Тони, как у вас дела?
Тони Соупер. Дела идут нормально. Правда, нам пришлось включить свет, чтобы вам были видны наши птицы. И хотя ваших гусей перещеголять трудно, у нас тоже есть симпатичные водоплавающие. В том числе даже несколько своих канадских казарок. Если у вас птицы спасаются от канадского арктического холода, то к нам их гонит холод скандинавского и русского Заполярья.
Некоторые из пернатых находятся буквально в трех метрах от меня — утки-широконоски, шилохвостой и др. Они прилетают сюда потому, что чувствуют себя здесь в безопасности. Но не только поэтому. Их здесь хорошо кормят дважды в день. Может быть, на птичьем столе в Америке есть птичьи деликатесы, но нет такого размаха, как у нас. У нас здесь, наверное, самая большая кормушка в мире для птиц. Оживление бывает только во время кормежки. В остальное время горсточка постоянных здешних пернатых обитателей лишь заманивает сюда прилетающие стаи.
В Слимбридже размещается Центр по исследованию водоплавающих птиц, который координирует в международном масштабе исследования в этой области. Кроме того, это в буквальном смысле слова дом сэра Питера Скотта. Здесь он наблюдает за птицами из окна лаборатории по телевизору. Сэр Питер — основатель Всемирного фонда охраны дикой природы, 25-летие которого мы все сегодня празднуем.
Сейчас начинают подтягиваться запаздывающие гуси. Но самое интересное на сегодняшний день — это малые, или полярные, лебеди. У нас постоянно живут четыре малых лебедя. Именно благодаря им здесь каждую зиму много этих птиц. Для лебедей, летящих с Русского Севера, они служат указателем удобного и гостеприимного места. В это году пока прилетел годовалый дикий лебедь, он появился вчера в половине четвертого. Я думаю, что их прилетит еще много. Но этот у нас первый раз, поэтому Питер Скотт внес его вчера в свой лебединый реестр под именем Сафри. Я думаю, что мы еще встретимся, а пока до свидания. Ждем вас в Слимбридже.
Джулиан Петтифер. Спасибо, Тони. Теперь мы совершим путешествие в самую северную точку нашего сафари. Она ближе к Северному полюсу, чем даже Аляска и Гудзонов залив. Мы отправляемся на 400 километров за Полярный круг, в отдаленный северный район Норвегии. Это земля лаппов — последнего действительно кочевого народа Европы. Перекрывая один из самых живописных в Северной Европе каньонов, норвежцы уже почти закончили строительство большой гидроэлектростанции. Против ее строительства выступили специалисты по охране окружающей среды, предупреждая, что она может плохо повлиять на дикую природу этого региона.
Известный исследователь и специалист в области антропологии, знакомый нам по путешествиям на «Кон-Тики» и «Ра», Тур Хейердал впервые за много лет посетил этот северный уголок своей родины. Сейчас он находится в Алте и хочет поговорить с Дэвидом Эттенборо.
Разговор с Туром Хейердалом
Дэвид Эттенборо. Привет, Тур! Мне кажется, что на любом из твоих тихоокеанских островов сейчас намного уютнее.
Тур Хейердал. Привет, Дэвид! Должен сказать, что климат для меня здесь несколько непривычный. И от воды далековато. Правда, если я останусь здесь на пару месяцев, то окажусь на дне большого озера — эта территория будет затоплена. Сейчас ночь, но я окажу, как здесь все выглядит днем. Вся долина скоро превратится в озеро.
Вначале мы боялись, что это нанесет вред природе края, потому что здесь протекает одна из крупнейших в Лапландии рек. Край этот — дикая природа, и этим он знаменит. Для лапландцев эта территория также важна, потому что здесь одно из основных их пастбищ. Вы же знаете лапландцев — они ведь кочевники, и их жизнь целиком зависит от оленей. Весну и лето они проводят на берегу моря. Эти люди оказались бы в большой беде, если бы не мешались специалисты по охране окружающей среды.
Когда они живут на пастбищах, то сгоняют всех животных, сообща их ловят и метят. Метки ставят в ушах. Если помеченный теленок отобьется от стада, его может взять кто угодно. К этой работе приобщаются и ребята, так как довольно рано становятся профессионалами в этом деле.
Уже началась зима. Лапландцы сейчас вместе с оленями отправятся во внутренние предгорья и проведут там всю зиму. В охране стад им помогают собаки.
В соответствии с первоначальным планом вся эта местность оказалась бы под водой. Но промышленники и защитники природы приняли ко всеобщему удовлетворению, компромиссное решение, в результате чего пастбища в Лапландии сохранятся, местность не пострадает. Водой заполнятся только очень глубокие каньоны. Для лапландцев эта потеря минимальная. Должен сказать, что принятию этого решения предшествовала ожесточенная борьба.
Дэвид Эттенборо. Большое спасибо, Тур. Похоже, что у лапландцев и их оленей дела идут прекрасно. А что вы можете сказать о лососях, которые водятся в этой речке?
Тур Хейердал. Лососи не пострадают. Они никогда не поднимались выше того места, где будет находиться плотина. К тому же пороги на реке сильно вытянуты. Так что лососи будут сохранены.
