Внешний вид и одежда скифов известны главным образом по их изображениям на золотых и серебряных сосудах греческой работы, найденных во время археологических раскопок в таких всемирно известных курганах, как Куль-Оба, Солоха и других. В своих произведениях греческие художники с поразительным реализмом изображали скифов в мирном и военном быту.
Сражались скифы преимущественно на конях, хотя в дальнейшем, по мере роста оседлости, появляется и скифская пехота. Геродот подробно описал военные обычаи скифов, но, возможно, несколько преувеличивал их воинственность.
Характерные черты скифской религии — отсутствие антропоморфных изображений богов, а также особой касты жрецов и храмов. Олицетворением наиболее почитаемого у скифов бога войны был воткнутый в землю железный меч, перед которым приносились жертвы. Характер погребального ритуала свидетельствует о том, что у скифов существовала вера в загробную жизнь.
Попытка Геродота, перечисляющего по именам скифские божества, перевести их на язык греческого пантеона оказалась неудачной. Религия скифов была настолько своеобразной, что не могла найти себе прямых параллелей в религиозных представлениях греков.
Еще больше своеобразие культуры скифов раскрывается в так называемом скифском зверином стиле. Изображения зверей на вещах, выполненных в этом стиле, чаще всего даны не в положении покоя, а в напряженной борьбе, в движении. Вещи, сделанные в различных вариантах звериного стиля, встречаются не только в Северном Причерноморье. Их находят также в погребениях лесостепной полосы Восточной Европы, на большей части территории Сибири, особенно Западной.
Вещи в зверином стиле изготавливали не только местные, но и греческие и восточные мастера, которые ориентировались на вкусы скифов. Безусловно, на культуру скифов большое влияние оказало близкое соседство и постоянное общение с эллинами. Однако это влияние коснулось главным образом скифской знати, которая теснее других слоев скифского общества была связана торговыми узами с прибрежными городами-колониями. Племена, жившие в непосредственной близости к этим городам, также испытывали на себе заметное воздействие эллинского культурного уклада.
Сарматы и меоты
Согласно Геродоту, населенная скифами территория простиралась на востоке только до Дона. За Доном, в нижневолжских и приуральских степях, жили уже не скифы, а родственные им, близкие по культуре и языку кочевые скотоводческие племена сарматов. Соседями сарматов с юга были племена меотов. Они населяли территорию вдоль восточного берега Азовского моря, а также Таманский полуостров и часть Прикубанья.
Геродот приводит древнее сказание о происхождении сарматов от мифических амазонок, которые вступали в браки со скифскими юношами. Поэтому, объясняет он, все сарматские женщины ездят верхом, носят мужскую одежду и участвуют в войнах.
Уже упоминавшийся автор приписываемого Гиппократу медицинского трактата свидетельствовал, что сарматки «…остаются в девушках, пока не убьют своих врагов», а греческий историк IV века до н. э.
Эфор добавлял, что сарматские мужчины «повинуются во всем своим женам, как госпожам». Это прочно пошедшее в античную этнографическую традицию представление об особой роли женщин у сарматов, несомненно, имело под собой реальную историческую почву.
На территории обитания сарматов были обнаружены погребения, центральное место в которых занимают женские. Они отличаются подчеркнутой торжественностью погребального обряда. Наряду с обычными для погребального инвентаря вещами в них находят оружие и каменные блюда культового назначения, следы человеческих и конских жертвоприношений. Это свидетельствует о том, что погребенные женщины были не только родоначальницами и воинами, но и жрицами.
В дальнейшем в сарматском погребальном обряде мужчины-воины становятся в один ряд с женщинами, постепенно оттесняя их на второй план. Таким образом, у сарматов дольше, чем у других северочерноморских племен, сохранялись пережитки матриархата.
Материальная культура сарматов была весьма близка к скифской. Например, мечи и кинжалы сарматов VI–IV веков до н. э. очень напоминают скифские. То же самое можно сказать о конском наборе и о выполненных в зверином стиле вещах. Однако в местах поселения сарматов найдено значительно меньше, чем у скифов, вещей иноземного — персидского или греческого — происхождения.
Географ I века до н. э. Страбон сообщает, что и в его время сарматы не пропускали к себе греческих купцов, а сами вели торговлю с античным миром через Танаис — боспорскую колонию у устья Дона, которая находилась на самой окраине Боспорского царства. Таким образом, торговля в меньшей степени оказывала воздействие на социальный строй сарматов.
