т небесных божеств — полулюдей-полуживотных.
Они были обожествленными первопредками и позже превратились в духов-охранителей. В древности люди часто делали на могилах и в храмах изображения Фуси и Нюйва, чтобы умерший под их защитой мог спокойно наслаждаться радостями потустороннего мира.
Миф о том, что брат с сестрой — Фуси и Нюйва вступили в брак и положили начало роду человеческому, зафиксирован в книге танского автора Ли Жуна «Описание неповторимого и странного» («Ду и чжи»), Там мы читаем: «В старину, когда вселенная была только что создана, жила Нюйва с своим братом на горе Куньлунь, людей же в Поднебесной еще не было. Решили они стать мужем и женой, но устыдились. Тогда брат повел сестру на вершину Куньлуня и произнес заклинание: «Если небу угодно, чтобы мы поженились, пусть дым устремится столбом ввысь; если нет, — пусть дым рассеется». Дым поднялся столбом. Тогда сестра приблизилась к брату, сплетя из травы веер, чтобы прикрыть лицо. Так произошел и ныне существующий обычай, который предписывает невесте держать веер.
Кроме эпизода с веером, отражающего подчиненное положение женщины в более позднее времена, эта запись является весьма ценной, так как сохраняет облик древнего мифа и соответствует сказаниям о браке Фуси и Нюйва, поныне бытующим у национальных меньшинств Юго-Западного Китая. Вот одно из них.
...Вот-вот должен был разразиться ливень, туч становилось все больше, ветер крепчал, в небе грохотал гром.
Дети очень перепугались, а те, кто еще работал в поле, не спешили вернуться домой да и не очень-то беспокоились, потому что всем известно, что летом часто бывают грозы и в этом нет ничего удивительного.
В этот день один мужчина взял мох из высохшей канавы и полез чинить крытую древесной корой крышу, чтобы она не протекала. В это время двое его детей, мальчик и девочка, в возрасте немногим более десяти лет, играли на улице и смотрели, как их отец работает. Закончив работу, он позвал детей, и они вошли в дом, и в это время хлынул дождь. Отец и дети закрыли двери и окна и в маленькой теплой комнате радовались домашнему уюту. Дождь становился все сильнее, завыл ветер, раскаты грома усиливались, как будто бог грома Лэй-гун разгневался и, чтобы внушить страх людям, хотел ниспослать на них тяжелое бедствие.
Отец как будто предвидел приближение большого несчастья и поставил давно приготовленную железную клетку под карниз крыши, открыл ее, а сам, взяв в руки рогатину для охоты на тигров, бесстрашно встал около клетки.
Небо почернело от сплошных туч, грозные раскаты грома раздавались один за другим. А смелый человек, спрятавшись под карнизом, был спокоен. Вслед за вспышкой молнии и мощным ударом грома, подобным звуку обрушивающейся горы, Лэй-гун, с синим лицом, держа в руках деревянный топор, быстро спустился, взмахивая крыльями, глаза его излучали яркий свет.
Храбрец, притаившись под карнизом, увидев Лэй-гуна, мгновенно схватил рогатину и бросился на него. Зацепив за пояс, запихнул его в клетку и втащил ее в дом.
— На этот раз я поймал тебя, что ты теперь можешь сделать? — насмешливо спросил его мужчина.
Лэй-гун понуро опустил голову и ничего не ответил. Человек позвал своих детей посмотреть на плененного Лэй-гуна. Дети сначала очень испугались, при виде этого странного синеликого бога, но вскоре привыкли к нему.
На следующее утро отец отправился на рынок за ароматными палочками, намереваясь убить Лэй-гуна и приготовить из него еду. Перед уходом он наказал своим детям:
— Ни в коем случае не давайте ему пить.
Когда он ушел, Лэй-гун притворно застонал, прикинулся, что тяжело страдает, и сказал:
— Мне очень хочется пить, дайте мне чашку воды.
Мальчик, который был постарше, сказал Лэй-гуну:
— Не дам, отец не велел давать тебе воды.
— Если не можешь дать чашку, дай хоть глоток, ужасно хочется пить!
Мальчик не соглашался:
— Нет, не могу, узнает отец, будет ругать меня.
— Тогда зачерпни из котла хоть несколько капель, — настойчиво упрашивал Лэй-гун, — а то я совсем умираю от жажды!
Он закрыл глаза и разинул рот в ожидании.
Девочка, видя страдания Лэй-гуна, почувствовала в своем добром сердце жалость к нему и подумала, что, с тех пор как отец запер его в клетку, прошли уже день и ночь и за это время Лэй-гун не выпил ни капли воды.
В самом деле жаль его! И она сказала брату:
— Давай дадим ему несколько капель.
Брат подумал, что от нескольких капель ничего плохого не произойдет, и согласился. Они вышли на кухню, зачерпнули из котла немного воды и вернулись, чтобы напоить ею Лэй-гуна.
Выпив воды, Лэй-гун повеселел и с благодарностью сказал:
— Спасибо вам! Теперь выйдите ненадолго из комнаты.
Дети в страхе выбежали, и тотчас же раздался оглушительный грохот: это Лэй-гун, сломав клетку, вылетел из дома, торопливо вырвал изо рта зуб и, передав его детям, сказал:
— Возьмите его скорее, посадите в землю, и, если случится беда, вы сможете спрятаться в его плодах.
