В Джерсее люди, сопровождавшие страшный груз, остановились подле небольшой харчевни, открытой круглые сутки.
Закусив, они снова пустились в путь через окутанные предрассветным туманом Джерсей, Пленфильд и Соммервиль, по направлению к маленькому городку Флемингтону.
На расстоянии часа езды от Флемингтона, подле пруда, населенного черепахами, находилась обширная ферма доктора Сарры Ушерс. В отличие от всех американских ферм и вилл, владение миссис Ушерс было обнесено высокой оградой.
По всей округе шли толки, что доктор Сарра Ушерс проделывает в своей лаборатории жуткие опыты. Любопытство соседних фермеров и их семейств получало новую пищу всякий раз, как похоронный автомобиль въезжал в ворота дома миссис Ушерс. Но соседям никак не удавалось узнать, что за трупы он привозил. На сей раз мистер Реддинг со своим страшным багажом сделал большой крюк, огибая городок, и через задние ворота въехал во двор фермы.
Гробы были поспешно сняты с автомобиля и отнесены в здание лаборатории. Сытно позавтракав, шофер и его спутник отправились обратно в Нью-Йорк, минуя Флемингтон.
Доктор Сарра Ушерс выслушала за завтраком доклад мистера Реддинга. Кладя себе на тарелку кровавый бифштекс, она сказала:
— Велите все приготовить, Самуэль.
Аккумуляторы должны быть заряжены, а инструменты разложены по местам. Я приду через полчаса.
В комнате миссис Ушерс находилось множество белых собак, кошек и птиц. Собаки и кошки сидели на высоких креслах подле стола, а птицы прыгали по скатерти, не приближаясь к прибору хозяйки. Белые пудели, фокстерьеры, овчарки, пойнтеры, ньюфаундленд, болонки, ангорские и простые кошки терпеливо ожидали лакомых кусков.
Сарра Ушерс была женщиной лет тридцати пяти. Высокая, стройная, с пышной грудью, темными глазами и черными волосами— она бесспорно могла быть названа красивой. Энергичные черты ее лица носили отпечаток мужественности.
Внутри двора находилось одноэтажное здание с двумя флигелями. В правом флигеле помещалась лаборатория. Через большие молочные стекла окон и потолка дневной свет проникал во все уголки залы. Стены комнаты были облицованы кафельными плитками. На передней стене находилась большая распределительная доска. Вправо и влево от нее стояли моторы, динамомашины и аппараты Румкорфа. Под длинным операционным столом, помещенным посреди комнаты, были расположены мощные конденсаторы. Выключатели, рубильники и электрические провода покрывали края стола. Вольтметры, амперметры и водомерные стекла были укреплены у изголовья. По бокам висели широкие ремни с застежками. Два передвижных столика для инструментов и перевязочного материала стояли у конца стола. С потолка спускались, обвиваясь вокруг огромной лампы, трубки и провода со штепсельными розетками. Высокие консоли с лампами Купер-Юитта дополняли оборудование лаборатории.
Дверь раздвинулась, и мистер Реддинг, одетый в белый халат, вкатил труп в зал. Две сестры милосердия с молодыми лицами и белыми, как снег, волосами уложили труп на операционный стол и прикрепили его ремнями, прибитыми по краям стола. На лицо и руки трупа одна из сестер наложила изолирующие резиновые покрышки. Виски трупа, выбритые перед казнью для помещения на них электродов, оставались открытыми. Около ног мертвеца сестра выдвинула доску, под которой обнаружился стеклянный резервуар. М-р Реддинг укрепил на голове трупа металлический шлем с двумя электродами по обеим сторонам его. На грудь и под спину были положены фарфоровые пластины, а на колени и на левую сторону груди — металлические пластины с контактами. Одна из сестер безостановочно растирала спиртом ступни мертвеца.
Сарра Ушерс в белоснежном халате, с головой, покрытой резиновым чепцом, вошла в зал. Она приблизилась к операционному столу и осмотрела мертвеца. На коленях и на висках у него были заметны легкие ожоги. Миссис Ушерс поморщилась:
— Вот негодяи! Опять не доглядели и обожгли беднягу.
Она повернулась к Реддингу:
— Моторы!..
Один за другим защелкали латунные ножи рубильников, врезаясь в зажимы. Зажжужали моторы, вспыхнули голубым светом лампы Купер-Юитта. В колбах забурлила ртуть, и контактная искра забегала по ее поверхности.
Сарра Ушерс взяла в руки острый зонд. На ступне трупа видны были две синие полоски, идущие по диагонали от пятки к большому и к маленькому пальцам. Миссис Утере двумя быстрыми надрезами вдоль синих полос, вскрыла ступни мертвеца.
Прошло некоторое время, пока появилась кровь. Секундомер отмечал легкими звенящими ударами каждую десятую долю секунды. По истечении двух минут по краям большой лампы зажглись еще несколько красных лампочек. Тогда обе сестры обложили кровоточащие ноги трупа железистохлорной ватой и забинтовали их специальными бинтами. Работа происходила в молчании. Все, повидимому, превосходно знали свои обязанности.
