Алекс внимательно слушает.
— Мы с Аленой не мешали друг другу жить, — продолжается исповедь. — Судьба свела нас, когда мне нужна была нежность, ей — сила, помощь и защита. Это именно то основание, те три кита, на которых строились наши отношения. Не больше. Плюс разница в возрасте — мне глубоко за сорок. Почти в два раза. Я понимал, что это не могло длиться долго. Каждый дал другому что мог.
— И тут появляется Кирилл… — подгоняет Алекс, — молодой, интересный…
Пыл рассказчика, только что пошедший на убыль, снова взлетает:
— Нет.
— Что — нет?
Недоумение гостя льстит рассказчику как оратору.
— Кирилл потом. — Ухмылка против поднятых бровей. — Сначала Аленка связалась с Вовкой, а он мой ровесник.
Глава 3
Любовь — культурная надстройка на половом инстинкте, направленном на существование и размножение вида. Да, именно так — если ты ученый сухарь. Потому что любовь — это нечто, что чувствуешь, но объяснить не можешь.
Ох, как чувствуешь…
Чертовы домофоны. Чтоб их, в бога душу мать в пекло через задницу, и много других случайно вырвавшихся нехороших слов. Кирилл гордится великим и могучим, но сейчас хочет орать обыденным обидным.
Открывать подъездную дверь никто не желает.
— Пожалуйста! — умоляет он. — Это срочно!
Смилостивилась одна старушка с самого верхнего, долгие ей лета. Щелчок запора слышен и снаружи. Зуммер. Кирилл ныряет внутрь.
Пусть сначала пятый. На нужную сторону выходят две квартиры. Кирилл начинает с ближней.
Сердце выпрыгивает. Дзинь-дзинь! Тишина. Еще раз: дзинь-дзинь! То же самое. Вот тебе и суббота.
Он перелетает к другой двери. Здесь ждет удача.
— Простите… — он склоняется к образовавшейся щели. — Вчера кто-то снял на телефон машину у соседнего подъезда. Не подскажете…
— Нет. — С резким стуком щель схлопывается.
Нервы. Кулаки побелели. Костяшки пальцев хотят наружу.
Ноги несут вверх.
Шестой, справа. Кнопка, пиликанье, шаги.
— Скажите…
— Вы кто?
— Сосед из другого подъезда. Можно один вопрос?
— Если быстро.
— Вчера…
— Вчера нас не было дома. Извините.
Слева. «Дрррр», — словно не звонок, а магазинная сигнализация. Зато хорошо слышно. Затемнение в глазке — кто-то смотрит и не спешит отворять.
«Дррр», — еще раз.
— Откройте, пожалуйста. — Кирилл дрожит от нетерпения. — Я не уйду, пока не поговорю. Всего один вопрос…
То ли похожая на угрозу просьба почему-то срабатывает, то ли там просто долго раскочегариваются. Скрип отворяемой двери ласкает уши.
— Скажите…
Бум!
На Кирилла наваливается темнота.
— Вовка — это кто? — Рука Алекса потянулась к планшету.
— Горский, Владимир Терентьевич, — охотно разъясняет Агеенко. — Друг детства. Потом судьба развела, а недавно встретились опять. Я их и познакомил на Вовкином дне рождения. Все как обычно: «Алена, это Вова, Вова, это Алена». Активно лысеющий Вова галантно шаркает ножкой. «Вы танцуете?» Медленное кружение… сокращение дистанции до нуля… бархатный шепот… Валерия, его жена, с тех пор меня ненавидит.
Алексу требуется конкретика:
— Их не могло связывать что-то… серьезное?
Агеенко грубовато хмыкает:
— Не могло, а связывало. Ради нее Вовка собирался уйти из семьи, готов был супругу с детьми бросить. И если бы Аленка не увлеклась потом более молодым и перспективным сотрудником Вовкиной фирмы…
— Уверены? — настаивает Алекс на предыдущем тезисе.
— Более чем, — смеется Анатолий. — Я уже говорил, что мы разрешали друг другу больше, чем принято в обычных семьях. Однажды моя очередная пассия не пришла, и я, вернувшись без предупреждения, застал обоих интересующих вас голубков в интересной позиции. Пошутил еще, нельзя ли присоединиться. Вовку как ветром сдуло. Большой наивный мальчишка. Верил в любовь.
— Что потом?
— Они встречались какое-то время, пока ваш молодчик старого коня из борозды не выпихнул.
— А вы?
На губах Агеенко появляется печальная улыбка:
— Давно понимал, что Алена уйдет, не знал лишь, когда именно. Пока оставалась — не гнал, когда пришел срок — отпустил. Я не люблю проблем.
Алекс задумывается на секунду.
— Как вы познакомились с Аленой?
Вопрос Анатолию неприятен:
— Это обязательно?
— Желательно. Не имею права объяснять всего, но ваш ответ, возможно, спасет чью-то жизнь.
— Ну что ж, — Агеенко кивает. — Если все так серьезно…
Он встает, делает несколько шагов к окну, оборачивается:
— Об этом никто не знает, кроме меня и нее.
— Вопрос жизни и смерти, — напоминает Алекс.
— Хорошо. Но это должно остаться между нами.
— Само собой.
Алекс откровенен. Хозяин видит это.
— Дело в том, что я выкрал Алену.
— Откуда?!
— Как ни неприятно говорить… Из борделя.
