— Анко-тян! Ты слишком умная, для того, чтобы долго думать над вопросом, у которого есть очевидный ответ!
— Да? И что же ясно генину, отказывающегося взять бедную сестрёнку в свой разрастающийся гарем?
— Пожалуйста, не начинай! Ты одна из самых дорогих моих людей, но мне и без твоих подначек сложно разобраться со своей личной жизнью! Касаемо Орочимару... У меня есть теория.
— Я вся внимание, — Анко-тян даже приостановила свои манипуляции пинцетом и Наруто облегчённо вздохнул.
— Смотри сама. Призывный контракт жаб Джирайя передал своему ученику Минато, он достался мне как наследство отца. Контракт с Энмой дедуля собирается передать Конохамару когда тот подрастёт. Толстобровик-сенсей передал контракт призыва черепах своему духовному наследнику Толстобровику. Засранец Какаши-сенсей держит свой контракт с собаками и не отдаёт никому, но свою команду он ничему и не учил. Какой из этого следует вывод?
— У меня контракт со змеями, его держатель — мой учитель! И если он передал контракт мне, значит он видел во мне продолжателя! Знаешь, Наруто-кун, насчёт гарема подумай, предложение открыто!
— Этот же контракт подписал Кабуто, которого Орочимару тоже считал своим преемником. Но всю мою теорию рушит один факт. Толстобровик-сенсей собирался отдать контракт Панде-тян. Так что может я и неправ.
— Ну-ну, Наруто-кун. Не забывай, Гай — это... Это Гай!
— Да, Толстобровик-сенсей — замечательный человек! — согласился Наруто. — Насчёт змеиного придурка, ты правильно сделала, что бросила этого мудака! Раз он поставил тебе свою проклятую печать, значит он хотел твоё тело. И не в том смысле, в котором ты меня постоянно поддеваешь!
— Ты зануда, Наруто-кун, — надула губки Анко. — У меня есть ещё вопрос. Ты говорил, что собирать природную энергию занимает много времени. Как тебе удалось так быстро перейти в режим отшельника?
— Шиноби никогда не открывает своих секрето... А-а-а-а-а-ай! — Наруто почувствовал, как пинцет захватил чешуйку и стал очень больно проворачивать её в ране.
— Может ты всё-таки поделишься со своей сестрёнкой Анко? — хищным тоном спросила куноичи.
— Тебе такой способ не подойдёт, — нехотя сказал Наруто. — К тому же у тебя есть печать, а значит с этим всё гораздо лучше!
— И всё же? — пинцет ухватил за следующую чешуйку и стал её угрожающе покачивать.
— Я обнаружил, что пребывая в пространстве печати, я могу собирать природную энергию. Мои клоны уязвимы к повреждениям, да и в кошачьей форме на плечах сидеть неудобно. Поэтому мои клоны с удобством сидели в печати до тех пор, пока миссия не окончилась. Ведь кто знает, когда бы понадобилась дополнительная сила? Когда Нейджи заметил придурков, клоны стали готовить сен-чакру. И всё равно я почти проиграл!
— Ну-ну, хватит, Наруто-кун! Ты проявил достойную командира предусмотрительность. У тебя был запасной план. Ты вернулся с миссии живым. Знаешь, этим может похвастаться не каждый сильный и умелый шиноби. Ведь на миссиях может встретиться любое дерьмо, и кому как не тебе, с твоим первым С-рангом, это не знать.
— Спасибо, сестрёнка! — ответил Наруто. — Но это не оправдание. И в следующий раз...
— Главное что этот следующий раз будет! — отрезала Анко. — Я не говорю тебе забыть. Но каждое такое событие даёт тебе главное — опыт! Ты становишься мудрее, а значит сильнее! Причём буквально, не забывай, у твоей чакры есть инь-компонента!
— Хорошо! — успокоился Наруто. — Я стану сильнее и защищу всех, включая тебя! Кстати, Анко-тян, раз у нас с тобой такое взаимопонимание, ты не возражаешь, если мы остановимся где-нибудь в безлюдной местности? У меня есть небольшое, маленькое, очень-очень крохотное дельце, а беспокоить сенсоров деревни я не хочу!
* * *
Наруто высадился на безлюдном скалистом острове, одинокой скале в океане неподалёку от побережья Страны Огня. На всякий случай «Чомей», штурвал которой взял Нейджи, отвели подальше, и дирижабль висел слабо различимой точкой вдалеке. Наруто несколько раз вздохнул, собрался с духом, сложил серию печатей и ударил окровавленной ладонью в скалу.
— Искусство ниндзя: Техника призыва!
Он вложил в дзюцу всю свою силу, всё своё желание, всю решимость. И как только в клубах дыма появилась оранжевая жаба с забинтованным животом, Наруто вонзил в него взгляд золотых глаз с горизонтальными зрачками.
— Здравствуй, Геротора-сан! Как видишь, я стал отшельником. Я готов принять наследство своего отца и управлять собственной жизнью. Мне нужен ключ!
— Ты слишком мал и чересчур легкомысленен! Я не отдам тебе эту печать! Поговори с Джирайей, пусть он...
— Я знаю Джирайю. Он автор замечательной книги, он призыватель клана жаб, он даже передал мне наследие моего погибшего папы. Но не он распоряжается моей жизнью, не он влияет на мои поступки и решает, кем я стану в будущем. Я, Наруто Узумаки, сын Минато Намиказе, требую назад то, что мой отец доверил тебе десятого октября тринадцать лет назад.
