В 1849 году болезнь сердца заставила его уехать из России. На острове Мадера он почувствовал себя лучше, но летом 1852 года в Риме Брюллов скоропостижно скончался и был похоронен на кладбище Монте-Тестачо.
Павел Андреевич Федотов (1815-1852), современник Брюллова, был художником, не получившим профессионального образования. Ему принадлежит всего несколько небольших работ, однако значение его творчества огромно.
Родился он в Москве 22 июня 1815 года в приходе Харитония в Огородниках. У его отца был маленький деревянный домик. Семья была большой, бедной, и дети росли без надзора. Нравы улицы, где жили Федотовы, были патриархальными: соседи жили одной семьей, и дети проводили дни на сеновалах или во дворе. Художник рассказывал впоследствии, что изображенные на его картинах типы и сюжеты являются результатом его юношеских наблюдений.
В одиннадцать лет Федотов поступил в кадетский корпус. Способности у него были блестящие, память необычайная. Начальство смущали только карикатуры на наставников и надзирателей на полях учебных тетрадей.
Став прапорщиком Финляндского полка, он занимался музыкой, переводами с немецкого, писал эпиграммы на товарищей и рисовал карикатуры. Средств у него было недостаточно, но в свободное от службы время он писал карикатуры и портреты, пользовавшиеся успехом.
Оставив службу, Федотов вышел в отставку с пенсией в 28 рублей 60 копеек в месяц. Он на эту пенсию права не имел: она была назначена по особой милости государя Николая Павловича, предполагавшего, что из Федотова выйдет хороший батальный живописец.
Федотов переехал на Васильевский остров, нанял небольшую комнатку и поступил в Академию. С раннего утра он работал над эскизами и этюдами, кутаясь от холода в тулупчик, надетый поверх халата. Работать ему приходилось много: рука была непривычна к правильному рисунку, и Брюллов поначалу думал, что у Федотова нет способностей к живописи.
В Москве семье художника жилось бедно, его все время просили поддержать родных деньгами. Художник высылал родным часть своей пенсии и питался обедом из кухмистерской за пятнадцать копеек, который делил со своим денщиком Коршуновым, солдатом, беззаветно преданным своему офицеру.
На веселый характер Федотова такие обстоятельства не влияли. Он верил в себя и в то, что из него выйдет настоящий художник. В академических классах он изучал батальную живопись под руководством профессора Зауервейда. Федотову сухая академическая школа была не по сердцу, и дома он отводил душу, изображая обыденные жанры.
Эскизы Федотова случайно увидел Иван Андреевич Крылов. Он написал художнику письмо, убеждая его навсегда оставить лошадок и солдатиков и приняться за настоящее дело – за жанр. Один художник чутко угадал другого. Федотов поверил баснописцу и бросил Академию.
В 1847 году им была написана первая картина, которую он решился представить на суд профессоров. Картина «Свежий кавалер» изображала чиновника, еле опомнившегося после пирушки по случаю получения первого крестика. Сам чиновник изображен в убогом халатике, с головой, завитой в папильотки, необутым и пререкающимся с кухаркой, которая показывает ему прохудившиеся подошвы его сапог. Под столом виден один из вчерашних гостей, спросонья наблюдающий за домашней сценой. В общей композиции чувствуется прямое влияние английских жанристов, особенно в трактовке сюжета.
Это влияние чувствуется и в другой картине, «Разборчивая невеста», написанной на текст известной басни Крылова. Истинный талант в этих произведениях увидел даже такой ярый поклонник монументальной живописи, как Брюллов. Федотову посоветовали продолжать занятия в том же направлении.
На выставке 1849 году впервые появились эти две картины и новая, гораздо более совершенная – «Сватовство майора». За нее художник получил звание академика. Публика стояла перед этими картинами с нескрываемым удивлением и восторгом: это было откровение, новый мир, открытый художником. До сих пор русская жизнь в ее настоящем виде в живописи не появлялась. Картина Федотова была написана красками, которыми Гоголь писал свою «Женитьбу», опередив на несколько лет Островского с его высокохудожественными картинами из московской купеческой жизни.
В центре картины – невеста, одетая в широкое кисейное платье сороковых годов, кинувшаяся вон из комнаты при известии о приезде жениха. Мать, одетая по-купечески, в шелковом повойнике, поймала ее за платье; старик отец наскоро запахивает свою сибирку; ключница, нянька и горничная суетятся у закусочного стола. Сваха в шелковом шугае с платочком в руках стоит в дверях, оповещая о госте.
Сам жених виден в открытую дверь; это бравый усатый майор, в котором можно уловить черты лица самого художника. Равнодушным к общему переполоху остается только котенок, занимающий передний план картины. Он беззаботно умывается на паркете купеческой гостиной.
