Тут Рэйф поднялся, сказал что-то Киру и направился к ней. Даже в самой обычной рубашке и брюках, очевидно сшитых для него на заказ, он выглядел как фотомодель, которая рекламирует что-то абсолютно мужское, дорогое и впечатляющее.
Первые же слова Рэйфа повергли Марису в шок.
– Как я понимаю, отец Кира не принимает никакого участия в его жизни.
Может, он думал о собственной матери, которая поступила точно так же по отношению к нему самому?
– Вы правы, – коротко бросила она, давая понять, что не намерена обсуждать этот вопрос.
Рэйф задумчиво кивнул.
– И в вашей тоже, – добавил он.
– Да.
– Это его решение или ваше? – буравя ее глазами, продолжил Рэйф.
– Обоих, – как можно более спокойным тоном ответила Мариса.
– И вас устраивает такое положение вещей?
– Более чем. – Ее прямой взгляд говорил о том, что Рэйф шагнул на запретную территорию.
Но он отвернулся и смотрел на Кира. Его горделивый профиль, нос, скулы и линия подбородка свидетельствовали о невероятном упорстве и силе духа.
Мария подумала, что слово «привлекательный» будет не самым подходящим для описания Рэйфа Певерила. Она назвала бы его покровительственным, но даже такое сравнение не передавало сути человека, стоящего рядом с ней.
– Значит, Кир – единственный мужчина в вашей жизни? – вдруг повернулся к ней Рэйф.
Очень откровенный вопрос. Зачем он спрашивает о подобных вещах?
«Не будь идиоткой. Ты знаешь почему…» – подумала Мариса.
У нее перехватило дыхание. Его открытое признание того, что она ему небезразлична, вызвало в ней внезапный восторг.
Вместе с тем ей хотелось обмануть его и сказать или хотя бы намекнуть, что у нее есть мужчина.
Но Мариса не могла солгать. Хватило того, что она уже обманом втянула Рэйфа в свою жизнь, о чем он даже не догадывался.
И влечение здесь мало что значило. Возможно, Рэйф просто заскучал и ему хотелось разнообразия…
В любом случае он представлял собой опасность.
– Да, в обозримом будущем он единственный мужчина в моей жизни. – Ее голос вдруг предательски осип, и она поспешно добавила: – Он направился к воде. Я пойду…
– Он в полной безопасности, – остановил ее Рэйф. – Ваш сын умеет плавать?
– Еще нет.
Рэйф не спускал глаз с мальчика с ярко-желтым пластиковым ведерком, которое где-то откопала Надин.
Его настораживали уклончивые ответы Марисы. Несмотря на то что они были достаточно прямыми и убедительными, что-то подсказывало Рэйфу, что эта женщина чего-то недоговаривает.
Он посмотрел на ее застывшее лицо. Мариса так смотрела на своего сына, как будто от ее взгляда зависела его жизнь. Рэйф почувствовал угрызения совести. Эта женщина пережила кошмарные сутки, а тут он со своими расспросами.
Ей пришлось согласиться приехать в Мануваи, потому что у нее не было выбора. Он до сих пор не знал, что она чувствует по отношению к нему, и с иронией отмечал, что находит такое положение вещей скорее приятным, потому что большинство женщин, с которыми он встречался, тут же выказывали свой интерес к нему самому или к его деньгам.
Кир присел на корточки и начал набирать песок в свое желтое ведерко.
– Он уже вычислил, что мокрый песок лучше держит форму, чем сухой, – заметил Рэйф. – Ваш сын кажется очень основательным мальчиком.
Мариса заметно расслабилась:
– Надеюсь, что вы правы. Конечно же Кир иногда капризничает, но в большинстве своем он довольно-таки спокойный.
– Он не говорит, что ему не хватает отца?
– Пока нет, – холодно ответила она. – Но я понимаю, что такие вопросы неизбежны.
– И как вы думаете справляться с ними?
Она поднялась на ноги и отвернулась, заправляя рубашку в немного тесноватые, одолженные у Трейси Таннер брюки, и, возможно, по чистой случайности открывая его взору полоску гладкой, золотистой кожи на своей талии.
Глубоко внутри его проснулось дикое желание, и оно отказывалось держаться на поводке.
Ее зеленые глаза спрятались под черными густыми ресницами, а ее голос стал немного отстраненным.
– Не знаю. Надеюсь, что такая ситуация возникнет еще не скоро.
Мариса ясно дала понять, что не собирается обсуждать подобные вопросы, и Рэйф не стал донимать ее.
Пока.
Обычно Рэйф ждал, пока не соберет всю возможную информацию. Фотография, которую он мельком увидел в ее гараже, служила убедительным доказательством, что перед ним находилась Мэри Браун. Он просто хотел узнать причину, по которой она отказывается признавать правду.
И снова ему вспомнились слова представителя их компании в Марипосе и тон, которым они были сказаны…
«…Через несколько недель после того, как вы и миссис Браун улетели в Новую Зеландию…»
В больнице ему сказали, что им удалось добраться до хижины пастуха, где они провели ночь и были обнаружены на следующее утро. Рэйф помнил, что видел эту постройку с самолета. А потом пустота, пока он не очнулся спустя несколько дней на больничной койке в столице страны.