Среди меотийских племен были оседлые, которые занимались земледелием, и кочевые, разводившие скот. Жившие на Таманском полуострове и в приучающем к нижнему течению Кубани районе меотийские племена в отличие от сарматов издавна находились под влиянием греческих городов-колоний и Боспорского царства. Многие из этих племен в IV веке до н. э. вошли в его состав.
Большое влияние греческих полисов испытало на себе племя синдов. Синды раньше других вступили в оживленные торговые сношения с боспорскими греками, которым они продавали зерно и другие продукты сельского хозяйства. В V веке до н. э. у синтов появляется своя монета, которая чеканилась по греческому образцу.
Управлявшие синдами племенные династии, как, например, Горгипп, носили греческие имена. Извлекавшая из торговли с греками огромную выгоду синдская знать была заинтересована в еще более тесном сближении с ними, поэтому синды первыми из местных племен добровольно вступили в состав Боспорского государства. С тех пор в надписях, которые перечисляют владения боспорских царей, синды стали неизменно занимать первое место.
Более удаленные от побережья и главных центров боспорского ремесла и торговли меотийские племена, естественно, были в меньшей степени, чем синды, вовлечены в нее. Но и здесь с конца V и особенно в IV веке до н. э. значительная часть прежде кочевого населения Прикубанья перешла к оседлому земледелию. Благодаря исключительному плодородию почвы здесь выращивались и снимались богатые урожаи пшеницы, ячменя, проса и других злаков. Хлеб производился для продажи на вывоз, о чем свидетельствуют данные об объеме боспорского хлебного экспорта в IV веке и находки боспорских монет при раскопках многочисленных местных городищ.
Уже в конце VI — начале V века до н. э. скотоводческое хозяйство кочевой части населения достигло здесь значительного развития. О величине принадлежащих кочевникам стад и табунов наглядно свидетельствуют большие кубанские курганы со следами массового ритуального умерщвления лошадей. Известны случаи, когда при раскопках таких курганов находили по нескольку сотен конских скелетов, расположенных у коновязей в определенном порядке.
Племена Западного Закавказья
К югу от населенных меотийскими племенами земель по восточному побережью Черного моря и во внутренних областях Северного Кавказа жили многочисленные мелкие племена. Население этих областей, кочевое на равнинах, полуоседлое и связанное с яйлажным (полукочевым) скотоводством в предгорьях, находилось в первобытнообщинной стадии и сохраняло в своей культуре значительные местные традиции, которые восходили еще к бронзовому веку, хотя и в сочетании с некоторыми скифскими чертами.
Во многих отношениях первобытными оставались и условия жизни племен, которые заселяли примыкавшую к этим областям часть побережья Черного моря и занимались в основном земледелием. Эта территория осталась не затронутой эллинской колонизацией. Греческих мореплавателей, купцов и колонистов отпугивали бурное море, гористый, покрытый дикими лесами берег, отсутствие удобных гаваней и враждебное отношение местных племен.
Более благоприятные условия для эллинской колонизации сложились южнее, в местах расселения колхов. Знакомство греков с Кавказом и Колхидой отразилось еще в мифах, в частности, о походе аргонавтов за золотым руном, хотя именно к Колхиде этот миф был приурочен сравнительно поздно.
В VI веке до н. э. здесь возникли милетские колонии Фасис, Диоскуриада и несколько позже Питиунт. Греческие поселенцы завязали торговлю с местным населением. Отсюда они вывозили строевой лес, лен и льняные ткани, меха, кожу, золото и рабов, сюда ввозили украшения, керамику, оливковое масло.
В I тысячелетии до нашей эры на территории Западного Закавказья формируются племенные союзы. На основе этих союзов постепенно складываются народности и древнейшие государства. Жившие здесь картвельские племена по своему происхождению были связаны с древнейшим населением Закавказья.
В VI веке на территории Западного Закавказья ведущую роль играли две этнические группы картвельских племен — колхи и саспейры. Колхи селились в долине Фасиса, а также по южному берегу Понта Эвксинского вплоть до Трапезунта. Саспейры жили в верховьях реки Чороха. Население Восточной Грузии, которое жило по среднему течению Куры, в более поздних источниках именуется иберами.
Впервые закавказские иберы упоминаются у Страбона. Определенную роль в этногенезе восточных грузин сыграло также картвельское племя мосхов. В древневосточных источниках их еще называют «мушки». В период ассирийских завоеваний мосхи жили в восточной части Малой Азии, а позднее переместились в глубь Закавказья. Затем они осели в юго-западной части Грузии, где продолжали жить еще в средние века, и проникли в долину среднего течения Куры. На это указывает название Мцхеты.