Совещание вышло нервным. Алекс пришел в офис конторы привычно отчитаться о проделанном. Ему не было разницы, кому помогать, это являлось его профессиональным долгом, а зарплату по условиям договора он получал в любом случае. Теперь выяснилось, что дело его бесплатного клиента нужно отодвинуть в сторону из-за того, что кто-то нагрел босса на огромную сумму.
— Забудьте обо всем, что я поручал ранее, — со всего маху врезает по столу кулак материально наказанного Бориса Борисовича, впервые попавшего в подобную ситуацию. Обычно наказывал он. — Не может быть ничего важнее. Забудьте о личном. Выкиньте из головы нытье жен и сиськи подружек. Найдите эту мразь и вытрясите душу!
Бригадиры достают кто блокнот, кто смартфон, кто планшет. Бывшие бандиты, ставшие начальниками отделов и кураторами особых направлений, умеют искать людей. Они знают, как возвращать долги и компенсировать потери.
— Десять миллионов долларов! — воздеваются к светодиодному потолку ладони Сыча.
Солидно. Кто-то удивленно качает головой, кто-то хмыкает в подбородок.
— Акционерное общество «Риэлтинг», — диктует Сыч.
По листкам скрипят ручки, пальцы елозят по экранам.
Алекса берет оторопь. Замерев в нехорошем предчувствии, он слушает продолжение.
— Генеральный директор — Горский Владимир Терентьевич. Цель номер один. Исчез, когда узнал, что полиция собирается прикрыть лавочку. Сегодня счета и имущество фирмы арестованы.
Алекс хочет что-то спросить, но вовремя останавливается. Позже. Босс приказал забыть о других делах.
— Цель номер два, — Сыч внимательно следит, чтобы все прониклись важностью ставящейся задачи, — заместитель Горского. Коммерческий директор Матвеев Кирилл.
Палец Алекса прилипает к планшету.
Если сформулировать его профессию одной фразой, то Алекс — решатель проблем. Любых. От незначительных, вроде возвращения плачущей девчушке укатившегося мячика (просьба ребенка для него не менее важна, чем просьба губернатора) до глобально-мировых. Вроде устройства мира так, чтобы все были счастливы. Для чего он и работает.
А по убеждениям… Нет, не экстремист и не революционер. Он считает всех людей равными, независимо от цвета кожи, национальности и вероисповедания. Равными перед законом.
Если в мире существуют законы — они должны исполняться. А кто трактует их исключительно в свою пользу, тому не место среди законопослушных граждан. Вывод прост — этих выбравших быть вне закона нужно оправить в жизнь вне закона. Вне нормальных людей. В ад.
Сейчас у Алекса имелись возможности, о которых раньше не мечтал. Он всегда поступал по совести, даже в ущерб себе. Единственное, с чем приходилось мириться — с репутацией нынешнего работодателя и его крутых парней. Временный компромисс. Единственный на совести Алекса. Потому что только здесь он мог помогать другим с наибольшим результатом и идти к своей главной цели. Это искупало все.
— Алекс, ты вроде бы работал на Горского?
Все повернулись к нему.
— Да. Агентом по недвижимости. Недолго. Я и Леонид.
— Что можешь сообщить?
— Владимир Терентьевич всегда поступал честно. Ни клиентов, ни сотрудников при мне не кидал. Как бизнесмен — успешный, не мелочный…
— Не мелочный — это точно, — давится кто-то смешком, вспомнив о десяти миллионах.
Часы показывают одиннадцать. Через час Кирилл должен передать выкуп похитителям. А туго стянутая резинкой пачка сотенных, выписанных для спецоперации, все еще жжет карман. Десять тысяч долларов, как нужно. Нарушенное счастье простого человека важнее боссовых миллионов. Главное — не ляпнуть подобной крамолы вслух.
Сыч хороший физиономист. Он улавливает то, чего не заметили остальные:
— Ты упомянул — «при мне». Что-то подсказывает, что не зря.
— Не зря. Сейчас занимаюсь поисками пропавшей женщины и ребенка. Похититель женщины уехал на темной БМВ пятой серии без номеров. Через несколько минут камеры наблюдения отследили в том районе два пятых бумера, один из них принадлежит Горскому. Это его вторая машина. Обычно он ездит на «Дискавери».
— «Успешный, не мелочный…» — с хихиканьем цитируют его за столом.
— Что предпринял? — падает вопрос босса. Смех умолкает.
— Послал Дыма поставить наружку у дома и слушать телефоны. Результат нулевой. Горского дома нет. Телефон заглушен.
— Забудь про женщину с ребенком, сосредоточься на главном, — командует Сыч. — Найди и вытащи подлюгу из норы, где тот затаился. Доставь мне в меру живым, но дееспособным. Работай. Все работайте. Свободны.
И, когда все уже встали, информационная бомба вдогонку:
— Для общего сведения. — Голос босса понизился. — Дом сторожить бесполезно: на днях Горский развелся с супругой, выписался из коттеджа, снял все средства сл счетов и кредиток и еще занял у всех, у кого мог.
Долгая пауза. Обреченная констатация:
— У меня тоже занял. Еще двести тысяч, плюсом к тому, что ранее вложено в его фирму.
Ушел.
