Все было разработано, план казался безупречным, но то ли от волнения, то ли карта так выпала, но Александр по ошибке убил не того человека. Шел дождь, они были похожи, почти одинаково одеты, и Александр ошибся. Другого человека это бы, наверное, остановило, но не нашего героя. Поразмыслив, он пришел к выводу, что так даже лучше, смерть незнакомца только запутает следствие. И не откладывая дела в долгий ящик, он убивает остеопата. Я забыл упомянуть, что глава семьи был остеопатом. И вот остеопат мертв, убитая горем вдова рыдает на плече Александра, а он, дождавшись подходящего момента, производит подмену сокровища на ничего не стоящую безделушку. Почему он просто не украл «Глаз», простите, «Око»? Вероятно, рассудил, что подмена может оттянуть момент вскрытия пропажи, что ему было бы на руку. Вот только кое с чем наш герой что-то перемудрил. Зачем-то инсценировал ограбление квартиры вдовушки. И вот этим сильно помог следствию. Ну и как вам сказочка, Александр Дмитриевич? Не показалась знакомой?
— Сказочка занимательная, — спокойно ответил Столяров, — не могу не признаться, что первая ее часть была похожа на изложение нашей семейной истории, а вот вторая часть была для меня чистейшим сюрпризом. И я, признаться, так и не понял, то ли вы нашли настоящего убийцу Марининого мужа, то ли подозреваете в этом меня. Этот вывод я делаю исключительно из совпадения имен и первой части вашей «сказки».
Хитер, и нервы у него крепкие, и помогать следствию явно не собирается, сделал очевидный вывод Герман Юрьевич. А прижать Столярова к стене им нечем.
— А разве не вы его убили? — тем не менее спросил следователь.
— Нет.
— А вот факты свидетельствуют об обратном. Это вы убили Павла Щелокова и Валерия Кулебина. Это, как вы, наверное, помните, та самая случайная жертва.
— Да, я помню эту фамилию, ваш сотрудник довольно настойчиво расспрашивал меня, не были ли мы знакомы.
— Послушайте, Александр Дмитриевич, вы сами видите, что следствию все досконально известно, свидетели опрошены, их показания запротоколированы, факты собраны, к чему нам отнимать друг у друга время? План ваш был хорош, но поверьте мне как профессионалу, редкое преступление остается в наше время нераскрытым, и то скорее по причине недобросовестности отдельных сотрудников.
— Верю. И по этой причине надеюсь, что вам все же удастся найти настоящего преступника, — с едва уловимой насмешкой проговорил Столяров.
— Ладно. Господин Столяров, где вы были четырнадцатого марта в двенадцать часов дня?
— Вы понимаете, что вспомнить точно я могу лишь потому, что еще раньше меня об этом спрашивал ваш сотрудник? — не преминул заметить Столяров. — Я был в машине, возвращался в офис после деловой встречи. Насколько помню, ваши сотрудники мои показания проверили.
— Да, но, по их мнению, у вас было достаточно времени, чтобы убить Кулебина и вернуться в офис, это вам было по пути. Вы ехали со встречи мимо Черной речки, остановились буквально минут на пятнадцать, поскольку благодаря полученной от гражданки Зотовой информации точно знали, когда именно Щелоков выходит на обед, пристроились за ним возле пешеходного перехода, в толпе ударили жертву ножом в спину и, вернувшись в машину, продолжили свой путь. Тихо, спокойно, аккуратно. Это был Кулебин. Твердого алиби у вас нет.
— Возможно. Но у вас нет доказательств того, что я убил Кулебина. Это всего лишь домыслы. Замечу, ошибочные.
— Надеюсь, Столяров, вы не будете отрицать, что профессионально владеете холодным оружием, а я консультировался с вашими бывшими сослуживцами и экспертами, именно такой удар вам ставили во время службы.
— Возможно. Но я не единственный, кто владеет такой техникой. Почему ваши претензии относятся именно ко мне? — пожал плечами подозреваемый.
— Где вы были шестнадцатого марта этого года с восьми тридцати до девяти часов утра?
— Ехал на работу. Вам это известно.
Да, им это было известно, а также им было известно, что никаких доказательств присутствия Столярова в подъезде в утро убийства у них нет. В этот день дождя не было, следов в подъезде он не оставил, свидетели его не видели. В это время суток жильцы выходили из подъезда, а если предположить, что убийца проник в подъезд со стороны двора, там как раз имеется темный угол под лестницей, жильцы могли пройти в нескольких сантиметрах от притаившегося убийцы и не увидеть его. Когда открываешь дверь, дневной свет с улицы бьет прямо в глаза, а темный угол остается за спиной выходящего. Другого освещения, кроме окон, в подъезде не было, а окно располагается ровно над той самой лестницей, под которой, судя по всему, и прятался преступник. Пыли под лестницей тоже не было, дворники в доме как на грех работали на совесть. И камеры видеонаблюдения ничего не дали, что еще раз подтверждает версию о том, что убийца зашел в подъезд со двора. А в соседнем с въездом во двор переулке идет стройка, строят очередной ЖК, камер наблюдения там нет. Да и где хитро-ушлый господин Столяров оставил в то утро машину, можно только гадать.
