Не нужно рыдать,
коли замуж берут,
Пусть будет мужчина душой однолюб —
Тогда седина
не разлучит.
Гибка и крепка
из бамбука уда —
Хвост рыбий
пред нею бессилен всегда...
Так воля мужская
упрямо-тверда —
Здесь деньги и нож
не спасут никогда...
ВЫХОЖУ ИЗ ЗАПАДНЫХ ВОРОТ
Выхожу из Западных ворот
И, шагая, думу думаю свою:
Если нынче мне себя не веселить,
То какой еще мне ждать поры?!
За весельем вслед,
За весельем вслед,
Надобно спешить в урочный час!
Для чего печали, скорбь —
Разве то, что есть, вернется вновь?!
Так заквась же доброго вина[158],
Так зажарь же тучного быка,
Кликни всех, кто по сердцу тебе,
И развяжутся твои печаль и скорбь!
Жизнь- людская — ей и ста не будет лет,
Но тысячелетнюю вмещает скорбь.
Дни в ней коротки, а ночи горькие длинны,
Отчего ж не погулять с свечой в руке?!
Так гуляя, ухожу я прочь,
Исчезая, словно облачко вдали.
Дряхлый конь, поломанный возок —
Вот и все имущество мое...
ДРЕВНИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
Девятнадцать древних стихотворений называли венцом древней китайской поэзии. Множество впоследствии подражало им, но своеобразная прелесть древних стихотворений оставалась неповторимой. В них — аромат далекой эпохи и незамутненная чистота восприятия мира, удивительная лиричность и словесные совершенства формы. Созданные на закате древности, они пленяли читателя в течение многих веков.
Вначале древних стихотворений было больше. Лишь по прошествии долгого времени составитель знаменитого «Литературного сборника» (VI в.) принц Сяо Тун, а, может быть, какой-то его предшественник отобрали из них лучшие девятнадцать, которые стали затем как бы «эталоном поэтичности». Авторы девятнадцати древних стихотворений неизвестны. Средневековые источники называют в их числе Мэй Шэна, Фу И, Су У и Ли Лина, однако есть и серьезные возражения против этого. Видимо, написаны они разными людьми и в разное время. Более того — есть все основания думать, что, перед тем как обрести столь совершенную форму, древние стихи прошли немалый путь и каждое из них подвергалось обработке. Недаром же древние стихотворения так похожи на народные песни юэфу, а подчас и сами исполнялись как песенные произведения. Однако в своем современном виде они уже значительно отличаются от фольклора. Считается, что окончательно их тексты сложились в II в. В центре внимания их созидателей — тема быстротечности времени, к которой человек, никогда не останется равнодушным.
ИЗ ДРЕВНИХ СТИХОТВОРЕНИЙ
ВТОРОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Зелена, зелена
на речном берегу трава.
Густо, густо листвой
ветви ив покрыты в саду.
Хороша, хороша
в доме женщина наверху,
Так мила и светла
у распахнутого окна.
Нежен, нежен и чист
легкий слой белил и румян.
И тонки и длинны
пальцы белых прелестных рук.
Та, что в юные дни
для веселых пела домов,
Обратилась теперь
в ту, что мужа из странствий ждет.
Из чужой стороны
он никак не вернется к ней,
И пустую постель
очень трудно хранить одной.
ТРЕТЬЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Вечно зелен, растет
кипарис на вершине горы.
Недвижимы, лежат
камни в горном ущелье в реке.
А живет человек
между небом и этой землей
Так непрочно, как будто
он странник и в дальнем пути.
Только доу[159]вина —
и веселье и радость у нас:
Важно вкус восхвалить,
малой мерою не пренебречь.
Я повозку погнал,
свою клячу кнутом подстегнул
И поехал гулять
там, где Вань, на просторах, где Ло.[160]
Стольный город Лоян —
до чего он роскошен и горд.
«Шапки и пояса»[161]
в нем не смешиваются с толпой.
И сквозь улицы в нем
переулки с обеих сторон,
Там у ванов и хоу[162]пожалованные дома.