Ощущение, что в легкие впились когти монстра и рвут изнутри. Чтобы отдышаться, Кирилл забивается в подъезд деревянной восьмиквартирной двухэтажки. Дом — древний, еще сталинской постройки, жильцы — с тех же времен, пенсионеры и алкоголики. Потому домофон и стальная дверь отсутствуют, у людей на это не нашлось денег. И это спасение.
Когда горло оказывается способно на подвиг, он набирает Алекса:
— Это я. Меня ищет полиция.
— Не только.
Не до подробностей.
— Жду где обедали, когда вместе работали. Где Наташа курила, когда для всех делала вид, что не курит. Не забудь про деньги.
— Ты там поосторожнее.
Отключившись, Кирилл разбирает телефон. Как действует полиция в случае объявления человека в розыск, он не знает, но лучше перестраховаться.
Алекс — метеор. Метеорит. На заднем дворе кафешки темно и мусорно. Кирилл только что пробрался туда. Снаружи у сугроба останавливается автомобиль, пассажирская дверца распахивается.
— Кирилл!
Лицо Алекса серьезно. Кирилл влезает и хочет поделиться новостями.
— Оденься, — останавливает его Алекс и указывает назад.
На сиденье лежит что-то большое в темном полиэтиленовом пакете. Внутри оказываются длинный серый пуховик и шапка. Прекрасно. В них Кирилл становится непохож на себя.
— Вот. — Алекс протягивает завернутую в газету и перетянутую резинкой пачку банкнот. — Десятка.
— Спасибо… Ты же понимаешь, отдам нескоро…
— Понимаю.
Впереди светится рекламная вывеска «Атриума». Они останавливаются и выходят недалеко от автобусной остановки, в другом месте здесь машину поставить негде. Мгновенно пробирает мороз. Мимо бредут похожие на роботов люди, они ничего не видят, они знают цель и движутся к ней вопреки обстоятельствам. Злой ветер ошпаривает колючим искристым снегом.
— Почему полиция? — интересует Алекса.
— Не понимаю. Все абсолютно легально. Обвинения глупы и притянуты за уши.
Алекс выслушивает подробности, его губы кривятся:
— Притянуты, но основательно. Сидеть твоему генеральному, это точно. Если раньше его на куски не порвут.
Кирилл не понимает.
— Вкладчики волнуются. — Улыбка Алекса недобра. — В том числе Сыч с ребятами. Ищут Горского и тебя.
— Меня?! Почему?
— Горский исчез. Развелся, занял денег и исчез.
«Обманутые вкладчики» — говорил следователь.
— Где твой телефон? — спрашивает Алекс.
— Разобрал. По нему меня могут…
— По нему могут связаться и изменить инструкции похитители.
— Я собирался включить позже.
— Отдай мне. — Корпус телефона исчезает в одном кармане Алекса, аккумулятор в другом. — ПИН-код есть?
— Восемьдесят шесть тринадцать.
Они медленно продвигаются к «Атриуму». Час Икс приближается.
— Время. Прости, прикрывать буду один, своих подключить не смогу. Ты теперь — дичь. Твой телефон буду держать включенным, если позвонят, отслежу. Объявятся вторые — представлюсь тобой и приму меры.
Кирилл кивает. Голова не вмещает всего, что надо. Она вообще пуста. Сейчас там живет только надежда.
Из параллельного мира доносится:
— Я буду поблизости, вмешаюсь только при угрозе жизни. В остальном — что бы ни случилось, меня не должны увидеть с тобой. Когда обмен состоится, домой не ходи. В любом случае не ходи, пока Горского не найдем. Мне теперь звони на другой номер. — Пальцы Кирилла автоматически принимают что-то протянутое. — Это тебе аппарат для экстренной связи, потом вернешь. Но лучше пользоваться электронкой с чужих компьютеров.
Кирилл снова кивает. Ему вручают листок с номером, на который звонить, и и-мейлом.
Без двух двенадцать. До входной арки сто метров.
У Алекса звонит телефон.
— Слушаю, — говорит он в трубку. — В центре. А без меня никак? Сейчас буду.
Он поворачивается к Кириллу:
— Прости, вызывают. Отказаться нельзя. Не забудь, что мне тоже поручено тебя искать, постарайся не делать глупостей.
— Постараюсь.
— Удачи, — говорит Алекс.
Пожатие рук.
Ругается последними словами умирающий под ногами раздавленный снег. Не глядя по сторонам, Лиза спешит домой. Допрос затянулся. Караулин очень старался, но притянуть и ее не получилось.
А она теперь безработная.
Вот и подъезд. Тепло. Голос из темноты:
— Лиза!
Она не пугается. Ждала. Надеялась — и не ошиблась.
— Пойдем, — просто кивает она и направляется к лифту.
Сумбур в сердце. Смесь радости и страха на прячущемся за отстраненностью лице, красном не только от мороза.
— Нет, — останавливает ее Кирилл, берет за руку и разворачивает к себе.
Глаза в глаза. И что же, что темно? Неважно.
— Не зайдешь? — огорченно выдыхает Лиза.
— Не сейчас, — бросает гость. Кашляет.
— Простыл?
Кирилл морщится:
— Пробежка аукнулась. Отвык. По морозцу-то.
— Чаю?
— Нет, кх-кх, спасибо. Что интересовало следователя?
Лиза косится по сторонам. Почтовые ящики скалятся грязными ухмылками, боковые квартиры затаились во мраке, от входной двери сквозит. Войти могут в любой момент.