После этого снова загремел гром и Лэй-гун взлетел на небо. Дети стояли как вкопанные и смотрели ему вслед.
Через некоторое время, накупив благовоний и всего необходимого для приготовления из Лэй-гуна еды, вернулся отец. Он с удивлением увидел сломанную клетку, из которой исчез Лэй-гун. Быстро разыскав детей, расспросил их, что произошло, и понял, в чем дело. Почувствовал он, что приближается большая беда, но не стал наказывать неразумных детей, а взялся за работу — не разбирая ни дня, ни ночи, начал мастерить железную лодку, чтобы спастись от беды.
Дети же, играя, посадили в землю подаренный Лэй-гуном зуб. И странно — не успели они это сделать, как из глины появился нежный зеленый росточек. Он на глазах стал расти, и в тот же день появилась завязь, а на следующий день утром дети увидели на нем огромный плод — это была невиданная по величине тыква-горлянка. Брат и сестра вернулись домой, взяли нож и пилу, отпилили верхушку тыквы, и то, что они увидели внутри, могло бы испугать любого: внутри горлянки тесными рядами росли бесчисленные зубы,- Но дети не испугались, повырывали эти зубы и выбросили их, а сами залезли в полую тыкву, и оказалось, что места в ней как раз столько, чтобы поместиться им обоим. Они перетащили тыкву в укромное место, чтобы прятаться в ней.
На третий день, как только отец закончил мастерить железную лодку, погода внезапно резко переменилась: со всех сторон подул жестокий ветер, ливень хлынул с неба, как из перевернутого таза, на земле забурлили потоки воды, будто промчался табун диких коней. Исчезли холмы, высокие горы окружила вода; поля, сады, жилища, леса и деревья — все покрыло бескрайнее море.
— Дети! Прячьтесь скорее! — стараясь перекричать дождь и ветер, крикнул отец. — Это Лэй-гун устроил наводнение, чтобы отомстить нам!
Дети быстро забрались в тыкву-горлянку, а отец сел в свою железную лодку. Вскоре поток подхватил ее, и волны начали бросать ее то на восток, то относить на запад.
Вода все прибывала и почти достигла небосвода. Храбрец, смело управляя железной лодкой под ветром и дождем среди бушующих волн, приплыл прямо к небесным воротам. Он встал на носу лодки и начал стучать в ворота. Громкие звуки «пэн-пэн!» разнеслись по небосводу.
— Откройте скорее и впустите меня! — кричал он, громко стуча кулаками.
Дух неба испугался и приказал духу вод немедленно отогнать воды. Приказание было исполнено и через несколько мгновений дождь прекратился и ветер стих. Вода спала на тысячу чжанов, и, как и прежде, появилась суша. Когда наводнение прекратилось, смельчак вместе со своей лодкой упал с неба на землю. Железная лодка разбилась на мелкие кусочки. И бедного храбреца, вступившего в борьбу с Лэй-гуном, постигла такая же участь — он разбился насмерть.
Дети же, сидевшие в тыкве-горлянке, остались в живых. Тыква была упругой и, упав на землю, она только подпрыгнула несколько раз, но не разбилась. Брат и сестра выбрались из нее целыми и невредимыми.
Во время потопа все люди на земле погибли. В живых остались только эти двое детей. У них не было имени, а так как они спаслись в тыкве-горлянке, их назвали Фуси. Фуси — это то же, что и Паоси, т. е. тыква-горлянка. Мальчика назвали «братец-тыква», а девочку — «сестрица-тыква». Род человеческий на земле прекратился, остались лишь смелые мальчик и девочка, которые начали трудиться и зажили весело и беспечно. В те времена небо и земля не были так далеки друг от друга, а небесные ворота были всегда открыты. Брат и сестра часто, взявшись за руки, поднимались по небесной лестнице играть в небесный дворец.
Прошли годы, дети выросли и стали взрослыми. Брат надумал жениться на сестре, но та не согласилась и сказала:
— Как можно? Мы ведь с тобою родные брат и сестра!
Брат просил снова и снова, сестра не смогла ему отказать и предложила:
— Попытайся меня догнать, если догонишь, то я согласна и мы поженимся.
Она была ловкой и быстрой, и он долго гонялся за ней, но так и не смог поймать ее. Тогда в голове брата возник хитрый план: он неожиданно обежал стороной, и запыхавшаяся сестра, не ожидая этого, столкнулась с ним лицом к лицу и оказалась в его объятиях. Вскоре они стали мужем и женой.
Прошло некоторое время, и женщина родила комочек мяса. Муж и жена очень удивились, разрезали его на мелкие кусочки, завернули их и вместе со свертком стали подниматься вверх по небесной лестнице в небесный дворец, чтобы развлечься. Но на полпути неожиданно налетел порыв сильного ветра, разорвал сверток, и кусочки мяса разлетелись во все стороны. Упав на землю, они превратились в людей. Тот, который упал на листву деревьев, получил фамилию Е (Лист), упавший на дерево — фамилию Му (Дерево); по названию предмета или места, куда падал кусочек мяса, давали фамилию человеку. Так в мире вновь появились люди. Супруги Фуси возродили человеческий род, и они, в сущности, мало чем отличаются от первотворца Паньгу, а вполне возможно, что Фуси и Паньгу — один и тот же мифологический образ.