Слышно приглушенно, как через вату; разговаривают, видимо, за стеной:
— Как он нас выследил?
— Узнал, как же еще. Нечего было свою рожу высовывать. Знал же, что я сзади.
— Ну, мало ли.
— Теперь кончать его, что ли?
Тишина из опасливо-задумчивой превращается в зловещую.
До Кирилла доходит, где он видел физиономию паренька, который открыл дверь и обрушил на бедную голову трехкилограммовую гантелю. В прошлый раз это был утюг.
— Пацаны, — зовет Кирилл подростков, накачивающих себя для принятия судьбоносного решения. — Мне ничего не нужно. Даже не заявлял. Расписку дам, если хотите, что все вам сам подарил.
Рядом появляются две мосластых фигуры:
— Серьезно?
— У меня жена пропала.
Попытка понимания. Страх.
— И что? Типа, простишь нас и все оставишь?
Они неплохо набрали по мелочи. Деньжат вот только маловато.
— Прощу и оставлю. Если поможете отыскать автора ролика.
— Чего?
— Того, кто примерно отсюда, — Кирилл подбородком указал на окно, — вчера снимал на телефон.
Морщины на лбу Алекса выстроились по ранжиру:
— Как-как? Хотите сказать…
Он думал, что неспособен удивляться. Как же многого мы о себе не знаем.
— Из него самого, — повторил Агеенко для непонятливых. — Она там работала. В Москве. Я в этом заведении оказался случайно, увидел Алену и не смог устоять. Терять было нечего — одинок, неустроен. Ей было еще хуже. Я предложил увезти с собой и увез. Вот так и познакомились.
У Алекса не нашлось слов.
— Кстати, сейчас прошлое словно прорвало, — добавил Агеенко, — прет одно за другим. Вчера одно, сегодня другое.
— Вчера? — напрягся Алекс.
— Приходил один хлыщ… как раз откуда. Искал.
— Зачем?
— С тех пор, как она сбежала, и ищут. Наверное, неустойку требовать. Я дал ее новый адрес.
У Алекса руки едва не выжали воду из сдавленных подлокотников:
— Зачем?!
— Маленькая месть Кириллу. — На лице Анатолия — кривой оскал. — Если смотреть на дело юридически, то он увел у меня жену, и неважно, какие у нас были отношения. Какая бы ни была и откуда ни взялась (а, кстати, как забыть, откуда я ее вытащил?) она была моей, и мне с ней было неплохо. Молодая, битая жизнью, без запросов. Другие о таких мечтают. Главное, повторяю, что она была моей, а когда у меня берут пусть даже что-то ненужное, я обижаюсь. Но теперь мы в расчете.
Н-да…
— Что за человек приходил?
— Сутенер, владелец салона.
— Так и представился?
— Пришлось пугнуть маленько… — Агеенко извлек из стола и показал угрожающего вида пневматик.
— Поверил? — Алекса внешним видом не проведешь. От огнестрела отличает мгновенно.
— Еще как.
Придется запрашивать Москву, просить помощи у тамошних. А это значит становиться обязанным. Ответные просьбы, как правило, подванивали.
— Можно поинтересоваться, чем на жизнь зарабатываете? — Алекс обвел взглядом квартиру.
Обстановка не кричала о больших доходах. Все как у всех, что-то в большую сторону, что-то в меньшую: мебель, обои, техника. Так живут миллионы.
— Владею маленьким бизнесом, — прозвучало в ответ. — Если понадоблюсь — обращайтесь. Может, починить чего…
Анатолий протянул визитку.
После сообщения о мелочной мести к Кириллу уважение к нему упало. Бегло глянув, Алекс сунул визитку в карман.
— Непременно.
Взгляд при этом сказал другое: вряд ли.
Алекс прощается. На этот раз тиски рук холодят сталью.
— Последний вопрос. Где вы были и что делали вчера вечером? И кто может это подтвердить?
Неточность — вежливость снайперов? Не тот случай. И все же какая-то пара сантиметров в сторону — и Кириллу каюк. А так только шишка. Но он уже не в обиде.
— Это же Генка с пятого, — радостно восклицает старший несостоявшийся убивец. — Его ник.
Они только что посмотрели ролик.
— Хочешь с ним поговорить? — лебезит второй, младший.
Они с Кириллом уже друзья. Ну, почти. Кирилл написал им расписку.
— Конечно.
Он собирается встать, его останавливают.
— Не, не надо. Ван момент. Вот. Генка. В сети — СуперГендальф-33.
«Привет, — пишет Кирилл. — Ты дома?»
«А чо?» — Генка.
«Открой, разговор есть».
«Спускайся через минуту». — СуперГендальф-33 думает, что переписывается с соседом сверху.
Кирилл отодвигает клавиатуру.
— Пока, пацаны. Совет на будущее — прекращайте опасные игры. Доиграетесь.
— Само собой, начальник! — хищно щерится старший, пряча расписку поглубже.
Младший с облегчением и улыбкой глядит на старшего.
Кирилл уже мчится на пятый.
— Ты Генка? — вопрошает он вихрастое привидение, способное спрятаться за шваброй.
Это та дверь, где раньше не открыли.
— И?
— Ты снимал вчера похищение?
— И?
Словарный запас парнишка бережет.
— Почему стал снимать?
— А чо?
Кирилл начинает злиться. Но боль в груди напоминает о главном.