Дэвид Эттенборо. Как вы думаете, скоро прекратится шум вокруг строительства плотины?
Тур Хейердал. Видите ли, рано или поздно все равно должен быть достигнут компромисс. Найдутся, конечно, люди, которые скажут, что плотина не нужна. Но я разговаривал со многими лапландцами. Они будут просто счастливы иметь электричество и только выиграют от того, что в эти края будет проложена хорошая дорога. Находясь здесь, я хочу сказать, что развитие техники нам необходимо для лучшей жизни в будущем. Но природу нужно охранять, если человечество собирается выжить.
Дэвид Эттенборо. Спасибо, Тур, за рассказ.
Москва. Останкино
Джулиан Петтифер. Перенесемся из арктической Норвегии в Москву. Там сейчас полночь. Хорошо видна телебашня, с помощью которой передается то, что вы видите у себя на экранах. Передача «В мире животных» — одна из самых популярных, ее смотрит вся страна. Ведет передачу Николай Дроздов. Добрый вечер, Николай! Что вы покажете нам в эту полночь?
Николай Дроздов. Здравуствуй, Джулиан! Мне кажется, в самой Москве в полночь мало что можно увидеть. Здесь у нас довольно холодно, 3 градуса мороза. Но территория нашей страны огромна, у нас 11 часовых поясов. Сначала мы с вами перенесемся на самый юг, а потом — на Дальний Восток. На юге, в Средней Азии, простираются степи и пустыни. Сейчас там мигрируют сайгаки. Они движутся к югу в поисках лучших пастбищ и более теплого климата. Ученые наблюдают за их миграцией с самолета и машин.
В начале прошлого столетия этих животных оставалось совсем немного — всего несколько сотен, и в 1919 году правительство запретило охоту на них. Сейчас их уже более миллиона. Звери эти необычайно быстрые, развивают скорость до 80 километров в час. В зимнее время они питаются в основном солянками.
Джулиан Петтифер. А зачем им такой большой нос?
Николай Дроздов. Сайгаки бегут по очень пыльной местности. И такой нос работает как респиратор. Когда выпадает первый снег и становится холоднее, они не перестают передвигаться даже ночью. Ученые наблюдают за ними и по ночам.
Джулиан, вот хорошая возможность вам и всем остальным посмотреть, как можно различить сайгаков по цвету глаз. Ученые заметили, что у самцов глаза светятся красным цветом, у док — голубым, а у молодняка — розовым. Очень скоро они достигнут хороших зимних пастбищ в тысяче километров к югу отсюда.
Теперь я хочу пригласить вас на полуостров Камчатку, на дальний Восток, где только что взошло солнце, — это в тысяче километров к востоку от Москвы. Полуостров расположен напротив Аляски, откуда началась эта программа. Наша съемочная группа побывала на одном из небольших островов — острове Верхотурова.
Остров необитаем. Посещать его разрешается только ученым — для наблюдения за моржами, которые недавно сюда приплыли. Самцы приплывают к острову на зиму, потому что Берингово море зимой замерзает. А здесь намного теплее, льда нет всю зиму, и животным легко добывать пищу.
Питаются моржи моллюсками и другими морскими обитателями, весят до 2 тонн, а в длину достигают 4 метров. У них довольно большие клыки — иногда до 80 сантиметров. Ими они обычно раскапывают морское дно, но во время брачного периода используют их и в турнирах.
Джулиан Петтифер. Николай, чем у них покрыто тело? Похоже на бородавки или ракушки.
Николай Дроздов. Это и прикрепившиеся рачки балянусы, и неровности кожи. Вообще шкура у них очень крепкая и бугристая, особенно на груди — в основном для того, чтобы можно было сдержать удар клыков соперников во время ссор и турнирных поединков. Моржи могут плавать со скоростью 25 километров в час и нырять на глубину до 50 метров.
Джулиан Петтифер. Николай, почему они собираются именно здесь в это время года? Нашли ли ученые ответ?
Николай Дроздов. Да, ученые наблюдали за поведением моржей, исследовали дно в месте их зимовки. Оно оказалось необычно богатым: 5000 животных могут без труда питаться в окрестностях острова Верхотурова. Они потому и собираются на мелководье, богатом пищей, что не могут кормиться на глубине более 50 метров.
Мы благодарим вас за приглашение принять участие в передаче. Нам очень жаль, что смогли показать только два коротких сюжета о животных нашей страны. А ведь животный и растительный мир у нас так разнообразен. Так что приглашаем вас к нам, чтобы вы лично убедились в этом.
Путешествие в Африку
Дэвид Эттенборо. Если и есть на свете что-нибудь действительно международное, так это дикая природа. Звери и птицы не знают границ между странами.
Джулиан Петтифер. На юге Кении — это в 7000 километрах к югу от Москвы — сейчас тоже почти полночь. Мы посетим деревню масаев, расположенную недалеко от границы населенного национального парка Мара, к востоку от горы Килиманджаро.
В течение тысячелетий привольные африканские саванны изобиловали многочисленной живностью — объектом охоты. Здесь же паслись стада, принадлежавшие местному народу — масаям. Директор департамента правительства Кении по охране окружающей среды Дэниэл Синдийо сам масай. В его ведении находится не только этот парк, но и все национальные парки страны.