Такой же успех эта картина имела и в Москве. «Сватовство майора» принесло художнику и материальное благополучие. Он мечтал поехать в Лондон, учиться у жанристов, но напряженная нервная жизнь и несчастная влюбленность содействовали развитию психической болезни. Весной 1852 году его характер круто изменился: он стал задумчив, говорил, что много воды утекло…
Им была задумана новая картина «Возвращение институтки в родительский дом». Институт, где барышня провела много лет, принадлежал к числу аристократических. Она все время мечтала о возвращении домой, представляя себе домашний очаг земным раем. На пороге родительского дома она останавливается, пораженная бедностью обстановки.
Для того, чтобы найти средства для создания картины, Федотов повторил «Сватовство майора». Он получил очень значительную сумму, но истратил ее без толку на мелочи и на подарки невесте. Когда деньги закончились, приятели догадались, что художник ненормален и нуждается в строгом надзоре. Федотова пришлось поместить в лечебницу для душевнобольных, где он умер. За время пребывания в больнице его изредка посещали приятели. Они заставали Федотова когда кротким, а когда и таким буйным, что санитарам приходилось связывать несчастного живописца. Хоронили его 18 ноября; за его гробом шла большая толпа почитателей. Больше всех плакал и убивался на его могиле денщик Коршунов.
Наследие Федотова невелико. В московском Публичном и Румянцевском музеях хранились его картины «Сватовство майора», «Свежий кавалер» и «Вдовушка», написанные масляными красками. К сожалению, первые две картины сильно пострадали от времени и покрылись трещинами. На картине «Вдовушка» изображена вдова офицера, собравшая свои вещи для переезда на другую квартиру. Хотя «Вдовушка» и принадлежит к позднейшим произведениям Федотова, но она уступает первым двум картинам: в ней чувствуется какой-то сентиментализм.
В Третьяковской галерее были представлены несколько акварелей и сепий, а также портрет масляными красками графини Е. П. Растопчиной. В Михайловском дворце в Петербурге была тщательно выполненная Федотовым акварель «Встреча в лагере лейб-гвардии Финляндского полка великого князя Михаила Павловича». Вот и все значительное, что было создано Федотовым.
Сохранилось также множество сепий, карандашных набросков и акварелей. Сепия, находившаяся в московской галерее Третьякова, изображающая художника, женившегося без приданого, в надежде на свой талант, написана под влиянием английской живописи. Изображена холодная комната со льдом на рамах; холод усиливается еще тем, что дворник уносит из печки вьюшки за долги.
Сам художник, в лице которого Федотов старался изобразить самого себя в халате, с головой, повязанной тряпицей, пишет вывеску. На столе лежит умерший от голода и холода ребенок. Жена с ужасом слушает рассказ сынишки-подростка о том, что он стащил откуда-то чайник. Старшая дочь целуется в дверях с каким-то господином, а младшая ломает на куски раму от картины для топки печи. Композицию дополняют изображения жестоко исхудавших кошки и собаки.
К композициям такого же рода принадлежит сепия «Утро обманутого новобрачного», у которого из квартиры уносят взятую напрокат родителями невесты мебель, а молодая оказывается безволосой и беззубой. «Житье на чужой счет», «Смерть Фидельки», «Последствия смерти Фидельки», «Модный магазин» похожи по технике исполнения. Отчасти к ним примыкает композиция «Мышеловка, или Опасное положение бедной, но красивой девушки». Гораздо более соответствуют чистому жанру федотовские акварели «Уличная сцена в Москве во время дождя», «Передняя пристава под праздник», «Игроки», «Певица» и «Все холера виновата».
Кисти Федотова принадлежит также несколько портретов, в том числе какого-то чиновника и отца художника, изображающих старика, снявшего теплый картуз и надевающего очки.
Подобно Хогарту, Федотов иногда создавал циклы рисунков. К работам такого рода принадлежит ряд набросков, изображающих «Жизнь гениального живописца», которая начинается появлением звезды, возвещающей о его рождении. Наброски Федотова карандашом очень значительны и некоторые превосходны. Здесь наблюдательность художника проявляется с поразительной красотой, а живой, здоровый юмор окрашивает все композиции добродушным колоритом.
Федотова можно смело поставить во главе нового направления живописи. Он открыл собой целый ряд выдающихся русских жанристов, к которым принадлежат Перов и Маковский.
На рубеже между старой и новой школой русской живописи находится творчество Александра Андреевича Иванова (1806–1858), сына профессора исторической живописи Андрея Ивановича Иванова.
Иванов мальчиком поступил в Академию, где учился под руководством отца. В 18 лет он принял участие в конкурсе и завоевал вторую золотую медаль за программу «Приам просит тело Гектора». На выставке 1827 года появляется его композиция на первую золотую медаль «Иосиф толкует сны хлебодару и виночерпию в темнице». За границу он поехал, как и Брюллов, за счет Общества поощрения художников.