обеждали.
Еще продолжались отдельные схватки уже в самих складах и в углах широких мощеных дворов, а вооруженные ряды рабов уже двигались быстрым маршем по горной дороге в обход Священного Холма. Короткие стычки по дороге с сторожевыми отрядами не задерживали этого стремительного продвижения.
За одну ночь безоружные, бессильные рабы превратились в грозную армию, вооруженную шестьюдесятью тысячами мечей и копий.
Несмотря на все предосторожности, от Священного Холма не удалось скрыть захвата арсенала. Арсенал помещался у подножья Священного Холма. Шум битвы ясно доносился туда в тишине ночи. Но это же сражение у арсенала дало возможность главным силам рабов продвинуться далеко вперед в горы, прежде чем они были замечены. Во главе этих главных сил были «Кривой» и Адиширна. На долю «Злого» и Акса-Гуама выпала трудная задача с меньшими силами вести наступление на Священный Холм со стороны наиболее защищенной, и принять на себя главный удар лучших легионов атлантов — кавалерии «Нептуна» и «Непобедимых».
Священный Холм уже ослепительно сверкал бронзой своих храмов и дворцов в утренних лучах солнца, когда Акса-Гуам и «Злой» со своими отрядами подошли к кольцевому каналу у подножья Священного Холма. Подъемные мосты были подняты. Вся набережная на стороне Священного Холма горела, как бронзовая стена, вооружением выстроившихся в боевом порядке воинов.
Рабы приуныли, глядя на густой лес копий противника…
Канал преграждал путь рабам.
Но обе враждующие стороны не долго стояли в выжидательном молчании.
В канале, у берега стояло множество мелких судов. «Злой» махнул рукой на эти суда и работа закипела, Рабы стягивали баркасы и фелюги к одному месту и, под ударами копий, пущенных с того берега, составляли плавучие мосты. Набережная поднималась над водой на полтора человеческих роста, но это не останавливало рабов. Они двинулись по мостам и, становясь друг на друга, карабкались на берег. Копья сбрасывали их. Скоро из тел рабов на судах у берега выросло возвышение, по которому поползли, как муравьи, новые ряды рабов. Весь канал покраснел от крови вниз по течению. Трупы покрывали поверхность воды. Но главное было сделано: прежде чем солнце достигло зенита, рабы были на другом берегу. Многие из них впервые вступили на Священный Холм. Воины атлантов отошли на широкую площадь перед каналом, чтобы получить большую свободу маневрирования, и здесь началась длительная, упорная борьба.
У воинов атлантов было большое преимущество в том, что они стояли на холме, рабы же внизу, на узкой площадке, имея за собой канал. Подкрепление к рабам могло вливаться лишь медленно, по мере захвата площади. Груды тел затрудняли движение. Рабы стали ослабевать. Атланты усилили натиск. Наступил момент, когда прижатые к каналу ряды рабов могли быть сброшены в воду.
«Злой» и Акса-Гуам сражались в первых рядах. Оглянувшись, «Злой» увидел, что рабы отступают.
— Конец! — подумал он.
Но в этот самый момент среда воинов атлантов также произошло замешательство. Их задние ряды спешно отступали.
Как потом оказалось, на горном фронте положение атлантов было отчаянным. Адиширна и «Кривой» лавиной обрушились с гор, и вплотную подошли самому дворцу царя. Туда и было спешно вызвано подкрепление. Отряд Акса-Гуама и «Злого» вздохнул свободнее. Скоро рабы перешли в наступление и упорно теснили врага к вершине Священного Холма.
Но в это самое время на Священном Холме произошли события, предрешившие исход восстания.
В ту ночь, когда рабы подняли восстание, у царя Гуам-Атагуерагана был прощальный прием отъезжающих после праздника Солнца подвластных царей прием происходил в «Изумрудном Зале».
Чтобы поразить их в последний раз богатством и великолепием двора, помещавшемся в подземной части дворца. Все стены громадного зала были сплошь покрыты драгоценными камнями, Эти камни, подобранные по цветам, изображали фантастические цветы и пейзажи.
На бронзовом небе сияло топазовое солнце, хризопразовые деревья отражали свою зелень в изумруде воды. Желтые и розовые бериллы, красные рубины венчиками цветов поднимались из хризолитовой травы.
Трон стоял у стены, сплошь выложенной одними изумрудами, разные оттенки которых составляли сложный узор. Это была в буквальном смысле изумрудная стена: она была отделана от капитальной стены коридором, в котором помещались светильники. Свет их просвечивал сквозь изумруды, производя необычайный световой эффект.
Царь был предупрежден уже о восстании. Церемония приема была затянута, чтобы ко времени ее окончания порядок на Священном Холме был восстановлен: приезжие цари не должны были знать о восстании. Это было тем легче сделать, что в Изумрудный Зал не проникал никакой звук с поверхности земли.
Но восстание ворвалось и в это скрытое помещение.
Прежде чем подоспели на помощь горному фронту воины, снятые о поля сражения у канала, Адиширна и «Кривой» овладели дворцом. Звук мечей уже послышался в соседнем зале. И вдруг, вооруженные рабы ворвались в Изумрудный Зал. Почетные караулы царей и сами цари принуждены были пустить в дело мечи.