А в день убийства Кулебина шел сильный дождь, качество съемки уличных камер наблюдения было совсем скверным, да к тому же зонты. Так что сколько Бляхин с Андреем ни вглядывались в изображение, сколько ни прокручивали, сколько ни замедляли съемку, ничего толком не разглядели, даже кто именно удар нанес. Так что предъявить им Столярову было совершенно нечего, кроме своих умозаключений.
— Расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Миланой Зотовой, — подавляя раздражение, попросил Герман Юрьевич.
— Думаю, вам это отлично известно. Месяца два-три назад, в кафе, совершенно случайно. Я был один, мне было скучно, за соседним столиком сидели две симпатичные девушки и строили мне глазки. Поддался искушению, подсел к ним, разговорились, Милана мне понравилась больше, чем ее подружка, завязался короткий необременительный роман. Надеюсь, это не является нарушением закона, девушка совершеннолетняя?
— Но согласитесь, странное совпадение, сперва Соловьева вам рассказывает о «Глазе», принадлежащем ее новому любовнику, остеопату Щелокову, потом вы знакомитесь с его секретаршей, а затем с его женой. Кстати, расскажите, как вы с ней познакомились.
— Так же, совершенно случайно. Даже самому не верится, и думаю, что мой рассказ полностью совпадет с рассказом самой Марины, стоит ли утруждать вас его повторением?
— Стоит.
Рассказ совпал.
— И вы по-прежнему утверждаете, что ваше знакомство с окружением покойного Щелокова было совершенно случайным и не имело отношения к тому самому «Глазу»? — с насмешкой уточнил следователь.
— Послушайте, все, что мне сказала Соловьева, — что у ее нового любовника, Павла, — заметьте, без фамилии и профессии тоже! — имеется какой-то золотой «глаз», которым он очень дорожит. Она понятия не имела, как он выглядит, не видела его, только однажды слышала о нем. Не верите, устройте нам очную ставку, я полностью «за», — решительно проговорил Столяров. — Вы, вероятно, думаете, что каждый раз, услышав слово «глаз», я делаю нервную стойку с мыслью: «это мой»? Бред. В мире миллион всяких глаз, даже золотых. Подвески в виде плоского глаза в стиле хиппи, глаза с эмалевыми зрачками, плоские, фигурные, выполненные из золотой проволоки а-ля античность, с этакими финтифлюшками, глаза, украшенные камнями, и еще бог знает какие. И я давно уже вышел из детского возраста, чтобы верить в чудеса и совпадения. «Око» украли у прадеда на фронте во время войны, вор мог сам погибнуть, потерять «Око», или его могли так же украсть, да мало ли что? Такая историческая мясорубка была. А тут нате вам, у знакомой женщины имеется «Глаз», и он тот самый! Какая приятная неожиданность! И кстати, я до сих пор понятия не имею, что именно украли у Марины.
— Разве?
— Представьте себе. Она со мной этот вопрос не обсуждала. Ваши сотрудники тоже толком ничего не объяснили, а уж выдвинутые вами обвинения просто смехотворны.
— Кстати, об обвинениях: давайте вернемся к эпизоду с ограблением Марины Щелоковой, тому самому, когда вы нашли ее в квартире без сознания.
— Давайте вернемся, — устало вздохнув, согласился Столяров.
— Вам не кажется странным, что никто из жильцов, сотрудников жилкомсервиса, работавших в тот день во дворе, и даже камеры наблюдения в квартире Щелоковых не засек этих самых «грабителей», а вот вас там как раз видели: и свидетели, и камеры наблюдения вас засекли. Что скажете?
— Ничего. Что я могу сказать? Я там был, и вам об этом известно, что тут еще добавить?
— А как же грабители? Возникает вопрос, были ли они на самом деле.
— Понятия не имею.
— Как же так, ведь это же ваша версия о том, что грабители проникли в квартиру Щелоковой, вы ее нашли, осмотрели с ней квартиру, вызвали врача, полицию…
— Простите, вы ошибаетесь. Все, что я знаю о происшествии, — это то, что я приехал в гости к Марине, но на звонок в дверь мне никто не открыл. Я забеспокоился, нажал на ручку двери, она оказалась открытой, я позволил себе войти, позвал хозяев, мне никто не ответил, тогда я забеспокоился еще больше и решил осмотреться. Нашел Марину без сознания в спальне, перенес на диван в гостиной, сперва думал — сердце, но заметил шишку на голове, подумал, что она могла поскользнуться и упасть, но вот лежащий на полу бюст заставил меня задуматься. Когда Марина пришла в себя, я предложил вызвать врача, но она рассказала, как открыла дверь неизвестно кому, а потом вдруг очнулась в гостиной на диване, перепугалась, что это могли быть грабители. Я помог ей осмотреть квартиру и предложил на всякий случай вызвать полицию. Хотите, можете устроить нам очную ставку. Но никаких версий относительно грабителей я не высказывал, впрочем, как и любых иных.
— Александр Дмитриевич, неужели вы думаете, что ваши пространные заявления могут ввести следствие в заблуждение? Три месяца назад вы впервые услышали от Соловьевой о том, что Щелоковы владеют «Глазом», спустя две недели познакомились почти одновременно с женой и секретаршей Щелокова, а вскоре был убит сам Щелоков и пропал «Глаз». Только слепоглухонемой не заметит в этих событиях тесной взаимосвязи.