Средневековые летописи норманнов наполнены рассказами об их морских набегах. Корабль для скандинава был существом, одаренным жизнью, подобно коню. Украшения и названия, дававшиеся кораблю, поддерживали эту политическую иллюзию. На носу корабля изображалась голова дракона, быка, коня или другого животного. От кормы корабля шел звериный или змеиный хвост.
Исландские саги — прозаические, эпические повествования на исландском языке — занимают особое место в скандинавской литературе. Саги слагались скальдами в устной форме и впервые были записаны в XII в. Они очень разнообразны по содержанию. Многие из них отражают действительные исторические события. Например, «Сага об Эгиле» — сказание о знаменитом викинге и скадье X в. Эгиле Скалагримссоне; «Сага о Ньяле» — о мудром исланд-
ском законнике конца X — начале XI в.; -«Сага об Эрике Рыжем» — об открытии исландцами Гренландии и Северной Америки.
Скандинавские саги отражали характер жестоких и неустрашимых норманнских героев. У норманнов было поверье, что сердце у людей храбрых меньше по объему и бескровнее, чем у обыкновенного человека, а трусость и робость происходят от обильного прилива крови к сердцу. Герой одной саги, услышав об убийстве своего отца, не меняется в лице. Он не краснеет, потому что гнев не расходится по его коже, и не бледнеет, потому что гнев не поступает ему в кос-
ти. Сердце его не дрогнет от ужаса, оно сковано и закалено искуснейшим из кузнецов. Когда враги наконец убивают героя и вскрывают ему грудь, чтобы взглянуть на его сердце, оно оказывается величиной с орех, твердым, как рог, и бескровным.
Топография занимает огромное место в сознании скандинава. Первый вопрос, который задают новому Человеку,— это его имя и место жительства. Упоми-
нание в сагах о любом лице, даже совершенно случайном персонаже, сопровождалось сведениями о его происхождении: чей он сын и откуда родом. Это касается не одних людей: в рассказах о богах и великанах всякий раз сообщается, где расположены их усадьбы и как они называются.
«Речи Гримнира» — одна из песен цикла «Старшей Эдды» — почти целиком посвящены описанию палат и усадеб богов и героев. В их основе лежит твердое убеждение в том, что и человек и бог должны владеть усадьбой. Место жительства настолько прочно «срослось» с его обитателем, что одно не мыслится без другого. Полное имя человека состоит из его собственного имени и названия двора, в котором он живет. Название жилища может быть производным от имени его обитателя. В иных случаях в топографическом наименовании фигурирует имя бога — покровителя этого поселения, либо в топонимах встречаются слова, свидетельствующие о благополучии и процветании, которые в них царят (лучше сказать: должны царить). Существенно одно: название двора небезразлично для его жителей и их жизни. Это название «отчины», родины, ибо «одаль», «аллод» был не только неотъемлемым наследственным владением семьи, но и «родиной».
Можно сказать, что, подобно тому как человек владеет усадьбой, и она им «владеет», накладывая на его личность свой отпечаток.
В скандинавской мифологии мир — это совокупность дворов, населенных людьми, богами, великанами и карликами. Пока царил первобытный хаос, мир был неустроен,— естественно, не было никаких жилищ. Процесс упорядочения мира — отделение небес от земли, учреждение времени, дня и ночи, создание солнца, луны и звезд — был вместе с тем и процессом основания усадеб, создания раз навсегда твердой топографии мира. В каждом узловом пункте мира: в центре его на земле, на небесах, в том месте, где начинается радуга, ведущая с земли на небо, и там, где земля соединяется с небесами,— везде расположены двор, усадьба, бург.
Культ предков, игравший важную роль в жизни скандинавов, был связан с их отношением ко времени. Предок мог вновь возродиться в одном ИЗ СВОИХ ПОтомков — в пределах рода передавались имена, а вместе с ними и внутренние качества их носителей. Поэтому могилы и курганы предков располагались бок о бок с усадьбами живых: то были не два разных мира, а единый мир, в котором прошедшее, настоящее и будущее оказывались рядом расположенными и реально существующими.
Важнейшим и древнейшим из ремесел скандинавов было кузнечное. Кузнецом в Скандинавии назывался не только тот, кто ковал железо, но и золотых дел мастер. Мифические карлики, великаны, герои, особенно знаменитый Виланд, занимались кузнечным делом. Лучшее железо добывалось в Англии. Англия была благодатной страной, по понятиям скандинавов, оттуда шло не только железо, но и пшеница и мед. Скандинавы торговали янтарем и мехами.
ГЛАВА 5
ОСОБЕННОСТИ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ИСПАНИИ
ИСПАНИЯ ПРИ ВЕСТГОТАХ
«Варварские» племена вестготов, свевов и вандалов в V в. заняли Испанию. Вестготы впервые вступили на испанскую землю в 414 г. Они и свевы оста-лись в Испании, а вандалы переправились далее в Северную Африку.