Два огромных дворца
издалека друг в друга глядят
Парой башен, взнесенных
на сто или более чи[163].
И повсюду пиры,
и в веселых утехах сердца!
А печаль, а печаль
как же так подступает сюда?
ЧЕТВЕРТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Такой уж сегодня
хороший, праздничный пир,
Что радость-веселье
словами не передать.
Играют на чжэне[164]—
и чудный напев возник,
И новые песни
полны красот неземных.
Кто мог бы еще
этот грустный напев сочинить?
Наверное, та,
что зовется женой Ци Ляна...[165]
«Осенняя шан»[166]
вслед за ветром уходит вдаль,
И вот уже песня
в каком-то раздумье кружит...
Сыграет напев,
трижды вторит ему затем.
Искусники эти
поют о высоких делах.
Кто музыку знает,
их подлинный слышит смысл.
У каждого в сердце
желанье только одно:
Ту тайную думу
никто не выскажет вслух,
Что жизнь человека — постоя единый век,
И сгинет внезапно,
как ветром взметенная пыль.
Так лучше, мол, сразу
хлестнуть посильней скакуна,
Чтоб первым пробиться
на главный чиновный путь,
А не оставаться
в незнатности да в нищете,
Терпеть неудачи,
быть вечно в муках трудов!
ПЯТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
На северо-западе
высится дом большой.
Он кровлей своей
с проплывающим облаком вровень.
Цветами узоров
в нем окна оплетены,
Он башней увенчан
в три яруса вышиною.
Из башни доносятся
пенье и звуки струн.
И голос и музыка,
ах, до чего печальны!
В напевах волненье
ее безысходной скорби.
От песен не жалость
к певице за горечь мук,
А боль за нее —
так друзья и ценители редки —
И хочется стать с ней
четой лебедей неразлучной
И, крылья расправив,
взлететь и подняться в небо!
ДЕСЯТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
У нас во дворе
чудесное дерево есть.
В зеленой листве
раскрылись на нем цветы.
Я ветку тяну,
срываю ее красу,
Чтоб эти цветы
любимому поднести.
Их запах уже
наполнил мои рукава.
А он далеко —
цветы не дойдут туда.
Простые цветы,
казалось бы, что дарить?[167]
Они говорят,
как давно мы в разлуке с ним!
ШЕСТНАДЦАТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Холодный, холодный уже вечереет год.
Осенней цикады
печальней в сумерках крик.
И ветер прохладный
стремителен стал и жесток,
У того же, кто странствует, зимней одежды нет.
Одеяло в узорах
отдал деве с берега Ло,[168]
С кем я ложе делила,
он давно расстался со мной.
Я сплю одиноко
все множество долгих ночей,
И мне в сновиденьях
привиделся образ его.
В них добрый супруг,
помня прежних радостей дни,
Соизволил приехать,
мне в коляску взойти помог.
Хочу, говорил он,
я слушать чудесный смех,
Держа твою руку,
вернуться с тобой вдвоем...
Хотя он явился,
но это продлилось миг,
Да и не успел он
в покоях моих побыть...
Но ведь у меня
быстрых крыльев сокола нет,
Могу ль я за ним
вместе с ветром вослед лететь?
Ищу его взглядом,
чтоб сердце как-то унять.
С надеждой все же
так всматриваюсь я вдаль,
И стою, вспоминаю,
терплю я разлуки боль.
Текут мои слезы,
заливая створки ворот.
СЕМНАДЦАТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
С приходом зимы
наступила пора холодов,
А северный ветер —
он пронизывает насквозь.
От многих печалей
узнала длину ночей,
Без устали глядя
на толпы небесных светил:
Три раза пять дней —
и сияет луны полный круг.
Четырежды пять —
«жаба» с «зайцем» идут на ущерб...[169]
Однажды к нам гость
из далеких прибыл краев
И передал все —
как мы долго в разлуке с ним.
Письмо положила
в рукав и ношу с собой.
Три года прошло,
а не стерлись эти слова...
Что сердце одно
любит преданно на всю жизнь,
Боюсь, господин,
неизвестно тебе о том.