Как они провели ту исчезнувшую из его памяти ночь? Почему ему никогда не пришло в голову поинтересоваться? Рэйф с сарказмом подумал, что был тогда слишком занят, разбираясь с хаосом, который царил в их дочерней компании в Марипосе.
Он допускал, что его циничное отношение к жизни берет свое начало в том, что его мать буквально продала его отцу, и оно только усилилось за эти годы, когда он превратился в мишень для охотниц за богатством. Может, Мариса/Мэри пыталась поймать его на крючок? Но зачем?
Рэйф с иронией подумал о том, что причина могла быть только одна – деньги.
– Мне кажется, Кир был на солнце достаточно долго, – прервала его мысли Мариса. Ее взгляд был непроницаемым, а улыбка – лишенная всяких эмоций. – Кроме того, мне нужно постирать вещи, которые удалось спасти. Мы не можем ходить в детской одежде Таннеров.
– Надин сделает все необходимое, – поднялся на ноги Рэйф.
Мариса посмотрела на сына. Она насупилась и понизила голос, чтобы ее не услышал Кир.
– Надин – ваша домоправительница, а не моя. Мне кажется, она и так очень сильно загружена, не стоит ее отвлекать.
– Пусть будет по-вашему, – не стал возражать Рэйф. – Кир может остаться здесь со мной.
Удивленно приподнятые брови и выражение ее холодных зеленых глаз говорили ему, что он пересек границу, как сказала бы его приемная сестра.
– Мне бы это и в голову не пришло, – с едва заметной иронией ответила Мариса. – Ведь Кир почти не знает вас. К тому же я уверена, что у вас есть дела поважнее, чем сидеть с ребенком.
– Может быть. Начнем с того, что я хочу, чтобы вы посмотрели машину моей бабушки, – не остался в долгу Рэйф.
Мариса нерешительно посмотрела на него, а потом улыбнулась. На этот раз искренне.
– Хорошо, ваша взяла, – уступила она. – Но сначала я займусь вещами.
Как Рэйф и ожидал, Надин отнеслась с пониманием к просьбе Марисы и просто предложила обращаться к ней, если той вдруг понадобится какая-нибудь помощь.
– Я пойду принесу мешок с одеждой, – сказал Рэйф и посмотрел на Кира. – Пойдешь со мной? Ты можешь помочь мне нести свои игрушки.
Кир с готовностью согласился.
– Я тоже пойду с вами, – сказала Мариса. – Мне нужно захватить еще кое-что.
Когда они проходили мимо гаража, Рэйф остановился.
– Заодно вы можете посмотреть машину. – С этими словами он открыл дверь и отошел в сторону, ожидая реакции Марисы.
После небольшого замешательства она громко рассмеялась:
– Это и есть машина вашей бабушки?
– Именно так, – сухо ответил Рэйф.
– Я представляла себе что-нибудь надежное, спокойное, что-то в духе бабушек. А это… – она указала на спортивную машину темно-зеленого цвета, – подойдет мне не больше, чем мотоцикл. Автомобильное кресло Кира не поместится в это крошечное сиденье, и где, черт возьми, мне складывать покупки?
– В багажник. Там хватает места. И если вы приглядитесь получше, то поймете, что кресло Кира очень даже поместится.
Мариса еще раз осмотрела машину и неохотно кивнула.
– Да, мне кажется, вы правы. – Она глянула на сына, который исследовал автомобиль с немым восхищением, а потом снова повернулась к Рэйфу. – Она великолепна, но, к сожалению, просто не подходит мне.
– Откуда такая уверенность? Вы ведь даже не сели в нее, – возразил он. – Она в отличном состоянии. Моя бабушка водила очень осторожно, особенно когда достигла девяноста.
– Километров или лет? – пошутила Мариса, слегка покраснев.
– Лет, – захохотал Рэйф. – Мы с Киром будем смотреть, а вы пока садитесь в машину.
Она послушалась с явной неохотой. Ее нежные руки плавно скользили по панели приборов, касались руля, проверяли расположение различных приспособлений.
Рэйф ждал, с трудом сдерживая непривычное для него нетерпение. Наконец Мариса открыла дверцу и грациозно выбралась из машины.
– Она просто великолепна, – невозмутимо улыбнулась Мариса. – Жаль, что я не могу увидеть, как на ней ездила ваша бабушка. Но я лучше откажусь. Учитывая, что мне последнее время не везет, я бы переживала, что могу заехать в какую-нибудь канаву. Но я очень благодарна за ваше предложение.
Неужели она придумала эту небольшую торжественную речь, пока сидела в машине?
Если его новообретенное желание узнать, что на самом деле случилось с ним сразу после катастрофы, не приведет ни к каким результатам, он, может быть, почувствует себя немного одураченным, но, по крайней мере, выяснит, было ли настоящим чувственное обещание, которое он прочел в глазах Марисы.
Не дождавшись ответа, Мариса посмотрела на Рэйфа. Ее охватили дурные предчувствия, когда она встретила взгляд его пронзительно-серых глаз.
Но когда Рэйф улыбнулся, ледяной холод, которым от него повеяло, тут же сменился вулканическим жаром. Его улыбка пронзила сердце Марисы, словно стрела, и пробила защитные стены, которые она возвела вокруг себя. Мариса вспоминала его улыбку, когда они с Киром стирали свои вещи, а потом развешивали их на свежем, напоенном ароматом цветов воздухе, и никак не могла забыть ее, когда их провели в детскую.