— Продам! Немедленно продам! — пригрозил он «Оку» и без всякого почтения снова засунул его в пыльную темную щель под ванной.
Видимо, подействовало, кошмары Феденьку больше не мучили.
Ответ от Леонса Бенедита пришел на удивление быстро. Он приглашал Феденьку встретиться у него в Версальском кабинете, чтобы осмотреть артефакты. Феденька был бесконечно счастлив. Бенедит оказался приятным, располагающим человеком, к сожалению, его брат не смог присутствовать на встрече, но и сам Бенедит неплохо разбирался в предмете, он внимательно осмотрел «Око», затем анх, восхитился сохранностью предметов, расспросил Феденьку о раскопках и даже пригласил вместе пообедать, дабы услышать все подробности того, как произошло величайшее в археологии открытие.
Феденьке его внимание польстило, он с удовольствием поделился с Бенедитом своими египетскими впечатлениями, они чудно провели время. На прощание Бенедит пообещал в кратчайшее время обсудить с руководством музея вопрос покупки Феденькиных находок и телеграфировать ему. Цена, названная Бенедитом, показалась Феденьке справедливой и приемлемой, теперь оставалось только ждать. Но прощаясь, Бенедит намекнул Феденьке, что, если музей заупрямится или не найдет средств, он подскажет своему молодому другу, к кому ему следует обратиться, и сведет его с нужными людьми.
Увы, музей счел сумму слишком большой и не смог отыскать необходимые средства для покупки египетских артефактов, зато месье Бенедит, как и обещал, нашел частного коллекционера, заинтересовавшегося Феденькиными сокровищами.
Он назначил ему встречу в одном из ресторанов в районе Монпарнаса, чтобы познакомить заинтересованные стороны. Феденька, насвистывая модную мелодию, собирался на встречу, настроение у него было превосходным, кошмары его последние дни не мучили, вероятно, стойкость и решительность Феденьки убедили фараона оставить его в покое. Повязав свой самый элегантный галстук и еще раз проведя щеткой по волосам, Феденька прихватил шляпу и вышел из дома. На улице его подхватил привычный поток, сперва он думал доехать до места на метро, но потом отказался от этой затеи и взял такси — так дольше, но зато респектабельнее.
Увы, в этот вечер они так и не дождались покупателя. Когда они с месье Бенедитом сидели за столиком в ресторане, беседуя и потягивая вино в ожидании месье Фараля, крупного промышленника и страстного коллекционера, на улице раздались крики, поднялся шум, завизжали тормоза, загудели клаксоны, ресторанная публика бросилась к окнам.
— Что там стряслось? — подозвав официанта, поинтересовался месье Бенедит.
— Кажется, задавило какого-то господина. И вроде бы насмерть, — понизив голос, сообщил официант подходящим к случаю скорбным тоном.
Месье Бенедит взглянул на часы, на Феденьку, и они оба поспешили на улицу.
Увы, их опасения оказались не напрасны, месье Фараль, которого они ожидали, бездыханный лежал на краю тротуара, окруженный толпой зевак, тут же крутилась парочка неизвестно откуда взявшихся репортеров.
Пришло не меньше двух недель, пока Феденька не получил от Бенедита новую телеграмму, ему удалось найти еще одного покупателя, который был готов встретиться с Феденькой. Встречу назначили в музее у господина Бенедита. На этот раз Феденька отнесся к встрече серьезнее, он заранее сходил в храм, поставил свечку, заодно заупокойную заказал за родителей, да и Оленьке с племянниками за здравие молебен заказал.
Глупостями в этот день не занимался, сосредоточился на деле. В музей прибыл вовремя, и даже заранее. На этот раз и месье Бенедит был серьезнее, они сидели в кабинете, обмениваясь короткими, ничего не значащими фразами в ожидании графа Катермер-де-Кенси, наследника старинного рода, коллекционера и мецената. Он несколько задерживался, и Феденька начал понемногу волноваться, то и дело исподтишка взглядывая на роскошные старинные часы, украшавшие кабинет Бенедита.
Напряженную тишину кабинета нарушил телефонный звонок. Месье Бенедит ответил на вызов, потом печально взглянул на своего юного посетителя.
— Увы, месье Липин, мы не дождемся графа. Звонил его секретарь, сегодня утром у графа случился приступ аппендицита, только что его увезли на скорой в больницу. Какой-то злой рок тяготеет над нами, — грустно пошутил месье Бенедит.
Но Феденька в его словах шутки не уловил, скорее наоборот. Ему почудилось зловещее предупреждение.
Злополучный граф на операционном столе скончался — перитонит. Феденька эту новость воспринял с мрачным спокойствием.
А ночью ему снова приснились глаза. На этот раз они были до удивления спокойны, даже насмешливо-презрительны, а мрачная темная пустыня равнодушна.
— Мерзавец! — воскликнул, проснувшись Феденька. Назло покойному мерзавцу он плотно позавтракал, прогулялся по саду Тюильри, съел мороженое, сидя на лавочке и любуясь окутанной дымкой Эйфелевой башней. Заглянул на выставку кубистов, еще раз ужаснувшись смелости замыслов, а точнее наглости, с какой эти господа выдавали свои замысловатые поделки за подлинное искусство, и вернулся домой в приподнятом настроении.
Поднявшись к себе в мансарду, он устроился в кресле у окна и призадумался. А что, собственно, произошло с тех пор, как он украл из гробницы проклятый «Глаз»? Он намеренно произнес именно «глаз».