— Нет. Ты не получишь ключ! Ты не справишься с Кьюби внутри себя! — отрезал Геротора и сложил руки на груди.
— Что ж, я ожидал этого ответа. Наруто Узумаки любит и уважает своего приёмного отца Гамабунту, своих братьев Гамакичи и Гаматацу, своих учителей Фукусаку-сенсея и Шинму-сан, брата по оружию Гамахиро. Я ценю мудрость и опыт Гамамару-сеннина. Но я не знаю члена клана жаб Геротору и не желаю знать. Прощай, мы больше никогда не увидимся. — Наруто повернулся к жабе-свитку спиной. Если бы на душе не было так тяжело, он бы посмеялся тому, как его монолог похож на речь Ибики Морино перед его братом Идате.
Он сидел неподвижно несколько секунд, пока вокруг него не начала закручиваться алая жгучая аура, яростная чакра Курамы.
— Что ты собираешься делать?
— Какое твоё дело, жаба? — холодно сказал Наруто, чьи горизонтальные зрачки сеннина прорезали вертикальные щели зрачков зверя. — Впрочем, мне нетрудно ответить. С каждым использованием чакры моего девятихвостого брата печать слабеет. С каждым рывком она утрачивает целостность. Сейчас, когда мне не приходится с ним бороться для удержания контроля, нашей совместной чакры достаточно, чтобы заниматься этим те четверо суток, которые мне смогла выделить командир.
— У сломанной печати могут быть непредсказуемые последствия! Ты можешь умереть даже без вмешательства Кьюби!
— И что? Я не могу ждать. У меня слишком много дел и слишком мало времени. Я не хочу рисковать, но я должен. Два человека, могущественных человека, находятся в плену планов мёртвого безумца и его глупой марионетки. И каждый день промедления может привести к новым жертвам, к умершим невинным людям. И чтобы даже просто поговорить с Мизукаге, джинчурики Треххвостого, мне нужна помощь моего биджу, моего друга и брата!
— Но если ты погибнешь, ты не спасёшь этих людей! Ты причинишь боль тем, кому ты дорог!
— Если я не стану пытаться, я перестану быть собой. Те, кто меня любят, знают кто я такой, как я могу поступить, а как нет. И я не уверен, не изменятся ли их чувства по отношению к тому, кем я стану, если перестану стремиться к своей цели.
— Печать слишком крепка и за четыре дня ты её не сломаешь!
— Мне и не нужно. Мито Узумаки, величайший мастер фуиндзюцу и мой умерший отец, Минато Намиказе, помогут мне открыть Печать Восьми Триграмм. Я всего лишь облегчаю им работу, ведь самого ключа у отца не осталось, а вскрыть ослабленную печать гораздо легче. Знаешь, я и не рассчитывал на твоё согласие, просто не имел права не попытаться вновь. Ну а теперь убирайся, у меня нет времени на пустую болтовню!
Наруто прикрыл глаза и вокруг него вновь яростно взметнулась алая чакра.
— Остановись! — послышался усталый голос жабы. — Я согласен!
— И даже не пытайся меня остановить, моя решимость несокру... Что ты сказал?
— Я передам тебе ключ.
— Передашь? Честно-честно?
— Я же сказал! — раздражённо сказал Геротора. Он осуждающе глянул на Наруто, его забинтованная часть туловища вытянулась и с резким хлопком развернулась в огромное полотно свитка.
Наруто смотрел на печать, выпучив глаза. До того, как он увидел эти переплетения символов, он недоумевал, почему таким крутым мастерам фуиндзюцу как Мито-тян и отцу, создавшему саму печать и ключ к ней, нужно столько времени для вскрытия. И теперь он кое-что понял. Вокруг спирали Водоворота, характерной для кланового стиля Узумаки, вился сложный узор, образующий нечто, похожее на лучи солнца. И рядом с этой фигурой стояли столбцы и столбцы символов, задающие головокружительно сложный набор условий активации и деактивации печати. Несмотря на все успехи Наруто в фуиндзюцу, единственное, что он понял — нужно приложить руку к отдельно очерченному квадрату.
— Наруто, помни, — вновь заговорил Геротора. — сила Кьюби состоит из двух частей, чакры и воли. И чтобы контролировать Кьюби, ты должен...
— Не должен! — перебил его Наруто. — Я не должен контролировать Кьюби. Когда я совершаю призыв папани Бунты, я не контролирую его, он мне помогает. Когда мои друзья идут со мной на миссии, даже будучи командиром, я не беру их под контроль! Понимание и сотрудничество. Если Кьюби мне доверяет, он мне поможет. Если мы с ним не достигнем взаимопонимания, если я буду использовать его как инструмент, как средство достижения цели — то мои слова и поступки не значат ничего, ведь я продолжаю нести боль, порождать ненависть!
— Ты глуп, Наруто. Неужели ты думаешь, что сможешь договориться с воплощением ненависти и разрушения?
— Может я не такой умный как разные гении, но я точно знаю, нельзя прийти к миру, держа в рабстве собственного друга.
— Ну что ж, это твой выбор, — неодобрительно качал головой жаба-свиток. — Приложи руку к печати.
Наруто подошёл и коснулся пальцами пространства внутри квадрата. Рука его окуталась голубым сиянием чакры. Свиток свернулся и Геротора вновь уменьшился до небольшой жабы, чуть больше Гамакичи.