— Я думал, что у тебя стихия Вьюги! То есть стихия Скорости!
— Я слышал о таком кеккей-генкае, был вымерший клан в Кумо. Но вынужден разочаровать, у меня, а значит и у тебя его нет.
— Знаешь, пап, у меня действительно есть многое о чём тебе рассказать.
* * *
— Пап, расскажи о этом придурке в маске, который был причиной вашей смерти.
— Это был Мадара Учиха. Только у него была сила контролировать биджу.
— Это дерьмо!
— Кратко, но метко. Курама знаком с силой Мадары, при нападении на Коноху был кто-то другой.
— Это был шиноби огромной силы. Он использовал пространственно-временное дзюцу, превосходящее даже мой Полёт Летающего Бога Грома. У него был Мангекё Шаринган.
— Какой?
— Это высшая форма Шарингана, которую…
— Я знаю что такое Мангекё и как его получить! Какой узор был в его глазу? Он ведь использовал при тебе додзюцу?
— Во время применения пространственно-временной техники его зрачок менялся.
Наруто возбуждённо выскочил из шезлонга, развеял чашку с чаем и приблизил лицо к лицу отца. Быстро использовав технику Трансформации, он преобразовал глаз в додзюцу Мадары Учихи.
— Это он?
— Нет, не похоже.
— Тогда это точно не Мадара, а какой-то самозванец.
Наруто по очереди показал отцу додзюцу Шисуи Учихи, тот мотнул головой. Глаза Наори и Наки Учихи, показанные Мито-тян, тоже не нашли в отце отклика. Наруто показал зрачок Итачи, так же безрезультатно. Отчаявшись, Наруто продемонстрировал додзюцу Саске и, поколебавшись, додзюцу Какаши-сенсея.
Отец, увидев глаз Какаши, внезапно подобрался, напрягся и воскликнул:
— Это он!
— Теперь понятно почему этот засранец нас ничему не учил и постоянно опаздывал! Ему нужно было время для своих предательских злодейских дел! Циничный ублюдок после Страны Волн, когда я сказал что хочу получить еще миссию А-ранга, насмехался: «Ты получишь такие миссии, когда выучишь больше ниндзюцу!». Подонок!
— Наруто, ты знаешь этого человека?
— Да, это твой любимый ученик, Какаши Хатаке! Теперь понятно, он ходит в маске...
— Наруто!
— ...чтобы скрыть кровожадный оскал злодейства! Мы с Саске…
— Наруто!
— ... и Сакурой-тян столько раз пытались узнать, что у него под мас…
— НАРУТО!
— Что?
— У человека в маске Шаринган был в другом глазу!
— Ой! Но все равно Какаши — засранец и учитель из него, как из дерьма — кунай! Но если это не Какаши, то кто? Как звали его напарника, от которого достался Шаринган?
— Обито Учиха. Он погиб во время миссии по уничтожению моста Каннаби, как и напарница Рин Ноихара.
— Похоже сведения о кончине этого засранца оказались слегка преувеличены.
— Это мог быть кто-то другой, пересадивший глаз погибшего Обито.
— Какаши уничтожил труп своего друга? Он забрал тело?
— Нет. Там было слишком много врагов и пришлось отступить.
— Знаешь, пап… Похоже у всех великих шиноби один из учеников должен стать подонком. У Второго был Данзо, у дедули Хирузена — Орочимару, у тебя — Обито, а у Эро-сенсея — тот Узумаки, который хочет моей смерти и шлёт за мной S-ранговых нукенинов.
— Под Эро-сенсеем ты подразумеваешь Джирайю, твоего крёстного отца?
— Он мой крёстный?
— Конечно! Мы назвали тебя в честь персонажа его книги, неужели он не говорил? Кто бы ещё научил тебя всем этим дзюцу, которыми ты так хвастался?
— Знаешь пап, для человека, которого считают умнейшим человеком поколения, ты слишком уж идиот. Не знаю о чём ты думал, делая моим крёстным живое олицетворение трёх грехов шиноби. Я познакомился с Эро-сенсеем перед третьим этапом чунинского экзамена. И чтобы он меня начал учить, пришлось его подкупить. И подкупить не деньгами, а телом.
Глиняная чашка в руке Минато разлетелась осколками и брызгами чая.
— Я не знаю как это сделаю, — сказал он тихим пробирающим до костей холодным голосом. — но я выберусь отсюда и убью его. И умирать он будет очень долго.
* * *
— Мой отец извращенец!
— А что я мог ещё подумать?
— Нет, не могу поверить, что в голове отца, в голове Четвёртого Хокаге могут быть такие мысли!
— Тебе стоило лучше подбирать слова.
— Мой отец! Мой родной отец! И подумал о таком!
— Ты сам виноват!
— Чтобы я и Эро-сенсей... Как ты мог?
— Наруто, мы уже выяснили что твой отец — идиот. Как, впрочем, и ты! А-ха-ха-ха-ха!
— Заткнись, Курама!
— Наруто, тогда что ты имел в виду?
— Я использовал своё Секси-дзюцу, чтобы привлечь внимание Извращённого Учёного. Иначе он бы меня никогда бы не начал учить — ведь столько пляжей и горячих источников не исследовано.
— Секси-дзюцу?
— Можно я не буду тебе показывать? Пусть у меня останутся хрупкие иллюзии о своём папе.
— Тогда если не убить Джирайю-сенсея, так хотя бы сломать несколько рёбер! Он твой крёстный, как-никак.