— Сто двадцать вольт! — приказала миссис Ушерс, и мистер Реддинг стал медленно поворачивать рычагу не отрывая глаз от стрелки вольтметра.
Доктор Ушерс приподняла резиновую покрышку с лица трупа. Сестра протянула ей стоявшую наготове бутылку. В уголки глаз мертвеца с тихим плеском закапала прозрачная, едкая жидкость.
— Выключить!
Жужжание моторов прекратилось. Вторая сестра протянула миссис Ушерс шприц Праваса. Уколы были сделаны в область сердца и в локтевые суставы.
— Большие моторы!
Снова раздалось гудение. Миссис Ушерс замкнула несколько рубильников. Послышалось легкое потрескивание.
— Катушку Румкорфа!
Фонтан искр брызнул из аппарата и покрыл обнаженную грудь трупа. Фарфоровая пластинка на груди тихо зазвенела.
— Четыреста тысяч вольт! — крикнул Реддинг.
— Повышайте, но постепенно.
— Четыреста пятьдесят!
— Дальше.
— Пятьсот тысяч!
— Дальше.
— Пятьсот пятьдесят!
— Стой! Направь лампы на грудь!
При свете синих лучей труп казался зеленоватым, уже тронутым тлением.
— Долой перевязку с левой ноги! — приказала миссис Ушерс.
Сестра быстро разбинтовала ногу.
— Массаж!
Вторая сестра стала энергично растирать ногу от бедра вниз. Кровь из раны потекла сильнее.
— Повысить напряжение! — скомандовала миссис Ушерс.
— Шестьсот тысяч!
— Дальше.
Для 950.000 вольт были замкнуты все контакты. Жужжание, треск, шипение наполнили залу. Присутствующие напряженно всматривались в мертвеца. Кровь из раны текла все сильнее. У сестры со лба капал пот.
— Лампы долой!
Быстро защелкали выключаемые рубильники.
— Все выключить! Только спираль Румкорфа включить снова на пятьсот тысяч!
Волосы распростертого на операционном столе человека внезапно побелели, а кожа стала багрово-красной.
— Развязать руку!
Ремешок на правой руке был немедленно расстегнут.
— Стоп!
Дождь искр от катушки Румкорфа внезапно прекратился. Сестры принялись натирать эфиром грудь и руки мертвеца. Миссис Ушерс снова стала капать прозрачную жидкость в глаза трупа.
— Назад! — раздался ее приказ.
В один миг сестры и мистер Реддинг исчезли за изголовьем операционного стола.
Миссис Ушерс приложила стетоскоп[2]) к груди лежащего. В комнате водворилась глубокая тишина. Быстрыми движениями миссис Ушерс снова включила слабые контакты. Она, не отрываясь, смотрела на лежавшего перед ней человека, и вдруг быстро выключила ток. Рука казненного разжалась, и он сделал попытку приподнять ее. Миссис Утере поспешно набросила ему на лицо платок. Приблизившаяся на цыпочках, сестра протянула доктору шприц с кроваво-красной жидкостью. Игла вонзилась в обнаженное плечо, и кожа на месте укола вздулась. Сестра растерла скопившуюся под кожей жидкость ватой, смоченной в спирту.
— Он готов уже, унесите его! Живо приготовьте второго!
…До позднего вечера тянулась процедура с тремя казненными…
И вот теперь они лежали все трое под глубоким наркозом в трех отдельных комнатах без окон, на другом конце дома. На груди у каждого из них был установлен электрический стетоскоп, провода которого шли в соседнюю комнату к особому аппарату, контролировавшему деятельность сердца. Одна из сестер считала количество ударов в минуту и тщательно записывала их. Перед ней стоял радиопередатчик, и она время от времени сообщала в микрофон результаты колебаний.
В половине одиннадцатого к дому подошли три пожилые женщины, молодая девушка и старик.
Миссис Ушерс провела прибывших в большую приемную.
Женщины и старик были одеты в траур. Молодая девушка, красивая блондинка, едва держалась на ногах от волнения. Несколько капель какого-то сильно действующего средства подкрепили ее. Старшая из женщин — худенькая, измученная старушка — упала перед Саррой Ушерс на колени.
— Милая, дорогая миссис Ушерс! Не томите меня неизвестностью. Скажите, что с Патриком?
— Успокойтесь, опыт удался, все трое живы.
Девушка без чувств откинулась на спинку кресла. Одна из сестер помогла доктору Ушерс привести девушку в сознание. Старик и женщины стояли перед миссис Ушерс на коленях и ловили ее за руки для поцелуя.
— Можем ли мы их увидеть? — с трепетом спросила одна из женщин.
— Да, но только в зеркало. Они все еще спят, и их пульс находится под строгим наблюдением. В ближайшие две-три недели их нужно оберегать от всяческих волнений.
— Миссис Ушерс, — спросила слабым голосом девушка. — Неужели они будут жить? И мой Тэд будет таким же, каким был раньше?
— Все это зависит исключительно от организма человека и от свойств его натуры. До настоящего момента все идет благополучно…
По лестнице, устланной мягким ковром, женщины и старик поднялись в боковой флигель дома. Они вошли в комнату, пол которой был покрыт таким