Только Гуам-Атагуераган восседал еще на престоле с величавой неподвижностью статуи и наблюдал за битвой. Но в душе его было смятение. Дворцовая стража и цари дрались с мужеством отчаяния, но ряды их редели с каждой минутой… Смерть смотрела в глаза царя Атлантиды.
В то мгновение, когда падали последние защитники дворца, царь вдруг вспомнил о возможном спасении. Он хотел гордо встретить смерть, как подобает царю Атлантиды. Но мысль о спасении заставила его сбросить маску величия. Быстро сбежав по ступенькам трона, он вынул тяжелый, бронзовый меч, крепко сжав рукоятку, усыпанную бриллиантами и с размаха разрубил изумрудную стену. Несколько ударов образовало проход в стене. Крупные изумруды, как горох, покатились на мозаичный пол. Царь бросился в образовавшийся проход. По его пятам, к проходу, кинулось несколько рабов.
Вдруг один из рабов, увидев крупные изумруды, наклонился к полу, стал пригоршнями собирать их, засовывая в рот и за панцырь. Другие рабы, с разбега налетели на него и упали. Образовалась куча тел, которая заслонила проход.
Царь бежал…
Пылающий гневом «Кривой» подбежал к замешкавшимся у разбитой стены рабам и стал избивать их. Адиширна потрясал мечом и призывал к порядку. Ничего не помогало. Не видя больше противника, толпы рабов рассеялись по залам дворца и занялись грабежом. В кладовых нашлись громадные амфоры вина. Вино наливали в вогнутые щиты и, истомлеиые зноем и битвой, — рабы жадно пили и тут же падали от опьянения…
XIII. Финал восстания рабов
Как только жрецы узнали о восстании, они собрались на совет в одной из пирамид. Здесь они были в безопасности. Подземные ходы, соединявшие дворцы и пирамиды, были хорошо скрыты. От своих служителей жрецы знали о ходе борьбы.
Несмотря на посланный жрецами приказ военачальникам подавить восстание немедлено, сверху приходили неутешительные вести.
Исход продолжавшегося сражения был сомнителен.
В окрестностях Атлантиды были расположены громадные гарнизоны. С помощью их не представляло особого труда подавить восстание, но теперь каждые лишний час битвы причинял жрецам убытки: рабы разоряли их дворцы, и притом большинство рабов составляло «движимое имущество» жрецов. Этот живой товар не плохо расценивался на Морской Бирже.
Только к закату солнца успех правительственных войск определился окончательно. Армия «Кривого» и Адиширна была оттеснена в горы и рассеяна в лесах.
«Кривой» был убит во дворце, и труп его разрублен на части воинами «Нептуна». Адиширна-Гуанч пропал без вести.
Покончив с главными силами рабов, воины атлантов двинулись на остатки армии «Злого» и Акса-Гуама. Рабов прижали к каналу, они падали в канал и тонули.
Небольшая группа рабов, со «Злым» во главе, как разоренные львы защищала мосты, прикрывая отступление.
Наконец, пронзенный в горло, пал «Злой». Священый Холм был очищен. Оставались лишь отдельные группы рабов, которых воины травили, как собак, загоняли во дворы и тупики и зверски убивали.
Акса-Гуам был ранен в руку и голову. Его оттеснили от отряда «Злого».
Отбиваясь от наседавших воинов, он стал в углубление бронзовой стены, окружавшей дворец Верховного Жреца Ацро-Шану, прислонившись спиной к узкой, бронзовой калитке.
От кровотечения из ран и усталости у Акса-Гуам а кружилась голова и глаза застилало туманом. Как во сне, он машинально махал мечом, отбивая удары копий.
Неожиданно калитка открылась за ним, и он едва не упал навзничь. Подозревая ловушку, он обернулся и увидел перед собой Крицну, — ученика Ацро-Шану. Крицна поддержал его и, ухватив за руку, втолкнул в калитку. Сюда же бросился один из воинов. Крицна выхватил из слабеющей руки Акса-Гуама его меч и ударил воина по голове. Тот свалился. Но за ним вырос другой. Длинным копьем он пронзил грудь Крицну.
— Закрой калитку, — успел крикнуть Крицна и упал, обливаясь кровью.
Акса-Гуам навалился на бронзовую дверь, быстро захлопнул ее и успел заложить тяжелый, бронзовый засов.
Он склонился к Крицне. Глаза Крицны тускнели. Кровь с клокотанием выходила из раны в груди и изо рта.
— Умираю… так лучше… все ложь и обман… и жизнь обман… — хрипло говорил он с паузами. — Оставь меня… беги…
И Крицна склонил голову на землю. Легкая судорога прошла по его телу. Акса-Г уам медленно шел по саду. Он не думал о бегстве… Он ни о чем не думал. Он был слишком разбит телом и духом.
Из-за стены доносились звуки удаляющегося сражения, крики и стоны.
Но здесь было тихо и мирно, как всегда.
Пальмы горели своими веерообразными вершинами в лучах вечернего солнца. Цветы благоухали. На яркой зелени деревьев кувыркались и кричали бело-розовые и красно-зеленые попугаи, привязанные за ногу золотыми цепочками.