентау сказал, что его цель — убедить Советское правительство в решимости США сотрудничать с СССР в послевоенный период. «Настало время, — заявил он, — четко изложить наши благоприятные предложения, которые были бы рассмотрены Советским правителством как конкретный жест нашей доброй воли».
Вскоре помощник государственного секретаря Клейтон уведомил Гарримана, что президент чрезвычайно заинтересован в идее предоставления крупного кредита СССР, но что ничего не следует предпринимать, пока он сам не обсудит весь этот вопрос лично со Сталиным в Ялте.
Что касается Черчилля, то он, готовясь к «Аргонавту», особенно хлопотал насчет предварительных переговоров с американцами в целях создания на предстоящей конференции единого фронта против Советского Союза. Зная, что Рузвельт холодно относится к этой идее, Черчилль предложил провести на Мальте совещание начальников объединенных штабов США и Великобритании, в котором могли бы также принять участие английский премьер и президент США накануне отлета в Крым. По этому поводу Черчилль писал Рузвельту, что двум западным лидерам следует обсудить «некоторые вопросы, не касающиеся русских».
Президент Рузвельт отклонил это предложение. Он ответил, что при самых благоприятных погодных условиях не сможет прибыть на Мальту с достаточным запасом времени и что поэтому ему придется сразу же отправляться дальше, чтобы поспеть в Ялту к сроку, согласованному со Сталиным. Тем не менее Черчилль продолжал настаивать на своем. 8 января он послал президенту новую телеграмму, убеждая его в необходимости проведения предварительного англо-американ-ского совещания хотя бы на уровне министров иностранных дел.
Чтобы успокоить американцев, Черчилль писал о возможности пригласить на эту встречу и Молотова. После этого президент пошел на частичную уступку. Он согласился, чтобы американские генералы Кинг, Арнольд и Маршалл прибыли для встречи с британскими коллегами на несколько дней раньше и обсудили вопросы, представляющие взаимный интерес. Однако Рузвельт отклонил идею встречи министров иностранных дел.
Он пояснил, что в отсутствие президента государственный секретарь должен оставаться в Вашингтоне и вылететь на конференцию в самый последний момент. Все же, уступая новым просьбам Черчилля, президент Рузвельт обещал направить в Лондон в качестве своего личного представителя Гарри Гопкинса.
21 января Г. Гопкинс прибыл в столицу Англии. Он обсудил с Черчиллем и Иденом не только вопросы, стоявшие на повестке для «большой тройки», но также и некоторые проблемы англо-американских отношений. В частности, речь шла о действиях английских властей в Италии, вызывавших отрицательную реакцию Вашингтона.
Суть дела заключалась в том, что англичане стремились сохранить на итальянском троне короля Виктора-Эммануила, санкционировавшего в свое время фашистский режим Муссолини. Вашингтон считал это не очень удобным и предлагал создать в Италии более либеральный правительственный фасад. С этой целью США организовали прибытие в Рим находившегося в эмиграции известного политического деятеля графа Сфорца. Однако англичане не допустили его в правительство, созданное ими в Риме, что и побудило незадолго до того назначенного государственным секретарем США Э. Стеттиниуса выступить с соответствующим заявлением. Это взорвало Черчилля, который обрушился на американцев в одном из своих личных посланий президенту.
«Меня сильно задело то, — писал Черчилль, — что разногласия в отношении графа Сфорца стали поводом для попытки государственного департамента сделать выговор правительству Его Величества...»
Из Лондона Гопкинс отправился в Париж для встречи с де Голлем. Известно, что правительство США, делавшее ставку на генерала Жиро, не жаловало де Голля, и Гопкинс хотел выяснить перспективы отношений США с Францией. Затем Гопкинс посетил Рим, где имел аудиенцию у папы Пия XII, а также более детально ознакомился с ситуацией в Италии.
31 января Гопкинс прилетел на Мальту, где согласно достигнутой договоренности состоялись переговоры начальников объединенных штабов Великобритании и США. Но этим дело не ограничилось. Черчилль все же добился встречи с Рузвельтом, хотя тот и противился этому, не желая создавать в Москве впечатление о предварительном англо-американском сговоре. Когда президент и сопровождавшие его лица прибыли 2 февраля на американском тяжелом крейсере «Куинси» в порт Ла-Валетта, на рейде уже стоял британский корабль «Орион» с Черчиллем на борту. Встреча двух лидеров состоялась в тот же день в 6 часов вечера на крейсере «Куинси».
В ходе обсуждения военной ситуации в Европе Черчилль убеждал президента поскорее оккупировать как можно большую часть австрийской территории, чтобы задержать продвижение Красной Армии. Рузвельт не проявил особого энтузиазма. Крайние взгляды Черчилля явно претили ему. Они не согласовывались с высокими целями послевоенного сотрудничества великих держав, на которые он рассчитывал после победы над общим врагом.
Вечером Рузвельт пригласил британских представителей на обед в кают-компанию крейсера. За столом, как свидетельствуют участники этой трапезы, дело ограничилось лишь обменом мнениями в самой общей форме по вопросам, которые до