При вестготском короле Эйрихе (466—485 гг.) Испания была включена в состав Вестготского государства. Оно занимало кроме Испании всю Южную Галлию до Луары на севере, Бискайского залива на западе, Средиземного моря и реки Роны на юго-востоке. Вестготское государство в Испании продержалось до начала VIII в.
Хозяйственное развитие вестготской Испании определялось сочетанием позднеримских и «варварских» порядков. Основную массу производителей составляли рабы и колоны.
Подлинного единства в стране не было, поскольку вестготы придерживались еретического арианского направления христианства, в то время как большая часть местного населения исповедовала католичество. Поэтому столь знаменательным был 589 год, когда король и вестготская знать оставили прежнюю религию и приняли католичество. Это помогло объединению и сталибизации Вестготского королевства, которое теперь занимало весь Пиренейский полуостров и включало в себя Септимания на юге Франции.
К началу VIII в. вестготская аристократия и испано-римская знать составляли единую привилегированную группу, которую можно назвать «высшим классом». Внутри высших классов существовали свои группировки, но они не всегда были ограничены родственными связями. К высшим классам принадлежала и церковная администрация. Архиепископы и епископы играли немалую роль в управлении и государственном аппарате королевства, однако государство не было теократическим. Напротив, король и его советники явно доминировали над духовенством, и оно, как правило, не представляло интересов простого народа.
Но и монархия в стране была не слишком сильна. Предполагалось, что король выбирается знатью из своей среды. Это означало, что строгого закона о престолонаследии не существовало, хотя некоторые короли и пытались передать престол своим сыновьям, еще при жизни привлекая их к правлению. Это часто вызывало недовольство других представителей правящих кругов, и престолонаследие постоянно было предметом интриг.
Слабость короля обусловливалась также и неудовлетворительным состоянием армии. Теоретически все свободные мужчины, способные носить оружие, должны были явиться на военную службу по приказу короля, но это не было той формой службы, которая предусматривалась вассальными отношениями, позднее распространившимися в Западной Европе. Здесь каждый отдельный человек состоял в непосредственном контакте с королем и должен был ему подчиняться. К концу VII в. короли сталкивались с немалыми трудностями при формировании сколь-нибудь значительной армии.
Слабость вестготской монархии уходила своими Корнями в германскую концепцию «племени» как политической единицы; вестготы пытались применить эту концепцию в Испании, в условиях, явно для нее не подходящих.
Внутренний вид церкви в монастыре Сан Миллан де ла Коголла (Кастилия).
х в.
Остатки догосударственной системы управления в V—VI в. известное значение имели в войске. Войска, состоявшее в первый период существования Вестготского королевства из свободных готов, играло в ряде случаев самостоятельную политическую роль, оказывая влияние на решение вопросов войны и мира, назначения королей. Воины, сохраняли право на часть военной добычи и часть штрафов, взимаемых с лиц, уклонившихся от участия в военном походе. Но в войске довольно рано стали заметны черты, чуждые германскому народному ополчению.
Уже в VI в. для сбора ополчения имелись специальные должностные лица, назначаемые из рабов. Если в первые десятилетия существования Вестготского королевства военная служба являлась обязанностью только германцев, то с начала VI в. в военных походах принимали участие также галло-римляне и испано-римляне. В Бревиарий Алариха вошли положения римского права о завещаниях солдат, о военном пекулии, о порядке рассмотрения судебных дел между военными и гражданскими лицами, об участии военных начальников в судебных делах гражданских лиц и т. д.
В готской Испании имелись зачатки постоянной армии. В некоторых городах и крепостях находились постоянные гарнизоны. В ряде случаев по римскому обычаю воины получали содержание от государства — аннону.
Распространение воинской обязанности на местное население и усвоение ряда черт позднеримской военной системы не могли не ускорить разложения родоплеменных основ вестготского военного ополчения, которое было неизбежно в силу самого процесса разорения свободных германских общинников.
К концу VII в. произошло коренное изменение военной системы. Государство, комплектуя войско, рассчитывало теперь не на свободных мелких алло-дистов, большинство из которых уже превратилось в зависимых крестьян, а в первую очередь на светских и духовных магнатов. Отправляясь в поход, крупные землевладельцы должны были брать с собой свои дружины, а также известную часть зависимых и несвободных людей. Свободный человек выступал в поход под командованием либо графа, либо своего сеньора.
Налог взимался не только с земельных собственников, но и с держателей чужой земли, в том числе вольноотпущенников, рабов, церкви и частных лиц. От уплаты налога не были освобождены и клирики. Евреи платили специальный налог, от которого они освобождались в случае принятия христианства.