— Не стоит, пап. Всё-таки, пусть он и мой крёстный отец, но он мне не особо обязан. С действительно важным, с ненавистью окружающих, он бы ничего не сделал, если уж дедуля Хирузен не смог. И, в конце концов, он дал мне подписать контракт с жабами Мьёбоку и научил двум отличным дзюцу, Разенгану и манипуляции волосами. И только благодаря ему я познакомился с Курамой, а за это можно простить что угодно.
— Как будто мне нужно знакомство с таким придурком!
— Было лучше в старой печати?
— Гр-р-р-р-р!
— Да признайся уже, что я тебе нравлюсь!
— Отстань!
Курама демонстративно отвернулся от двух блондинов и сосредоточился на новом данго.
— Ладно сынок, я доверюсь твоим суждениям. Правда сенсею лучше никогда не умирать — если он встретит Кушину-тян в Чистом мире, ему не позавидуешь. А пока что пусть побудет безнаказанным.
— Кто сказал, что Эро-сенсей избежит наказания?
— Э-э-э, ты?
— Не совсем. Извращённый Учёный мне крепко задолжал.
Минато Намиказе посмотрел внимательно на своего сына и на мгновение увидел в нём другую фигуру. Вместо небесной голубизны в его глазах плескалась глубокая синева океанской бездны. Вместо солнечно-желтой непокорной причёски, девятью алыми хвостами развевались кроваво-алые волосы. Сын был настолько похож на Кушину, что Минато посочувствовал Джирайе-сенсею. На мгновение. На очень-очень краткое мгновение.
Беседа отца и сына длилась очень долго. Минато рассказывал о своей юности, о учёбе и о войне, о жизни и о любви. Наруто делился историями своего детства, признавался в своих упущениях и хвастался достижениями. Девятихвостый демон время от времени вставлял свои ехидные комментарии. Но такой проницательный человек, как Минато Намиказе, не мог не видеть, что Наруто на плечи давит какой-то нерешенный вопрос, какая-то тяжелая забота.
— Наруто, в чём дело? Тебя угнетает предстоящая схватка с S-ранговыми нукенинами? Я помо…
— Да нет, придуркам я чуть позже наваляю, ведь я тренируюсь!
— Трудности отношений с девушками?
— Ну со своим гаре… со своими ассистентками я как-то разберусь!
— Не знаешь как подступиться к непосильной задаче? Как принести на землю мир?
— Пап, я не один, со мною будут друзья, со мною будут те, кого я люблю. Я справлюсь, сколько бы времени ни понадобилось.
— Тогда что на тебя так давит?
— Пап, скажи, ты теневой клон?
— Не совсем. Я просто скопление чакры, принявшее форму в пространстве печати. Много общего с теневыми клонами, но есть и различия.
— Что бы произошло, не знай я технику передачи чакры? Не умей я подстраиваться под чужой тип? Вернулась бы память к тебе в Чистом Мире, животе Шинигами, или же где находится твоя душа? Или же ты бы просто погиб, а я потерял бы отца повторно, на этот раз на моих глазах? Что бы произошло с чакрой мамы, после того как она помогла справиться с Курамой, как ты задумывал изначально?
— У вас бы все равно не получилось!
— Курама, пожалуйста, потом. Так что бы произошло с двумя личностями, с сознанием двух людей, которых я люблю больше всего на свете?
— Не уверен, но чакра Кушины могла бы попасть в Чистый Мир и тогда она бы всё вспомнила. Я же запечатан с помощью Печати Мёртвых Демонов, поэтому исчез бы навсегда.
— Это неприемлемо, а значит не случится. Мои родители не умрут, даттебайо!
— Прости Наруто, тут ничего не поделаешь.
— Знаешь, папа, первое правило Узумаки? Все проблемы можно решить фуиндзюцу. А техника призыва — это одна из граней нашего семейного искусства.
— Надеюсь ты хорошо взвесил все «за» и «против», сын.
— О да, ещё как! Папа, ты говорил, что поставил свою шики на человеке в маске.
— Да, во время сражения один раз мне удалось это сделать.
— Как долго эта печать могла существовать?
— Теоретически — сколько угодно.
— Значит она до сих пор на нём? Отлично! Полёт Летающего Бога Грома — я иду к тебе!
— Наруто, пусть это не Мадара, но я сражался с этим человеком и знаю его силу. Он невероятно силён и у него Мангекё Шаринган.
— Знаешь, пап, что я когда-то говорил это отцу Хинаты-тян? Даже обладатели Легендарных Додзюцу должны когда-нибудь спать.
Глава 42
К моменту появления Эро-сенсея, Наруто немножко перекипел. Он знал, что просто так оставить десятилетие пренебрежения он не может, но и идти на конфликт пока не собирался. Впрочем, не зря вся Коноха боялась Наруто Узумаки за хитромудрые розыгрыши! На этой мысли Наруто спохватился и скривился. Он давно дал обещание не врать себе, поэтому признал, что розыгрыши были не столько хитромудрыми, сколько тупыми и удавались исключительно из-за попустительства дедули. В конце концов чунины, от погони которых он всегда так ловко уходил, знали где он живёт, а наихудшим наказанием за содеянное для него было ведро и тряпка. Но, это, конечно, не значит, что Наруто не вырос. И как шиноби, и как назойливый вредный засранец. А пока что Наруто решил не говорить об отце никому, кроме Мито-тян.