Да ничего! Вот именно, ничего! Кошмары возбужденного сознания? Сперва испуг от содеянного, все же он ограбил гробницу, и это был самый позорный и бесчестный поступок в его жизни, папенька с маменькой со стыда бы сгорели. А вот Ольга бы, пожалуй, одобрила, в нынешних, конечно, обстоятельствах. Далее случай в Каире. Он страшно нервничал из-за продажи ценностей. Накручивал себя, ему приснился кошмар, он испугался, сбежал, прятался, как последний дурачок, в отеле. А может, старый Али Хусейн ничего и не злоумышлял против него, и все это было плодом его собственных фантазий. А теперь в Париже? Опять разыгрались нервы, да и то, так, слегка. Приснился знакомый сон. И что удивляться? Если он с утра до вечера думал о продаже «Глаза», он ему и приснился. А смерть этих людей, графа и месье Фараля, — простое совпадение. Ведь если бы на «Глазе» лежало проклятие, оно бы поразило не незнакомых людей, Феденька даже имен их не знал заранее, а его самого. Логично? Вполне. Значит, никакой мистики тут нет и проклятия тоже нет. А есть предрассудки, детские суеверия и нелепые совпадения. И вообще, вот он возьмет и прямо сейчас отнесет проклятый «Глаз» в первую же антикварную лавку и продаст!
Последнее было пустой угрозой. Феденька понимал истинную цену «Ока» и не хотел продешевить, а откуда у простого лавочника такие средства? Увы, так просто избавиться от «Ока» не выйдет. Деньги. «Презренный металл!» — вздохнул тяжко Феденька.
И кстати, не пора ли ему уже стать Федором или даже Федором Андреевичем? Все-таки не мальчик уже, двадцатый год пошел. Пора уже взрослеть.
Ласковое домашнее «Феденька» было словно благословением родителей, лежащим на нем с самого детства. Поцелуем матери, одобрением отца, оно, как крыло ангела, берегло его и вселяло уверенность. Но семьи больше нет. Даже Оленька — и та пропала. Так может, пора уже проститься с детством? Он подошел к зеркалу и долго рассматривал свое отражение. Высокий, крепкого сложения, русые прямые волосы, серо-зеленые глаза, чуть вздернутый нос, открытый лоб. Вот нижняя часть лица выглядела несколько слабой и безвольной. Феденька плотно, сурово сжал губы. Так, пожалуй, лучше. Федор Андреевич Липин.
Да. Пора взрослеть.
Глава 7
25 марта 2023 г. Санкт-Петербург
Милана бездумно щелкала клавишами компьютера, листая страницы каталога, но пестрые летние наряды не производили должного впечатления. За дверью кабинета негромко бубнил Станислав Игоревич.
«Вот до чего ушлой оказалась вдова Павла Евгеньевича!» — отметила про себя Милана. После смерти мужа Щелокова попросила ее обзвонить пациентов и отменить прием на ближайшие дни, но не говорить пациентам почему. А дня через три попросила Милану обзвонить пациентов снова и предложить прийти на прием к коллеге Павла Евгеньевича, очень опытному и талантливому остеопату, который его временно заменит. И почти все согласились.
Милане бы такое в голову не пришло. Она бы, как дура, объявила всем, что Павел Евгеньевич умер, и закрыла кабинет. А саму себя уволила.
Милана была уверена, что и Марина поступит так же, ужасно расстраивалась и даже начала подыскивать себе новое место работы. А тут вон как повернулось. Теперь Марина и за аренду офиса плату получала, и от каждого клиента процент. И настояла на том, чтобы Милана продолжила работать в офисе. А Милане дала четкое указание вести строгий учет пациентов и ежедневно скидывать ей отчет. Вот до чего умная тетка, а ей, Милане, учиться и учиться.
Но беспокоило Милану сейчас не это.
Куда-то пропал Саша. Они виделись почти каждый день, созванивались и переписывались по несколько раз на дню, а вот уже трое суток от него ни слуху ни духу. Конечно, он ее предупредил, что едет в командировку, скорее всего, недельки на две, причем куда-то за границу. Но вот почему у него телефон не отвечает и сам он не объявляется, непонятно. По Ватсапу мог бы ответить, хоть два слова написать, Неужели он ее бросил? Козел, сволочь, а она… Она так его любила, даже замуж хотела выйти. Вот куда он пропал?
— Милана, протрите кушетку. Когда у нас следующий пациент? — выглянул из кабинета Станислав Игоревич.
В отличие от Пала Евгеньевича, он был строже и требовательнее. Теперь уборщицу встречала исключительно Милана, опаздывать она больше не решалась, новый шеф пригрозил ей штрафом и вообще был въедливым и противным. Хорошо хоть, не домогался.
Когда в кабинет вошел следующий пациент, Милана смогла опять предаться своим размышлениям. С Сашей они познакомились месяца полтора назад в кафе. Они сидели с подружкой за столиком. Он подсел, завязалась непринужденная беседа. Потом он подвез ее до дома. Так все и пошло. Иногда он встречал ее с работы, иногда они встречались в центре. Он был не женат, но очень занят, иногда он оставался ночевать, но никогда не приглашал к себе, говорил, что у него временно родственники поселились в связи с ремонтом в собственной квартире. Милане такое объяснение не нравилось, но зато Саша был щедрым — рестораны, цветы, несколько раз они ходили в клуб. Если вдуматься, ничего особенного между ними не было, они даже виделись не